Калашников, покоривший мир

Удивительный феномен: оружие, призванное нести смерть, с ней ни у кого не ассоциируется. Американский историк Ларри Каганер, издавший книгу «АК-47», не без оснований утверждает, что этот автомат в лучшую сторону «изменил лицо войны». Автор в своих исследованиях пришёл к выводу, что русский автомат в силу каких-то до конца нами не понятых мистических обстоятельств стал для людей защитным средством.

Этому автомату нет аналогов ни в прошлом, ни в настоящем. Как самое распространённое в мире оружие (АК-47 вошёл в Книгу рекордов Гиннеса, выпущено более чем 70 миллионов штук!), оно в разное время состояло на вооружении 82 стран мира. Для сравнения - вторая по популярности и масштабам производства немецкая штурмовая винтовка «Хехлер и Кох» была принята на вооружение в 65 странах, автоматические винтовки, автоматы и пулемёты семейства FN FAL – в 50, а американские М 16 – в 42 странах.

И ещё. Американский исследователь Чарли Катшоу в соавторстве с россиянином Валерием Шилиным издали в 2000 году книгу «Легенды и реальности автомата Калашникова», через год вышла книга известного военного историка Криса Макнаба «АК-47», В 2004-м на прилавках США появилась энциклопедия «Автоматы Калашникова и их вариации» под редакцией видного оружейного эксперта Джо Пойера – и все авторы, словно сговорившись (что на самом деле исключено!), отмечают удивительное, труднообъяснимое, превращение АК в международный геральдический символ. Среди стран, включивших изображение автомата Калашникова в государственную символику, называют Мозамбик (герб и флаг, с 1975 года); Зимбабве (герб, с 1980 года); Буркина-Фасо (герб, с 1984 года). Для этих и ещё многих других стран Африки, Азии и Латинской Америки русский автомат стал символом сражения за свободу и независимость от иноземных захватчиков.

Родился будущий оружейник, весь мир покоривший, в крестьянской семье в селе Курья Алтайского края. И был - семнадцатым ребёнком, которых в народе ещё поскрёбышами называли.

Правда, выжило только восемь. Да и сам герой лишь чудом, Божьим промыслом, избежал страшной участи - сильно распространена была в те времена детская смертность. Вспоминал: «Был я совсем хилым, и не было, как утверждает родня, такой болезни, которой я бы не переболел. А когда мне было шесть лет, то чуть не умер. Я уже перестал дышать: родители убедились в этом, когда поднесли к носу куриное пёрышко - оно не шевельнулось. Позвали плотника. Он прутиком замерил мой рост и ушёл во двор делать гробик. Но стоило ему затюкать топором, как я стал тут же подавать признаки жизни. Плотника опять позвали в избу. Говорят, он в сердцах сплюнул: «Такая сопливая малявка, - сказал, - а туда же – так притворился».

В 1930 году семью отца - Тимофея Александровича Калашникова, признанного кулаком, сослали в Томскую область, посёлок Нижняя Моховая (ныне Бакчарский район, около села Парбиг). Страшное было время. А Михаилу уже одиннадцать исполнилось. Всё запомнил. Тем более, что вскорости отец умер: «Был сильный мороз. Гроб в холодную комнату поставили. Мы, дети, боялись спать. Казалось, встанет и выйдет оттуда отец. Неделю в доме он пролежал. Наконец, лошадь привели, связали между собой лыжи и на них погрузили гроб. Мы из-за холода и плохой одежды дома просидели. Где могила отца, точно не знаю. Отец всегда был для нас примером. Он старался дать основное – воспитать в нас жизненную потребность в труде. «Не бойся руки спачкать, не бойся, - как будто до сих пор слышу его насмешливый голос. - В чёрных руках «белая» копеечка должна быть». Так он ждал её ради нас всех. Так надсаживался трудом! «Надсажался!» - причитала сломленная безмерным страданием, настигшим её в чужом краю наша мама».

С детских лет он интересовался техникой, страстно исследуя устройство и принципы работы разных механизмов. В школе увлекался физикой, геометрией, а ещё - литературой. Окончив седьмой класс, с позволения родителей, пошёл пешком на Алтай, в родную Курью, но устроиться там на работу не смог. Через год вернулся к матери и отчиму, чтобы получить паспорт. Восемнадцатилетним перебрался в Казахстан. Работал учётчиком в депо станции Матай Туркестано-Сибирской железной дороги. Общение с рабочими-железнодорожниками укрепило интерес его к технике и зародило желание сделать что-нибудь самому.

Много лет спустя, уже довольно пожилым человеком, Михаил Тимофеевич, возвращаясь памятью в свою трудную юность, напишет: «Вот я и думаю, может, это так надо было – ведь раскулачивали наиболее хозяйственных и приспособленных к работе на земле людей. Потом они в ссылках вгрызались в целинные земли и поднимали их, доводили до нужной кондиции. Может, Сталин тем самым обеспечил освоение безлюдных пространств России? А то ведь достались бы непрошенным гостям. То, что мы сегодня наблюдаем по Дальнему Востоку, да и в Сибири тоже. Нет, была, очевидно, сермяжная правда в том жестоком деле. Страну надо было сохранить и укрепить, война была не за горами. Я не оправдываю сталинизм и его перегибы, но вот что-то думается: всё это было не случайно, рассчитывалось на большую перспективу. Это была дальновидная государственная политика».

Тут для нас ценен даже не столько необычный, довольно парадоксальный и нестандартный взгляд на вечно саднящую историческую болячку массового раскулачивания, сколько та терпеливая извечная русская мудрость, с которой народный самородок анализирует произошедшее со страной, с его родными, да и с ним самим.

И опять же - ни толики злости, раздражённого недовольства мы в его суждениях не наблюдаем. Потому как был Михаил Калашников с раннего детства и до своего последнего вздоха настоящим патриотом Отечества. Как говорил классик Леонид Леонов: «Россию в непогоду сумей полюбить, - при ясном солнышке она каждому мила».

Великую Отечественную войну старший сержант Калашников встретил командиром танка. Но ещё накануне успел разработать инерционный счётчик выстрелов из танковой пушки, приспособление к пистолету ТТ для повышения эффективности стрельбы через щели в башне танка и счётчик моторесурса танка. Последнее изобретение оказалось столь значимым, что молодого изобретателя вызвал к себе для доклада тогдашний командующий Киевским Особым военным округом генерал армии Георгий Жуков. После обстоятельной беседы полководец отправил сержанта в Москву для сравнительных испытаний и далее на Ленинградский завод имени Ворошилова, для доработки прибора и запуска его в серию. Заводские конструкторы и разработчики упрашивали Михаила остаться в КБ, но он упрямо рвался на фронт. 

В октябре 1941 года в боях под Брянском Калашников получил тяжелейшее ранение, практически не совместимое с жизнью. Только Высшее Провидение, не иначе как, берегло алтайского юношу-крепыша для «дальнейших великих свершений». 

Уже в госпитале он по-настоящему загорелся желанием создать собственное боевое оружие. Делал наброски, чертежи, сопоставлял и анализировал свои впечатления о боях, мнения товарищей по оружию, которые на чём свет стоит костерили конструкторов неважнецкого оружия ближнего боя. Запоем читал всевозможную техническую литературу. Шло накопление количества знаний, которое в полном соответствии с диалектикой, рано или поздно должно было дать качественный скачок. И он случился, в больнице депо Матай, куда тяжелораненый фронтовик был направлен в шестимесячный отпуск на долечивание. 

Именно там, лёжа на больничной койке, Михаил Тимофеевич впервые начертил контуры будущего своего гениального детища АК.

Изначально автомат Калашникова представлял из себя семь основных блоков. Потом будут сотни, если не тысячи доработок, но этот базовый принцип семи блоков не изменится. А сколько длительных мытарств по различным инстанциям пришлось преодолеть конструктору! Ну вот, к примеру, заключение Главного артиллерийского управления от 1943 года: «Пистолет-пулемёт Калашникова в изготовлении сложнее и дороже, чем ППШ-41 и ППС, и требует применения дефицитных и медленных фрезерных работ. Поэтому, несмотря на многие подкупающие стороны (малый вес, малая длина, наличие одиночного огня, удачное совмещение переводчика и предохранителя, компактный шомпол и пр.), в настоящем виде своём промышленного интереса не представляет».

Окажись на месте Калашникова любой другой изобретатель характером послабее, натурой податливее и мир никогда бы не получил суперавтомата АК...

А ещё не был Михаил Тимофеевич стяжателем, всегда равнодушно относился к материальным благам. («Зачем мне миллионы? – ответил он вопросом на вопрос журналиста о неполучаемых дивидендах. - Я и без них живу хорошо. Всё, что надо для жизни у меня есть – большего не надо»). Даже став всемирно известным, в буквальном смысле слова одним из символов Росси (водка, матрёшка, икра и Калашников) он оставался простым и доступным. Никто и никогда не мог упрекнуть его в заносчивости кичливости, самовосхвалении. А ведь мог бы хоть изредка, хоть где-нибудь козырнуть, что вот, мол, я, простой сельский паренёк, стал доктором технических наук, генерал-лейтенантом, Героем Российской Федерации, кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного, дважды Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской, Сталинской и Государственной премий, членом Союза писателей России, депутатом Верховного совета СССР многих созывов. Наоборот, всегда микшировал свои заслуги и способности. Так, лишь совсем недавно мы узнали, что ещё в далёкой солдатской молодости Михаил Тимофеевич серьёзно увлекался поэзией, печатался в военной газете, был участником слёта военных поэтов в Киеве весной 1940 года.

Когда власти Ижевска решили построить музей имени Калашникова и даже заверстали его в городской бюджет, Михаил Тимофеевич убедил отцов города лучше восстановить на те средства Свято-Михайловский собор, разрушенный в 1937 году.

Храм, высотой 67 метров был открыт в 2007 году. Освятил и совершил первую литургию в нём патриарх Алексий II. Перед самой смертью Калашников отправил письмо патриарху Кириллу и получил ответ. Почитайте сами…

Мой приятель известный художник Никас Сафронов рассказывал: «Представляешь, Калашников живёт в обыкновенном доме (без лифта!) на третьем этаже. За ним женщина одна ухаживает. Спрашиваю: «Михаил Тимофеевич, чем я вам помочь могу?» - «Спасибо, - говорит, - но мне ничего не надо, у меня всё есть. Я и УАЗик свой отдал в питерский музей. А зачем он мне, если уже не могу поехать на рыбалку».

Простота и бытовая скромность сочетались в этом человеке с поистине тёркинской весёлой мудростью, с верностью и преданностью основным, фундаментальным критериям человеческого существования: семья, труд, Отечество, Вера, доброта, память. «В 2007 году ездил я в Курью с дочерью Еленой. Как же там всё изменилось! Дороги - ни одной кочки! Знал бы, что там так хо­рошо будет, под дулом автомата из своего села родного не уехал. Навестил свой бронзовый бюст, проверил, не шалит ли, не бегает ли по ночам с автоматом. По-прежнему меня там дядей Мишей кличут. Молодожены приезжают к бюсту. Курьинская примета гласит: если попросишь благословения у бронзового дяди Миши, семейная жизнь будет крепкая, как автоматная сталь.

Моя вторая жена Екатерина Викторовна Калашникова (Моисе­ева) умерла в 1977 году. Это был прекрасный, добрый, обая­тельный человек. Мать моих детей. Для старшего, Виктора, она сумела быть как родная. Вырос парень в заботе и внима­нии. Пошёл по моим стопам. Конструктор-оружейник теперь на "Ижмаше". Всё отца хочет перегнать. Да я и не против. Его разработки - пистолеты-пулемёты для спецподразделений МВД -"Бизон-2", "Бизон-2-01". Он кандидат технических наук. Саша и Миша - сыновья Виктора, мои внуки, живут и работают в Ижевске. Саша - начальником отдела автомати­зированных систем управления на предприятии "Спецгазавтопром", а Миша - менеджером на "Ижмаше". Правнуки есть - Александра, студентка 2-го курса исторического факуль­тета Ижевского госуниверситета, дочь Саши, и ученик второ­го класса Даниил, сын Мити.

У меня три дочери - Нелли, Елена и Наташа. Нелли Михайловна, моя приёмная дочь, имеет высшее обра­зование, живет в Москве. У неё дети Саша и Женя, есть внуки. Внучка Женя живет с мужем в Колумбии. У меня там есть правнук, зовут его Камалито Надхар Ветшев. Елена Михайловна, в замужестве Красновская, окончила Ижевский механический институт. Президент Фонда "Калашни­ков", один из моих близких помощников. У неё есть сын Игорь. Ну и Наташа…»

Отец посвятил ей строки: «Дочь моя Наташа,/ милый мой ребёнок./ Балериной стала/ сразу из пелёнок». Девушка окончила Пермское хореографическое училище, танцевала в Удмуртском эстрадном ансамбле «Зангари». После учёбы в Ижевском механическом институте работала в патентном бюро. Маленькая росточком, имела такой же сильный характер, как и у отца. Нелепо погибла в автомобильной катастрофе…

Мой товарищ, офицер Александр Ужанов (в продолжение многих лет он был замечательным военкором в моём родном журнале «Вестник ПВО»), я считаю сегодня - лучший биограф конструктора.

Не часто такое случается, чтобы герой легендарной серии ЖЗЛ мог почитать о себе то, что предназначено исключительно потомкам. Обычно туда попадают лишь исторические персонажи. Для Калашникова же издатели сделали исключение: этот человек при жизни уже стал мировой легендой.

Помню, в начале восьмидесятого года прошлого столетия возвратился я из первой афганской командировки. И одним из первых сообщил Михаилу Тимофеевичу о том, как наши солдаты усовершенствовали его АК74 (всего конструктор выпустил 19 модификаций своего автомата): они изоляционной лентой связывали «валетом» два магазина, что в два раза увеличивало боезапас.

В другой раз я позвонил Михаилу Тимофеевичу где-то летом 1993 года по просьбе Ольги Густавсон, корреспондента финского телевидения, чтобы договориться об интервью. «Великодушно извини, тёзка,- сказал конструктор, - но до конца года я не имею права выступать на зарубежные СМИ. Таковы условия договора с французской телекомпанией F4. Ты знаешь, что мне деньги не нужны, но рабочие нашего Ижевского машиностроительного завода теперь на три квартальных премии обеспечены». Вот в таких условиях приходилось трудиться в то время полковнику Калашникову и его собратьям оружейникам. Лишь через год ему присвоили генеральское звание, а «лучший в мире министр обороны» по мнению Ельцина – Павел Грачёв подарил изобретателю АК военный УАЗик. Сам Ижмаш встал прочно на ноги лишь с приходом к руководству страны Владимира Путина.

А теперь о самом детище Михаила Тимофеевича Калашникова. Впервые я увидел АК в художественном фильме «Максим Перепелица», а взял его в руки, будучи курсантом учебного мотострелкового полка. Через полгода получил второй автомат уже в строевой части.

Стрелял я отлично, что весьма непросто с учётом врожденного тремора рук. Но само оружие, помнится, на службе не произвело на меня сколь-нибудь серьёзного впечатления. По-настоящему я влюбился в АКМ, став курсантом Львовского высшего военно-политического училища. Благодаря майору Виктору Судейкину, который вёл у нас огневую подготовку. Более блестящего офицера (ходил всегда в форме с иголочки, на отутюженных его брюках – безукоризненные стрелки) и более грамотного специалиста в стрелковом деле мне встречать не приходилось. Закончил он службу по вынужденной инвалидности: прикрыл собой курсанта, уронившего себе под ноги гранату. Так вот Судейкин умел и со знанием дела, и даже как-то поэтически рассказывать нам о самом лучшем оружии на планете. Он говорил: «Запомните, товарищи курсанты, не «Калаш» создал этот дурной мир. Наоборот, это нынешний безумный мир сделал наш АК самым востребованным предметом. А предмет этот, как и всякая уникальная, неповторимая вещь, красив и величествен в своей поразительной простоте. Михаил Тимофеевич его сотворил с любовью и страстью, как Пигмалион Галатею. Впрочем, мифическому царю было легче. Тот имел дело с мягкой слоновой костью. Калашников из сверхпрочной стали высек это диво дивное. Вы только посмотрите на безупречные линии автомата. Он красив, изящен, как молодая девушка. И лишь тот, кто полюбит оружие, как женщину, способен будет насладиться его красотой, мощью и фантастической надёжностью. АКМ практически безотказен. Даже самый тупой боец не способен добиться, чтобы его автомат заклинило. Если у кого-то из вас это случится на стрельбах, я выставлю «счастливчику» бутылку армянского коньяка.

Солдат средних способностей может разобрать автомат за 15 секунд. И это – отлично! Курсант-троечник обязан перекрывать солдатский норматив хотя бы на пару секунд. Отличники, как показывает практика, способны уложиться в 7 – 8 секунд.

Я разбираю оружие за пять секунд, но с закрытыми глазами. Желающим научиться такой премудрости сообщаю: я знавал человека, который за три секунды производил все восемь операций по разборке».

Опуская бесчисленные подробности того, как мы всем взводом, соревнуясь друг с другом, овладевали виртуозной разборкой и сборкой автомата, замечу лишь, что через полгода три однокашника, включая автора сих строк, достигли результатов учителя. Только без повязок на глазах. Мы сумели воспользоваться его двумя фишками: первые три операции выполняли одновременно двумя руками. Шомпол выбивали ребром ладони. Немногим эта операция под силу.

В уже упоминавшейся афганской командировке я четвёртый раз в своей жизни расписался за полученный автомат Калашникова. И пошёл в рейд с нашими бойцами. Поныне со мной ощущение появившейся вдруг уверенности в себе, в том, что всё будет хорошо. Почти мистическое ощущение, которого больше никогда не переживал. С тех пор я ещё трижды посещал воюющую страну. Но оружия мне не выдавали, и я не считаю, что был на войне. Какая война без АК…

Последний раз я стрелял из автомата за год до увольнения со службы. Трижды подряд выполнил упражнение «по грудной мишени и по танку» на отлично. Даже патроны в рожке остались. Повторяю: при моих дрожащих руках это очень непросто. Надо исхитряться нажимать на спусковой крючок между ударами собственного сердца. Дежурный по стрельбищу офицер шутливо заметил: «Мастерство не пропьешь, товарищ полковник». А я порадовался не только за себя, но и за великое оружие.

Душа его создателя сегодня покидает землю. Но память о нём мы сохраним навсегда, как о великом сыне России, позаботившемся о её защите.

Михаил Александрович Захарчук - полковник в отставке