Балканы в полураспаде

Вот и еще одно государственное образование со столицей в Белграде закончило свое существование. За последние сто лет это уже восьмое из многочисленного ряда государств (Королевство Сербия, Королевство СХС, Королевство Югославия, государство Сербия, ФНРЮ, СФРЮ, СРЮ, СиЧ), которые с удивительным постоянством создавались на этой территории и исчезали после весьма непродолжительного периода.

Государство "Сербия и Черногория", прозванное записными остряками "Горесербия", прекратило существовать вследствие отделения меньшего субъекта, получившего нелестное название "Монтенигерия". Впрочем, больной был скорее мертв, чем жив, с самого рождения 4 февраля 2003, т.е. с момента ликвидации СРЮ и преобразования его в (слишком) свободную кофедерацию Сербии и Черногории.

Государственное образование СиЧ не имело единой валюты (Сербия продолжала использовать динары СРЮ, а Черногория явочным порядком перешла на евро), единого министерства внутренних дел, единой таможенной системы. На переездах из Сербии в Черногорию стояли сербские и черногорские таможенные инспекторы и постоянные полицейские посты, проверявшие документы проезжавших. Даже те институты, которые, казалось бы, должны были объединять два субъекта конфедерации - министерство обороны и министерство иностранных дел - не приносили желаемого умиротворения.

"Войско Сербии и Черногории" (армия СиЧ) почти полностью финансировалось из республиканского бюджета Сербии, что давало этой республике возможность требовать контроля над финансами вооруженных сил конфедерации. Большинство офицеров и рядовых-контрактников, независимо от их происхождения и места службы, занимали просербскую позицию и сталкивались с прохладным (насколько подобная характеристика применима для описания балканских взаимоотношений) отношением официальной Подгорицы.

#comm#В течение последних десяти лет, особенно после 1999 года, положение югославской армии в Черногории напоминало положение российских миротворцев в Грузии, когда наряду с определенной поддержкой части местного населения имелись последовательно негативные взаимоотношения с центральной властью республики.#/comm#

Произошедшие после создания самого СиЧ изменения не улучшили, а лишь ухудшили дело, т.к. во главе министерства обороны стали появляться люди, представлявшие враждебный по отношению к Белграду и армии СиЧ режим Подгорицы. Учитывая превалирование в армии просербских кадров, эти "кукушата" из когда-то гордого гнезда горных орлов повели себя, как настоящие кукушата, прожорливо накинувшись на все, что плохо лежало. Процесс этого растаскивания не остался без внимания оставшейся на страже сербских интересов военной контрразведки и сербского министерства финансов, которые контролируются политически противоположными кланами (первые очевидные "ястребы", вторые - либеральные и проевропейские политики). В результате разразилась серия скандалов, которые не столько помешали процессу разграбления, сколько способствовали укреплению в сербском обществе позитивного отношения к черногорской независимости.

Во-первых, эти скандалы были связаны с несколькими случаями продаж через черногорские порты оружия со складов армии СиЧ. Во-вторых, это "бронежилетная афёра": для вооруженных сил СиЧ были заказаны (с выплатой аванса) бронежилеты и другая экипировка по заведомо завышенным ценам. Этот заказ удалось аннулировать, но залог оказался потерян. Наконец, под самый занавес, беспрецедентная по масштабам так называемая "спутниковая афёра", после чего представитель Подгорицы был убран с поста министра обороны. Вооруженные Силы СиЧ, которым, согласно официальным данным, предстоит 50%-ное уменьшение численности, вдруг сняли в аренду на 18 месяцев чрезвычайно дорогой иностранный спутник, за 53 миллиона евро при средних общегодовых затратах армии СиЧ на технику и экипировку в 66 миллионов евро (!). Причем самым забавным было то, что глава этих "кукушат" министр обороны СиЧ П.Давинич после того, как афера вскрылась, оправдываясь, заявил, что эти средства были необходимы для получения более достоверных сведений о происходящем на территории Косова и Метохии. Но эта его попытка использовать распространенную чувствительность широких масс сербского населения к проблемам Косова и Метохии потерпела неудачу. Практически всем было ясно, что гораздо меньшие средства, использованные для поддержания сербского населения в Косово, принесли бы неизмеримо большие результаты. На подобном фоне раздача нескольких служебных квартир и буквально ежемесячное обновление представительского автопарка министерства обороны выглядели детскими шалостями.

Не лучше обстояли дела и в министерстве иностранных дел единого государства. Согласно договоренности, министром иностранных дел стал представитель Белграда, лидер праводемократической партии В.Драшкович (на фото). Несмотря на то, что тут, казалось бы, все карты были в руках у Белграда, и в этом прикупе Белград не ожидало ничего путного. В парламентской республике, каковой, согласно Конституции, является Сербия, министры находятся под контролем парламентского большинства, причем, в условиях, когда это большинство достаточно шаткое (как, например, сейчас), на непосредственную политику правительства в большей или меньшей степени могут влиять многие партии, на деле осуществляя демократический идеал, отражая мнения своих по-разному настроенных избирателей. Парламентская ассамблея "дряблой" (не ругательный термин, а буквальный перевод полуофициального термина "мягкая конфедерация") конфедерации СиЧ, напротив, была лишена фактической возможности реально влиять на деятельность министров. Ситуация дополнительно ухудшалась еще и тем, что, в то время как Подгорицу держит в руках единый политический клан во главе с М.Джукановичем, в Белграде такого единого руководства просто нет. Положение субъективно осложняла и сама личность министра иностранных дел, известного своими, мягко говоря, неординарными поступками, склонного к самолюбованию и самообольщению, да к тому же находящегося под сильным влиянием своей по-балкански темпераментной и обидчивой супруги. Известно, что именно этот букет личностных характеристик несколько раз способствовал развалу "антимилошевичевской коалиции", куда в девяностых годах приглашали В.Драшковича, снискавшего значительно больше лавров на ниве исторической публицистики и литературы. Он чуть было не развалил и оппозицию Милошевичу в 2000 году, которую смогла собрать в единый пучок лишь железная хватка неправительственных организаций, финансируемых вполне определенными правительствами. В последнее время авторитет В.Драшковича сильно пошатнулся, и под его контролем находятся всего три депутата в парламенте Сербии. В результате, значительная часть внешней политики СиЧ (а вместе с ней и Сербии, ведь у республик не было своих министерств иностранных дел) стала превращаться в пьесу-монолог, с полным невниманием к конкретной рутине.

#comm#Например, при наличии единого министерства иностранных дел действовали различные визовые правила для въезда в Сербию и в Черногорию. Скажем, россиянам была необходима виза или приглашение для въезда в Сербию, но ничего этого не требовалось для въезда в Черногорию.#/comm#

С другой стороны, в отличие от армии, где большая часть кадров среднего и нижнего уровня, независимо от своего происхождения, была ориентирована просербски, в аппарате МИД имелась значительная прослойка салонных "черногорцев" (в данном случае стоит взять это слово в кавычки, чтобы не оскорблять светлую память митрополита и поэта владыки Петра II Негоша, короля Николы, воеводы Марка Милянова и многих других достойных людей, вплоть до генерала Арса Йовановича). Эта прослойка также проводила политику "кукушат", растаскивая единое здание сербской внешней политики. Паритетный состав послов (Белград и Подгорица поделили между собой право самостоятельно ставить послов в определенные государства), привел к тому, что фактически Сербия не только лишилась своих представителей в определенных странах, но еще и финансировала, уплачивая львиную долю бюджета, антисербскую деятельность и пропаганду "монтенегризма" в ряде крупных мировых держав, своих традиционных партнеров. Впрочем, проблемы носили не только политический характер - в результате ослабления государственного контроля над аппаратом МИД дело зачастую сводилось к банальному воровству. Естественно, масштабы хищений зависели от положения в обществе. Например, посол СиЧ в одной из стран, пытавшейся оказать посильную поддержку СРЮ в ходе натовских бомбардировок 1999 года, попытался продать переданные СРЮ, но так и не вывезенные из страны-донатора переносные зенитно-ракетные комплексы, в соседнюю, далеко не дружественную стране-донатору, страну. Стоит упомянуть и еще один, столь же резонансный, но не столь крупный проступок, который совершил вице-консул СиЧ, пойманный при попытке украсть товар из супермаркета в одной из ведущих стран ЕС.

Все эти безобразия на уровне министерств сопровождались граничившим с полным аутизмом поведением главы СиЧ С.Маровича, который проявлял завидную расторопность, поучаствовав и в "бронежилетной", и в "спутниковой" аферах, но так и не сделал ни одного конкретного шага или даже просто заявления для печати для укрепления того государственного образования, во главе которого он находился. Впрочем, несмотря на эти странности в поведении, первый и последний глава недавно приказавшего долго жить государства СиЧ исправно получал зарплату, а также катался по дальнему и экзотическому зарубежью, полностью расходуя весь свой годовой бюджет, выливавшийся в значительную для маленькой восьмимиллионной Сербии сумму в один миллион евро. Словом, по меткому замечанию одного из сербских политиков, в аппарате СиЧ было слишком много представителей "монтенегринов" (это не ирония, ведь даже при провозглашении результатов референдума о независимости толпа, голосовавшая за суверенитет, кричала не на родном языке "Живьела Црна Гора!" - "Да здравствует Черногория!", а на итальянском - "Viva Montenegro!"), которые "любили сербские динары, но не любили Сербию".

Что же дальше? После добытого всеми правдами и (в основном) неправдами неубедительного результата, во многом полученного благодаря подкупу и запугиванию избирателей, а также опоре на голоса мусульман и албанцев, Черногория превратилась, перефразируя предвыборный девиз сторонников сохранения единого государства, "из сербского гнезда героев в Монтенигерию."

#comm#Но все проблемы Черногории этим, увы, не решаются. Должок албанским избирателям не удастся отдать громкими заявлениями о том, что "албанцы - фактор стабильности на Балканах". Черногорцы уже начали активно продавать недвижимость на границе с Косово и Албанией, опасаясь знакомого развития событий.#/comm#

Сербский туризм значительно уменьшился, что может вызвать затруднения в стабилизации бюджета. Наконец, создание армии и дипломатического корпуса ляжет дополнительным бременем на мощные, но малочисленные плечи черногорцев, которых в этой прекрасной и живописной горной стране проживает всего шестьсот тысяч.

Интересно отметить и появление идеи о выделении в автономную область с широкими правами т.н. Боки, т.е. лучшей части Адриатического побережья Черногории. Черногорское королевство - княжество – митрополия, на преемственность с которой (хотя и весьма безосновательно) претендует нынешняя Подгорица, никогда не владела этой территорией ни в XX, ни в XIX, ни даже в XVIII или XVII веке (в конце которого начинает формироваться автономное государственное образование в горах Черногории). С экономической точки зрения, эта территория является местом расположения баз бывшего ВМФ Югославии, с мощными ремонтными доками, которые обслуживают и гражданские суда Средиземноморья. Да и в плане туризма, побережье Боки включает в себя наиболее развитый в Черногории и достаточно автономный комплекс, начиная от аэродрома Тиват, второго по величине в стране и единственного в Приморье, и заканчивая бальнеологическими курортами Игало и шедеврами средневекового Котора, созданного в архитектурных традициях Венецианской республики. Этническая ситуация в крае непростая, т.к. местное население поделено на две части: сербов-черногорцев (которые традиционно ориентируются на Белград, негативно относятся к сепаратизму и в основном голосовали против независимости) и католиков-черногорцев (которые голосовали за независимость, т.к. с симпатией поглядывают в сторону соседней Хорватии). Но именно эти разнородные мотивы и могут привести к тому, что и одна, и вторая группа с симпатией отнесутся к идее автономии Боки, так как для одних это шаг в сторону от нелюбимого режима Подгорицы, а для других шаг к единоверческой и близкой по культуре Хорватии. Предсказать последствия таких изменений в наше время достаточно трудно. Можно лишь с уверенностью предположить, что основные приключения Черногорию еще только ожидают.

Что же касается Сербии, то по прошествии ста лет, после четырех циклов кровопролитных войн (1912-1913, 1914-1918, 1941-1945, 1991-1999) она вновь оказалась в исходном положении. Впрочем, пока еще процесс стабилизации границ завершен далеко не полностью. Кровоточит рана Косова и Метохии, побаливает северная автономия Воеводина, не переставая, зудит южный, населенный сербами-мусульманами край Рашки. Наученный горьким опытом прошлого Белград моментально заморозил текущие счета министерства иностранных дел и некоторые счета министерства обороны. Даны соответствующие указания таможенным службам. Однако самым болезненным вопросом является человеческий фактор: в Сербии традиционно учатся многочисленные черногорские студенты, на Черногорском побережье живут некоторые военные пенсионеры из Сербии, а в самой Сербии проживает около двухсот тысяч выходцев из Черногории. Черногорские пенсионеры, державшие деньги в сербских банках до начала кровопролитных войн девяностых годов, когда все вклады были заморожены, не смогут в скором времени получить свои сбережения назад, как это происходит с гражданами Боснии, Хорватии, Македонии, Словении, которым в отличие от пенсионеров Сербии эти вклады возвращаться будут лишь в отдаленном будущем (после полного погашения задолженности перед сербскими вкладчиками). Возможно, часть этих проблем решит введение двойного гражданства и ряд других межправительственных соглашений, которые еще только предстоит рассмотреть правительствам и парламентам двух уже почти совсем независимых стран.

Тем не менее, стоит отметить, что большая часть населения Сербии положительно относится к произошедшим переменам, справедливо считая, что "насильно мил не будешь". Если судить о происходящем не по шумным заявлениям политиков, а по неспешным беседам за стаканчиком сливовицы в многочисленных белградских ресторанчиках, где теплыми вечерами собираются многочисленные представители мужской части общества, сербский народ не собирается впадать в уныние, более того, смотрит в будущее с надеждой и оптимизмом.