Потребление и выживание

Необходимы кардинальные изменения в стратегии защиты окружающей среды, переход от обороны крепостей к защите территории. Охранный рубеж сегодня проходит по границам заповедников; но вместо этого необходима система подавления чрезмерного потребления.

Западная цивилизация, потребляющая до 70 % извлекаемых ресурсов, называет себя цивилизацией "экономической" – в противовес "идеологической" восточной. Это, на свой лад, честное определение. Действительно, западная экономика выполняет функции, которые в других системах реализуются с помощью таких социальных регуляторов как мораль, традиция, иерархическое устройство общества.

Можно сказать, что потребление является главным источником стабильности "свободного мира". Оно стимулируется, к нему призывают, его полагают гражданским долгом. Без натяжки: цивилизация потребления в значительной степени сняла извечное противоречие между интересами общества и индивидуума. Ведь известно, что противоречия между двумя сторонами весьма удачно разрешаются за счет третьей. Этой стороной оказалась природа.

Тоталитарная альтернатива

Запутанность природоохранных проблем порождает соблазн разрубить этот узел мечом диктатуры. Предложение, не лишенное смысла, особенно для тех, кто понимает, что торжества идеи прав человека на всемирной помойке ждать не приходиться. Какая еще власть может позволить себе сознательно добиваться снижения уровня потребления, не рискуя проиграть на ближайших выборах.

Успехи административной системы советского образца действительно впечатляющи. Достаточно вспомнить, что при среднем уровне жизни, несколько превосходящем нынешний, количество автомобилей в частном владении росло намного медленнее. Дефицит и даже отсутствие энергопотребляющей бытовой техники – тоже аргумент в пользу диктатуры в ситуации, когда стремление к комфорту входит в противоречие с выживанием. Этот ряд можно продолжать, включив в него почти всё, за что мы ненавидели советские торговлю и ширпотреб.

Упоминания про ненависть не случайно; именно покупательские эмоции составляют первый ряд аргументов против "принудительного аскетизма". Мысль же о том, что сокращение потребления может требовать не меньших вложений, чем расширение производства, кажется слишком не очевидной. К тому же, у нас даже либералы уверены в магической способности административно-командной системы без труда "изыскивать средства".

Пути выхода

Говоря о сдерживании и даже подавлении чрезмерного потребления, нужно учитывать, что под понятие чрезмерного может попасть многое. Безусловно, сердцевиной новой политики должна стать духовная альтернатива потребительству – выразительная, обращенная ко всем членам общества. Нужно заново открыть для людей аскетизм как источник подлинного достоинства, как торжество "цветущего многообразия", а не казарменной унификации.

Нюанс: самоограничение – это явление, слабо закрепленное в духовном опыте поколений. Поэтому упования только на действенность проповеди или, того хуже, пассивное ожидание неких "сдвигов массового сознания" могут оказаться напрасными. Экономическая и социальная система большинства современных обществ несовместима с защитой природы. Игнорировать этот факт было бы недальновидно.

Экономика – в некотором роде, конечно, служанка, но служанка, умеющая досадить невежественным и надменным господам. Она может быть трансформирована только при помощи экономических же методов. Приведенный список мер не претендует на полноту, это всего лишь свободное перечисление некоторых необходимых действий.

Финансовая система, имеющая наибольшее влияние на весь облик экономики, должна быть преобразована радикальным образом. Речь идет о максимально возможном отказе от налогов и полном изъятии природной ренты в пользу государства.

Природная рента должна взиматься не только за пользование землей или добычу полезных ископаемых. Все производство, использование, хранение или утилизация товаров должны облагаться природной рентой. Это касается и рынка услуг.

Размер ренты в самом общем виде должен складываться из расходов на возмещение причиненного природе урона и компенсацию прямого и косвенного ущерба обществу. Основная часть рентных платежей, возможно, будет возложена на сбытовые организации, торговые фирмы и конечного потребителя. В противном случае любая самая процветающая экономика в считанные месяцы будет раздавлена внешней конкуренцией.

Естественно, в районах, освоение и заселение которых является стратегической необходимостью, многие виды рентных платежей должны быть ниже, чем, например, в перенаселенных мегаполисах. Это так же понятно, как и то, что горожанин, приобретающий второй или третий лимузин должен платить гораздо большую природную ренту, чем крестьянин за свой, пусть даже жутко чадящий, трактор.

Система рентных платежей должна стимулировать развитие ресурсосберегающих технологий, реализованных на протяжении всего жизненного цикла изделия, вплоть до этапа утилизации. Вообще, изменению подлежит весь строй жизни. Например, поощрение выпуска товаров длительного использования должно несколько смирить неистовство моды и опережающее развитие легкой промышленности. Разумеется, нельзя обойти сферу культуры и информации. Нет ничего лучше рынка до тех пор, пока он не выходит за границы базарной площади. Но рыночное искусство, так же как и рыночная мораль, плохо сочетаются с аскетизмом во имя жизни.

Многомиллиардные обороты шоу-бизнеса тоже должны остаться в прошлом, хотя бы потому, что они влекут за собой рост производства в химической, радиоэлектронной и других отраслях промышленности. Этот рост не оправдан никакими реальными потребностями.

Одна из сложнейших проблем – выделить товары и услуги, которые совершенно необходимы, и ограничить природную ренту на их производителей и поставщиков определенным минимумом. Механизм такого выбора и его реализация могут стать самым уязвимым местом всей природоохранной экономической политики. Но любые издержки лучше, чем существующий порядок вещей, при котором действует правило, сформулированное одним из директоров корпорации "SONY": "Мы не интересуемся запросами рынка, мы создаем новый товар и навязываем его потребителю".

Компенсационные меры

Безусловно, сохранение природы соответствует коренным потребностям, но не считаться с тем, что в случае если "право на благоприятную окружающую среду" придет в противоречие с правом на жизнь, выбор людей будет очевиден. Выбор, который нельзя осуждать, не встав на позиции какого-нибудь радикального "экофашизма" или "зеленого неоязычества".

Естественно, необходимы компенсационные меры. Вкратце, их суть можно сформулировать так: снижение потребления при минимальном снижении качества жизни. Например, ставшее уже банальным, развитие "экологически чистого" общественного транспорта взамен многомиллионного парка частных автомобилей.

Труд и занятость

Тема труда и его нравственного значения, должна стать одной из главных. Часть радикальных "зеленых" идеологов присваивают труду (и даже трудолюбию) значение главного виновника разрушения природы. Это кажется логичным: живем беднее – зато меньше работаем. Можно долго разбирать несостоятельность и опасность такого выбора. Но паразитизм притягателен. Как говорят японцы, кто три дня просил милостыню – никогда не будет работать.

Труд, разумеется, является одной из основ нравственности, но нравственное совершенствование не является целью труда. Разрывать взаимосвязь между трудом и материальным благополучием нельзя, но изменения в оценке труда, в форме и характере вознаграждения возможны и необходимы. В случае, если источником наибольшей выгоды будет детальное соответствие высоким экологическим стандартам, на рынке труда будут действовать совсем другие законы. Прежде всего, постоянный приток финансовых средств от целевого изъятия природной ренты повлечет за собой рост количества рабочих мест в "индустрии природовосстановления". Падет и одна из "священных коров" промышленной эпохи – увеличение производительности труда любой ценой.

Международный контекст

Безусловно, все меры природоохранной политики нуждаются в международной поддержке. Она будет крайне ограничена, а вот противодействие будет весьма существенным. Любые меры по предотвращению глобальной экологической катастрофы являются прямым вызовом самой могущественной силе современного мира – транснациональному капиталу. Придется понять, что его интересы – это не только интересы "хозяев жизни", но и интересы целых народов.

Кроме непоследовательной "озабоченности мировой общественности состоянием окружающей среды" есть только два фактора, способствующие решению этой задачи: требования стран "третьего мира" об установлении справедливых цен на сырье и антиглобализм. Не густо, если учесть противостоящие силы.

Перспективы

Основания для оптимизма минимальны. Истребление природных ресурсов должно стать невыгодным и опасным занятием, чтобы "удовлетворение всевозрастающих потребностей" перестало быть приоритетной задачей. Только истощение запаса прочности, заложенного в социальной системе современного мира, приведет к смене модели развития (ввиду абсолютной невозможности следовать прежней). А этот запас асе еще велик, в то время как возможности для трансформации системы весьма ограниченны.

Мир "золотого миллиарда" готовится не к тому, чтобы изменится, а к тому, чтобы выстоять. Интенсификация добычи биоресурсов и полезных ископаемых морского дна, многочисленные проекты замкнутых техносфер, по автономности напоминающих подводные лодки, интенсивные поиски технических решений наиболее полного использования ресурсов позволяют говорить об этом с уверенностью.

…Все концепции "устойчивого развития" и "духовно-экологического возрождения" не дают ответа на вопрос, как и какими силами может быть реализован любой из предлагаемых проектов. Отравленные воздух и вода, изменения климата, истощение почв и дефицит сырья и энергии – последние аргументы природы, которые нам, похоже, придется выслушать.

Но остается надежда, что первый удар грома будет достаточно громким, чтобы быть услышанным задолго до настоящей грозы...

Степан Орлов