В небе Смоленщины

В этом году исполняется 80 лет с момента формирования одного из самых известных истребительных авиационных полков (иап) ВВС Красной Армии – 5-го гвардейского (первоначальный номер 129-й истребительный). Полк вступил в бой с врагом в первые часы Великой Отечественной войны, и в числе первых 6 декабря 1941 года был преобразован в гвардейский. В боях в небе Белоруссии и Смоленска, Калинина и Ржева, Донбасса и Харьковщины, Запорожья и Бессарабии, Западной Украины, Польши и Германии покрыл себя неувядаемой славой и стал самым результативным истребительным авиаполком.

В эти дни хочется ещё раз вспомнить подвиг воинов этого полка, а именно его бои в тяжёлом 1941 году в небе Смоленщины. Повод есть: 20 августа исполняется 84 года одному из самых удачных и результативных боевых дней в истории 129-го иап/5-го гиап. По итогам нескольких боёв счёт полка увеличился сразу на девять побед.

В середине августа лётчики 47-й смешанной авиационной дивизии (сад), в состав которой входил 129-й иап, отражали попытку контрудара немецкой 7-й танковой дивизии по нашей 19-й армии, наступающей на Духовщину. Их боевой работе посвящена статья М.В. Тимина. К сожалению, в этой, в целом хорошей, статье есть ряд неточностей.

Обратимся к документам 47-й сад, 129-го иап и штаба ВВС Западного фронта. Всего 20 августа 129-й иап выполнил 17 боевых вылетов.

Рано утром (вылет в 4.45 – 6.40) старший лейтенант Городничев Николай Павлович и младший лейтенант Кононенко Андрей Захарович осуществляли прикрытие войск в районе Сергеево – Присельское – Потелицы. В 6 часов 02 минуты над деревней Лосево Городничев заметил пару Ю-88 и атаковал их в хвост, немцы с большим снижением ушли на запад, в сторону Капыревщины (в документах название приведено искажённо – Копыровщина). Затем наша пара завязала бой с появившейся парой Ме-110, и Городничев одного из них зажёг, другой «сто десятый» ретировался. В ходе боя Андрей Кононенко оторвался от ведущего и на высоте двух километров обнаружил два Ю-88 (возможно, это были те самые «юнкерсы», которых они пытались сбить ранее) и атаковал их. После его атаки у одного «юнкерса» задымились моторы, и он перешёл в беспорядочное падение. В этот момент Кононенко заметил взлёт шести Ме-109, три из которых поспешили к району боя. Не имея боекомплекта, Кононенко ушёл на свой аэродром. Домой наши лётчики прилетели хоть и порознь, но благополучно.

По итогам вылета было засчитано две победы: местом падения сбитого Николаем Городничевым Ме-110 указывалась Капыревщина, а сбитого Андреем Кононенко Ю-88 – Симухино. В «Журнале боевых действий» полка было отмечено, что Городничев в бою «проявил героизм и отвагу» ^1. Следующий результативный вылет состоялся в 8.05 – 9.15. В ходе него удачный бой (в 8.30 – 8.50) против четырёх Ме-109 провела тройка командира эскадрильи старшего лейтенанта Коваца Петра Семёновича. Отличились сам Ковац и старший лейтенант Онуфриенко Григорий Денисович, сбившие по Ме-109. Ковац атаковал своего противника на вираже, по сбитому им «мессу» две очереди выпустил также младший лейтенант Суханов Борис Романович, заметивший падение неприятеля. А из «мессера», сбитого Григорием Онуфриенко, лётчик выбросился с парашютом, самолёт сгорел в районе Симухино ^2.

Согласно спискам потерь 2-го Воздушного флота немцев, в тот день был потерян Ме-109ф-2 № 12973, он был полностью уничтожен, а его лётчик вынужден спасаться с парашютом ^3. Этим сбитым оказался кавалер Рыцарского Креста командир 9-го отряда 51-й истребительной эскадры 9/JG51) обер-лейтенант Карл-Гейнц Шнелль (Karl-Heinz Shnell), имевший на тот момент уже 36 побед. К сожалению, он приземлился в расположении своих войск и, хотя был ранен, но в сентябре вновь включился в боевую работу. Итоговый счёт Шнелля составил 72 победы, ему посчастливилось пережить войну. Хотя бит он и бывал, в том числе лётчиками 129-го иап.

Но самым результативным оказался полуденный вылет. По его итогам нашим лётчикам засчитали сразу четыре сбитых вражеских самолёта. В отношении этого боя необходимо внести ясность.

Дело в том, что в сборниках, посвящённых боевым счетам советских асов, их составитель М.Ю. Быков решил, что три из этих побед – групповые и одержаны они младшими лейтенантами Кононенко и Романовым Николаем Егоровичем⁴. То же самое повторил в своей статье М.В. Тимин⁵. Судя по всему, такой вывод они сделали на основании боевых эпизодов за 16 – 24 августа, включённых в «Историю» 5-го гиап. Там после записей о предыдущих победах того дня, действительно записано, что бой против 27 самолётов противника (Ю-87, Ме-109 и Ме-110) вела наша пятёрка, далее указано, что Кононенко сбил Ю-87, Романов – «ФВ-198», а ещё три самолёта были сбиты группой⁶. Однако это записи относятся не к одному, а к двум разным боям. Тем более, что «Фокке-Вульфы» в этом бою не участвовали.

На самом деле всё было по-другому, групповые победы в итоге были засчитаны как индивидуальные, а Николай Романов в бою вообще не участвовал.

Вот как этот бой описан в оперативных сводках.

В 11 часов 25 минут старший лейтенант Ковац поднял пять МиГ-3 на прикрытие наземных войск в районе Лосево – Плющево – Воротышино – Скачково. Через двадцать минут появилось девять Ю-87, направлявшихся к нашим переправам, и двенадцать Ме-109, следовавших на 100 – 200 метров выше бомбардировщиков и в их порядках.

Над Воротышино Ковац звеном завязал бой с «лаптёжниками», огонь наша группа открыла с 300 – 400 метров, с целью сорвать бомбёжку. Немцы беспорядочно сбросили бомбы, их строй рассыпался. Истребители прикрытия сверху поодиночно и попарно атаковали всю нашу пятёрку, завязался общий бой на виражах. Затем к месту боя подошло ещё 18 Ю-87 и столько же Ме-110, принявшихся бомбить цели в районе Сущёво, отметки 179, совхоза Зайцево и Попово. Наши истребители атаковали вторую девятку «лаптёжников» и смогли её рассеять, помешать другой они уже не могли, слишком неравны были силы. Истребители противника парами пытались атаковать «миги» сверху заходом в хвост, но огонь открывали с больших дистанций – вероятно, тоже пытаясь отсечь наших от своих подопечных.

При выходе из боя младший лейтенант Кононенко двумя очередями расстрелял Ю-87, «юнкерс» стал отвесно падать к земле, на высоте тысячи – тысячи двухсот метров наш лётчик потерял его из вида. Эту победу в сводках отметили сразу же, вероятно, падающий самолёт видели другие пилоты. В оперативных сводках и в «Истории» полка отмечалось, что помимо этого «юнкерса» лётчики видели ещё три горящих на земле самолёта в районе Крестовки – Худяково. Кто их сбил, не уточнялось⁷. После боя четыре «мига» благополучно вернулись на свой аэродром и в 12.30 совершили посадку. Расход боеприпасов на них составил 670 патронов к пулемётам БС и 470 к пулемётам ШКАС.

МиГ-3 Кононенко получил три пулевые пробоины в крыло и две в капоты, а снарядом был пробит стабилизатор. Но это не помешало ему благополучно прилететь на аэродром.

А вот старший лейтенант Ерошенко Прокофий Илларионович из боя не вернулся. Он был сбит истребителями прикрытия, и в районе деревни Приселье (что северо-восточнее Ярцева) покинул самолёт с парашютом. Будучи раненым (в лицо), он убыл на лечение в Москву и в полк больше не вернулся.

А что же немцы? Они заявили сразу три победы. Один «И-18» (так в немецких документах. – А.М.) засчитали унтер-офицеру Гельмуту Хёрдту (Helmut Hördt) из 12-го отряда 51-й эскадры (12/JG51). И ещё два таких же самолёта занесли на счёт его сослуживца фельдфебеля Герберта Фрибеля (Herbert Friebel). Кто из них сбил самолёт Ерошенко, сказать трудно. Ну, а «миг» Кононенко, получив несколько попаданий (из них от «мессершмитта» достоверно лишь одно – пушечного снаряда) продолжил вести бой и потом вернулся на аэродром.

Для начала определим, кто же летел в группе Коваца. Помимо него самого это были Андрей Кононенко и Прокофий Ерошенко, фамилии которых упоминались в сводках. Четвёртым оказался младший лейтенант Кошелев Александр Иванович. В наградном листе на орден Красной Звезды, подписанном командиром 129-го иап майором Ю.М. Беркалем и военным комиссаром полка, батальонным комиссаром В.П. Рулиным 5 сентября 1941 года, отмечены две победы лётчика (личная и в составе звена) с указанием дат и типов сбитых самолётов. И говорилось об ещё одном результативном бое, в котором он принимал участие – том самом, 20 августа, в котором пятёрка наших истребителей сбила четыре неприятельских самолёта. Важно подчеркнуть, что сам Кошелев в числе одержавших победы указан не был⁸.

А вот пятым был не Романов, как считают Быков и Тимин, а Николай Городничев. Об этом рассказал он сам в беседе с сотрудниками Комиссии по истории Великой Отечественной войны⁹. Об этом свидетельствуют документы, из которых следует, что в тот день лётчик одержал сразу две победы, попал этот выдающийся для тех дней эпизод в прессу. О том, что Городничев был одним из лётчиков этой пятёрки, говорилось и в его представлении от 5 сентября к ордену Ленина¹⁰.

В Сборниках тип этого самолёта указан как «Ме-109», хотя в сводках он обозначен не был. Такую версию можно объяснить тем, что в «Историю» полка отмечены обе его победы того дня: над Ме-110 (в районе Капыревщины) и над Ме-109 (в районе Симухино). Казалось бы, вся ясно. Однако запись о сбитом «сто девятом» помещена вместе с записью о таком же самолёте, сбитом Ковацем – в том самом бою, когда наша тройка разметала четвёрку «мессеров»¹¹. И это явная ошибка, так как в том бою участвовал и отличился не Городничев, а Онуфриенко. А значит, эта запись относится именно последнему.

Не упоминал о своём участии в бою против четырёх «мессов» и сам Николай Павлович. Зато он рассказал, что дрался в большом бою против бомбардировщиков и истребителей противника. Мог он сбить Ме-109? Мог. Но подтверждений этому нет. А вот сам он вспоминал, что атаковал вторую группу, состоявшую из «лаптёжников» и «сто десятых», и победу одержал именно в этой схватке. А ещё прямо сказал, что в тот день сбил два Ме-110. А значит, в полдень он сбил именно такой самолёт. Подтверждением тому служит список сбитых им самолётов от 1942 года. Среди них присутствуют три Ме-110 и четыре Ме-109, тогда как если бы в этом бою он сбил не «сто десятого», а «худого», их было бы, соответственно, два и пять. Наконец, можно привести наградные листы Кошелева и Кононенко, в которых тоже сказано, что в этом бою было сбито четыре самолёта: «юнкерсы» (указаны как Ю-88) и Ме-110¹².

Итак, все пятеро участников боя известны, и Романова среди них не было. В связи с этим странным выглядит следующий пассаж из статьи М. Тимина. «Кононенко, совместно с младшим лейтенантом Н.Е. Романовым атаковали ещё одну группу бомбардировщиков, после нескольких атак они наблюдали три могучих взрыва на земле»¹³. Очевидно, автор решил, что раз «мессершмитты» до этого сбили самолёт Ерошенко, то и атаки по новой группе противника продолжили выполнять только двое лётчиков. Куда в таком случае подевались Ковац и Кошелев (об участии в вылете Городничева он не знает), автор не говорит. В оперсводках ничего не говорится о том, что атаку по новой группе производили только двое пилотов, тем более, не упоминались фамилии. Как и о том, что сбитый «юнкерс» и горящие костры наблюдали только Кононенко с Романовым (в вылете не участвовавшем). Атаковали и наблюдали горящие самолёты противника все.

Но кто именно одержал победы? Как уже говорилось, Кононенко сразу засчитали сбитый Ю-87. Остаются ещё три самолёта, которые группа видела горящими. Один из них – это Ме-110, которого сбил Городничев.

Другим оказался Ю-87, он был засчитан Ерошенко. Это следует из «Справки» об одержанных этим лётчиком победах¹⁴.  М. Тимин назвал эту запись «забавной», очевидно, посчитав, что пилоту «приписали» ещё какой-то «юнкерс» (помимо «групповых» и засчитанного Кононенко). На самом деле ничего забавного в этой записи нет, и никакую «лишнюю» победу Ерошенко не приписывали. Просто-напросто один из этих трёх самолётов, пожар которых увидели на земле, засчитали ему как личную победу, уточнив и тип сбитого. Как обстояло дело, и от чьих очередей загорелись самолёты, уже никто не скажет. Но с самого начала войны в полку сложилась традиция: записывать сбитый самолёт как чей-то личный счёт (групповые победы являются редким исключением). Поэтому нет оснований подвергать сомнению решение командования полка расписать победы каждому.

С тремя победами всё ясно. Остаётся четвёртая. Тип сбитого не указан, это мог быть Ю-87 или Ме-109. Но в документах говорилось, что из четырёх сбитых самолётов три были бомбардировщиками. А значит, это «юнкерс».

Кононенко и Ерошенко лично сбить его не могли, так как на их счетах после боя появилось лишь по одной победе. Городничев – тоже. Что касается Кошелева, то в наградном листе упоминалось лишь об его участии в бою, но не о каких-то его победах, пусть даже групповых. Остаётся Ковац, либо же победа носила групповой характер. Однако в ней не могли принять участие ни Городничев, ни Кошелев, ни Ерошенко (иначе об этом было бы сказано). Да и Кононенко засчитали лишь один самолёт. Так что можно предположить, что четвёртый сбитый самолёт, Ю-87, был засчитан Петру Ковацу как его индивидуальная победа.

А что говорит противник? Из трёх засчитанных нашим лётчикам Ю-87 немцы признали потерю двух.

Правда, они не упали возле Худяково и Крестовки, а дотянули до района аэродрома Шаталово (в немецком списке потерь фигурирует как «Шаталовка»). И если один из них, Ю-87 B-1 № 5324 из 3-й группы 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков (III/StG1) получил хоть и ощутимые, но не фатальные 25% повреждений, а его экипаж не пострадал, то второму повезло меньше. Этот Ю-87 R-4 из той же группы № 6283 (номер вписан от руки, изначально был напечатан № 5263) получил куда более серьёзные повреждения, оценённые в 65%, и с высокой долей вероятности мог быть пущен на запчасти. А его экипаж – пилот лейтенант Эрнст Хонне (Ernst Honne) и стрелок-радист ефрейтор Георг Бюхнер (Georg Büchner) – получил ранения¹⁵.

Также в тот день немцы лишились Ме-110 C-5 № 2447 из разведывательного отряда 2.(F)/33 (бортовой номер в документе трудночитаем, последняя буква – «К», в ряде публикаций указан как «8M+CK»), пропавший по неизвестной для немцев причине на маршруте Духовщина – Вязьма – Холм (100% потеря). Его экипаж в составе пилота фельдфебеля Августа Фольхардта (August Vollhardt), наблюдателя лейтенанта Вальтера Ройнке (Walter Roinke) и стрелка-радиста унтер-офицера Матиаса Мюгебира (Matthias Mügebeer) пропал без вести¹⁶. Судя по всему, сбит он был именно Городничевым, но, очевидно, не в этом, а в утреннем бою. Справедливости ради отметим, что ещё один Ме-110 был засчитан лейтенанту П.И. Волкову из 180-го иап (46-й сад), он его сбил возле деревни Паличино, что южнее станции Паникля¹⁷.

А что же Николай Романов? Он тоже отличился в тот день, только в другом вылете. В 15.45 – 17.00 ведомые Григорием Онуфриенко шесть МиГ-3 сопровождали шестёрку Ил-2 в район Крестовка – Воротышино. Две машины через десять минут из-за неисправности вернулись на аэродром, остальные продолжили выполнение задачи. В 16.05 – 16.10 Романовым был сбит, как отмечалось в оперативной сводке штаба дивизии, «двухмоторный, 2-х фюзеляжный самолёт». В «Истории» полка неприятель был обозначен как «ФВ-198», а в «Журнале боевых действий» – вовсе как «Фокке-Вульф-200». Романов атаковал встреченный вражеский самолёт и после двух атак зажёг ему левую фюзеляжную балку и левую плоскость. Он преследовал неприятеля до высоты 50 метров, после чего был отсечён огнём зенитных пулемётов. «Миги» помогали «илам» штурмовать противника, подавляя зенитные точки и атакуя автотранспорт, и без потерь вернулись домой¹⁸.

Среди имеющихся в распоряжении списков потерь противника ФВ-189 не значатся. Однако «фокке-вульф» противник на том направлении всё же потерял. На аэродроме Шаталово (или в его районе) совершил вынужденную посадку ФВ-58 № 3655 из отряда Verb.St 52, его повреждения оценивались в 40%¹⁹. На «двухфюзеляжный двухмоторный» самолёт он не был похож (как и на ФВ-200), и наверное, не он был атакован Романовым. Хотя под расплывчатый «ФВ-198» подойти бы мог.

Стоит отметить, что 20 августа среди прочего немцы потеряли Хе-111 H-6 № 4174 из 2/KGr 100, повреждённый огнём противника и совершивший вынужденную посадку или упавший в районе Витебска, его повреждения оценивались в 50%, а двое членов экипажа были ранены²⁰. Ясность в вопрос, что привело к этой потере, и мог ли к ней иметь отношение Кононенко, дали бы дополнительные материалы противника.

Вот так завершился боевой день 20 августа. Стоит отметить, что в ряде других документов отмечено, что в тот день было сбито ещё два ФВ-189: в «Выписке из личной Лётной книжки» И.П. Лавейкина говорится, что он сбил «раму» юго-восточнее Смоленска²¹, а в упоминавшейся «Справке» отмечено, что такой же самолёт сбил в группе Ерошенко. Но, думается, здесь имела место ошибка в датировке побед.

Лётчики 129-го иап не позволили противнику помешать действиям нашей ударной авиации и обеспечили прикрытие своих наземных войск, что в итоге позволило сорвать вражеский контрудар.

При этом счёт полка пополнили девять побед:

	5.45 – 6.40	Ме-110	Городничев	Капыревщина
	-//-	Ю-88	Кононенко	Симухино
	8.05 – 9.15	Ме-109	Онуфриенко	Симухино
	-//-	Ме-109	Ковац	Симухино
	11.25 – 12.30	Ю-87	Кононенко	Сущёво
	-//-	Ю-87	Ерошенко	Крестовка – Худяково
	-//-	Ю-87	Ковац	Крестовка – Худяково
	-//-	Ме-110	Городничев	Крестовка – Худяково
	15.45 –16.45	ФВ-189          («ФВ-200»)	Романов	Сущёво

Отличились шестеро лётчиков, а трое – Пётр Ковац, Николай Городничев и Андрей Кононенко пополнили свои счета сразу на две победы. Свои потери составили: один самолёт, один лётчик получил ранения.

Противник признал потерю (соотносимую с действиями лётчиков 129-го иап) не менее четырёх самолётов (а может и больше), из которых трёх – безвозвратно: Ме-109, Ме-110 и двух Ю-87. Погибло трое и получило ранения ещё трое вражеских авиаторов.

Это было несомненным успехом. Вечером в полку состоялся концерт художественной самодеятельности. Три революционных матросских песни исполнил комиссар эскадрильи старший политрук Соколов Анатолий Михайлович. Городничев исполнял советские лирические песни. А художественным руководителем концерта был Ковац²². Но фронтовая судьба переменчива. Пётр Семёнович погиб уже на следующий день...

Вечером 21 августа (вылет в 18.35 – 19.40) девятка «мигов» Коваца сопровождала восемь Ил-2 61-го шап, ведомых старшим лейтенантом В.Г. Болотовым. Группа вышла к населённому пункту Потелица, где обрушилась на врага (всё ту же 7-ю ТД). Зенитки противника открыли огонь, а в воздухе появились «мессершмитты»: пять Ме-109, находились выше нашей группы, и три – ниже. Летевший в звене Коваца Городничев заметил верхнюю группу, вышел вперёд, покачиванием крыльев просигналил остальным и развернулся влево. Ковац сначала пошёл за ним, но потом развернулся вправо, и Городничев потерял его из вида. Сам он в это время снизу сзади атаковал «мессера», после чего разворотом вернулся к группе. Второй лётчик из звена Коваца – Кошелев после вылета рассказал, что в момент разворота влево их звено сзади атаковал и обстрелял Ме-109. Ковац это заметил и сделал переворот, после чего Кошелев потерял его из вида.

В ходе завязавшегося боя младший лейтенант Романов атаковал «мессера», тот попытался уйти пикированием, но, когда на высоте 50 метров стал выходить из пике, висевший у него на хвосте Романов дал очередь и зажёг его, после чего вернулся к своей группе. Старший политрук Соколов подловил другого «худого», который направился к горевшему напарнику, и дал ему очередь по кабине. «Мессершмитт» закувыркался через мотор и хвост и в таком положении падал до самой земли, упав восточнее Сущёво²³. В оперсводках говорится о двух сбитых «мессершмиттах». Но в наградных документах Кошелева указано, что личную победу над Ме-109 он одержал именно 21 августа, отмечена эта победа и в статистических материалах полка²⁴. Противник признал потерю Ме-109 ф-2 № 9680 из 1/JG51, который был полностью разбит (100%) при вынужденной посадке или падении в районе Ярцева²⁵.

Справедливости ради надо сказать, что ещё три Ме-109 в тот день засчитали лётчикам 46-й сад. В 18.05 звено «мигов» 180-го иап в районе Духовщины провело бой против четырёх Ме-109, по итогам которого капитан А.Ф. Семёнов и младшие лейтенанты С.Ф. Долгушин и Е.А. Воронин сбили по «мессершмитту»²⁶.

Но радость побед была омрачена гибелью Петра Коваца, который из вылета не вернулся. В приказе штаба ВВС Западного фронта № 031 от 26 августа 1941 года говорилось, что Ковац, прикрывая штурмовики, принял на себя удар двух Ме-110 и погиб ²⁷.

Касаясь вопроса о причинах его гибели, М. Тимин приводит три версии. Первая – «случайная пуля» (что могло иметь место), таран (хотя упоминаний о нём в документах нет, и об этом пишет он сам). Но склоняется к тому, что Ковац мог быть сбит командиром 1/JG51 гауптманом Германом-Фридрихом Йоппиеном (Hermann-Friedrich Joppien)²⁸. Тому была засчитана победа над «И-61», но состоялась она в 13 часов 11 минут, что не совпадает с временем данного боя²⁹. Автор предположил, что в запись могла закрасться ошибка, и тогда правильным временем было бы 18.11. Такое, конечно, могло произойти, но в этом случае любую немецкую заявку на победу можно трактовать расширительно.

А можно предложить и ещё одну версию: Ковац мог быть сбит зенитным огнём. Немецкие зенитчики заявили сбитыми целых два «И-61» (в 18 часов те, по их данным, упали и взорвались возле батареи 84-го дивизиона) и ещё три повреждёнными, об этом пишет сам же Тиpмин. «Илы» безвозвратных потерь в том вылете не понесли, хотя два штурмовика получили серьёзные повреждения, а Василий Гаврилович Болотов был тяжело ранен в голову, шею и спину, но смог посадить израненную машину на аэродром и убыл в госпиталь (на следующий день он был представлен к званию Героя Советского Союза)30. А вот МиГ-3 Коваца вполне мог быть сбит вражескими зенитками, пусь даже в ходе воздушного боя. И эта версия его гибели кажется наиболее правдоподобной.

Уже на следующий день Пётр Семёнович Ковац был представлен к званию Героя Советского Союза, и 12 апреля 1942 года был этого звания удостоен³¹, став первым Героем в истории полка.

Скажем и о судьбе других героев дня. До Победы из них долетели только двое: Григорий Онуфриенко и Прокофий Ерошенко

Онуфриенко стал Героем Советского Союза, его боевой счёт составил 17 личным и 12 групповых побед, закончил войну он в звании подполковника, командуя 31-м иап. Прокофий Ерошенко после выздоровления оставался в Действующей армии, дослужился до главного штурмана 2-го истребительного авиакорпуса, но побед больше не одерживал (его счёт равен 4+1). Закончил войну майором, штурманом Черниговской Военной авиационной школы пилотов.

Остальные погибли Андрей Кононенко увеличил боевой счёт до 5+2, но 17 октября 1941 года не вернулся из вылета. Николай Городничев был удостоен звания Героя Советского Союза, одержал 15 побед, из которых не менее 10 личных, в апреле 1942 года убыл из полка в Военную Академию командного и штурманского состава ВВС. 1 марта 1943 года погиб в авиакатастрофе под Чкаловом (Оренбургом), летя пассажиром на Ли-2. Николай Романов провоевал в полку дольше всех, стал его штурманом, майором, довёл счёт до 11+3. Осенью 1944 года убыл на должность штурмана 295-й иад, но из-за нелепого и трагического обстоятельства 7 ноября застрелился... Александр Кошелев вскоре убыл в 180-й иап, а потом воевал в 434-м иап/32-м гиап, довёл свой счёт мести врагу до 8+5. Погиб в воздушном бою 6 января 1943 года. Победа далась нелегко.

Результат, достигнутый лётчиками полка 20 августа, продержался как лучший почти год.

Впереди было несколько ярких боёв, в которых пилоты 129-го иап/5-го гиап одерживали по пять – шесть побед. Но планку в девять побед за один день они преодолели только 2 августа 1942 года, в ходе боёв за Ржев.

Да и вообще за войну одерживали по девять и более побед за день лишь одиннадцать раз. И один из них – в тяжёлом и горьком 1941 году, что сделало этот успех значимым вдвойне.

Будем же помнить их подвиг! Вечная слава воинам, сражавшимся за Родину!

Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (далее – ЦАМО РФ). Ф. 47 сад. Оп. 1. Д. 6. Л. 433 – 433 об.; Ф. 5 гиап. Оп. 143445. Д. 2. Л. 83.

² Там же. Ф. 47 сад. Оп. 1. Д. 6. Л. 429, 430.

³ Flugzeugunfälle und Verluste bei den Verbänden (далее – F.V.V/). 21 August 1941. P. 2 // Архив автора.

⁴ Быков М.Ю. Все асы Сталина. 1936 – 1953. М., 2014. С. 577, 1012.

⁵ Тимин М. «Чёрная смерть» против «Дивизии призрака» // «Чёрная смерть» против «Дивизии-призрака» - Warspot - Медиаплатформа МирТесен.

⁶ ЦАМО РФ. Ф. 5 гиап. Оп. 143445. Д. 2. Л. 83.

⁷ Там же. Ф. 47 сад. Оп. 1. Д. 6. Л. 436, 436 об., 440, 444 об. – 445 об., 452.

⁸ ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 228. Л. 125 – 125 об.

⁹ Научный архив Института российской истории РАН. Ф. 2. Р. IV. Оп. 1. Д. Н.П. Городничева.

¹⁰ ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 228. Л. 13 – 13 об.

¹¹ Там же. Ф. 5 гиап. Оп. 143445. Д. 2. Л. 83.

¹² Там же. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 228. Л. 53 об., 125 – 125 об.

¹³ Тимин М. Указ. соч.

¹⁴ ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 143. Л. 25.

¹⁵ F.V.V., 23 August 1941. P. 7.

¹⁶ Там же. 23 August 1941. P. 2.

¹⁷ ЦАМО РФ. Ф. 46 сад. Оп. 1. Д. 4. Л. 178, 180.

¹⁸ Там же. Ф. 47 сад. Оп. 1. Д. 6. Л. 443 – 444; Ф. 5 гиап. Оп. 143445. Д. 1. Л. 16 об. – 17; Д. 2. Л. 83.

¹⁹ F.V.V., 23 August 1941. P. 7.

²⁰ Там же. 24 August 1941. P. 2.

²¹ Лавейкин А.И. В небе и над Землёй. М., 2019. С. 62.

²² ЦАМО РФ. Ф. 5 гиап. Оп. 143445. Д. 2. Л. 83.

²³ Там же. Ф. 47 сад. Оп. 1. Д. 6. Л. 448 – 449.

²⁴ Там же. Ф. 5 гиап. Оп. 143445. Д. 2. Л. 180.

²⁵ F.V.V. 26 August 1941. P. 1.

²⁶ ЦАМО РФ. Ф. 46 сад. Оп. 1. Д. 4. Л. 181; Оп. 2. Д. 2. Л. 37.

²⁷ Там же. Ф. Зап.Фр. Оп. 2589. Д. 367пр. Л. 132.

²⁸ Тимин М. Указ. соч.

²⁹ JG51 Aviation Art at Battleships-Cruisers.co.uk

³⁰ ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 793756. Д. 6. Л. 169 – 169 об.

³¹ Там же. Д. 21 Л. 374 – 374 об.

Марчуков Андрей Владиславович – кандидат исторических наук, Институт Российской истории РАН

Фото с сайта «Память народа» и из личного архива автора.