Перевернутая экономика (часть 2)

Как отмечал тот же Маркс, капитал капиталу рознь. А российские власти сделали выбор не в пользу самого динамичного в постиндустриальную эпоху малого и среднего бизнеса, а крупной капиталистической собственности. (окончание, начало см. 14 июня 2007 г).

Купите, недорого...

Накопленных советской властью производственных и прочих фондов, оцениваемых по дореформенным ценам почти в 3 триллиона рублей - по официальному курсу рубль тогда стоил 61 цент - при разумной их реализации хватило бы и на структурную перестройку экономики, и на решение социальных задач "переходного периода". Однако отсутствие последовательной социально-экономической политики еще в годы перестройки привело к тому, что большая часть общенародного достояния к началу 90-х годов фактически оказалась в руках партийно-хозяйственной номенклатуры. В ходе закрепившей этот захват приватизации и последовавших за ней новых переделов общенародное имущество было поделено между финансовыми и политическими кланами федерального, регионального и местного уровней.

По оценкам Всемирного банка, 20 крупнейших финансово-промышленных групп в 2004 году контролировали 62 процента объема продаж и 30 процентов занятости. На долю государства приходилось около 25 процентов ВВП (сегодня около 30 процентов - Ф.Г.), а иностранного капитала – 10 процентов, в то время как малые предприятия выпускали лишь 12 процентов ВВП и создавали такую же долю рабочих мест. К тому же в России малый бизнес фактически оказался не более как придатком крупного капитала: он сосредоточен преимущественно в сфере услуг. И это отличает его положение от экономической роли малого предпринимательства в странах Прибалтики, где оно стало катализатором технологических прорывов. Стоит упомянуть хотя бы о разработанной эстонскими программистами системе интернет-телефонии "Скайп".

#comm#Сравнение с Прибалтикой уместно и потому, что именно благодаря рациональной экономической политике эти маленькие республики, не обладавшие диверсифицированной экономикой и природными ресурсами, сумели избежать хозяйственных и социальных потрясений, выпавших на долю России. Это и объясняет, почему уровень жизни там существенно выше, чем у нас.#/comm#

Я не говорю о политике этих бывших советских республик, лишь кратко – о том, как они это сделали.

Наиболее социально ориентированной оказалась приватизация в Литве: почти три четверти рабочих и ИТР получили долю собственности на своих предприятиях. И только по завершении покупки населением на ваучеры приглянувшихся активов правительство начало распродажу за деньги крупных предприятий своим и чужим богачам. В Латвии приватизацию начали с мелких предприятий торговли, общепита, бытовых услуг, которую проводили муниципалитеты. И лишь после этого, в 1994 году, были оценено все государственное имущество и розданы ваучеры, ставшие ценными бумагами. Приватизация продолжалась четыре года, в ходе ее было проданы более 90 процентов государственных предприятий. Она принесла бюджету 360 миллионов долларов, сохранила десятки тысяч рабочих мест, увеличила долю частного сектора в экономике до 73 процентов. При этом латышский бизнес сохранил свои позиции в экономике: иностранцам принадлежит лишь 28 процентов основного капитала предприятий страны.

Самым радикальным образом разгосударствление экономики было проведено в Эстонии. Поначалу "право первой ночи" с имуществом большинства эстонских предприятий получили их работники. Но с созданием в 1992 года эстонского аналога нашего Госимущества в тендерах на продажу государственных активов стали участвовать иностранные инвесторы, так как национальный бизнес не располагал крупным капиталом для модернизации производства. К началу 1998 года в Эстонии в частных руках оказались 483 крупных предприятия и большинство из них были прибыльными. Не в последнюю очередь потому, что они были куплены компаниями стран ЕС, которые вложились в обновление технологий производства и наладили корпоративное управление. Ныне иностранный капитал контролирует около 70 процентов промышленности и 85 - банковского капитала. Вкладывавшиеся в страну деньги - всего за годы независимости около 7,6 миллиарда долларов - позволили правительству Эстонии уже в середине девяностых сгладить социальную напряженность, порожденную экономическим обвалом 1990-1993 годов и профинансировать различные социальные программы.

Но, пожалуй, еще нагляднее о различиях между российской и прибалтийской экономическими политиками говорят их результаты. Вот сравнения за 1994 год, пиковый год постсоветского экономического обвала, с уровнем 1990 года ВВП: Россия – 52 процента от этого уровня, страны Балтии – 76 процентов. Промышленное производство: Россия – 45, страны Балтии – 73 процента. Рост розничных цен, число раз: Россия – 2850, Эстония - 105, Литва – 175, Латвия – 300…

Аферы века

Коль скоро речь зашла об экономической политике середины 90-х годов, то стоит вспомнить, что именно тогда начались и гигантские финансовые аферы, и формирование олигархической структуры нынешней российской экономики. Если кто помнит, в 1995 году самым популярным в России человеком был Леня Голубков, счастливый телеобладатель акций финансовой пирамиды МММ, владелец которой недавно вышел из тюрьмы. Но мало кто в то время предполагал, что уже строится куда более грандиозная и одиозная пирамида – рынок Государственных краткосрочных обязательств (ГКО).

Один из создателей госпирамиды, тогдашний заместитель председателя правительства Анатолий Чубайс, не моргнув глазом, объяснял публике, что, наращивая госдолг, Минфин борется с инфляцией, ибо иначе для погашения дефицита бюджета пришлось бы запустить печатные станки. Хотя мало-мальски грамотному экономисту было известно: накопление госдолга не снижает инфляции, а лишь накапливает ее разрушительную силу, которая, в конечном счете, обвалит национальную валюту. Развертывание рынка ГКО было вредным для экономики и потому, что оно изымало из нее свободные финансовые ресурсы, которые банкиры и промышленники могли бы вложить в возрождение производства.

Но поистине спасительной для правительства показалась поддержка отечественных банкиров. На расширенном заседании Совмина 30 марта 1995 года, обсуждавшем программу приватизации, консорциум шести крупнейших банков заявил о готовности предоставить правительству кредит под залог крупных пакетов акций приватизируемых предприятий.

#comm#Эта "сделка века", как поспешили ее окрестить журналисты, должна была принести бюджету 9 триллионов рублей.#/comm#

В отсутствие иностранных инвестиций в экономику это предложение действительно казалось благородным жестом со стороны финансистов. У кого другого, а у банкиров денежки водились: для денежных воротил разгул инфляции издревле - самое благодатное время для делания денег, да и валютные операции с долларами обеспечивали российским банкирам маржу, которая и не снилась их заокеанским коллегам. Но как красиво они тогда "спасали Россию". Грешен, сам писал в газете "Труд": "протянув руку правительству, банкиры дают ему шанс вывести экономику из застоя". Ну и кто мог тогда предположить, что залоговые аукционы, не залатав дыры в бюджете, лишь прирастят российский банковский капитал промышленным...

Итак, разгосударствление экономики в середине 90-х годов предоставило российской власти редкий шанс перестроить ее на рациональных для экономики и более-менее справедливых для общества началах. Однако власть предпочла "слияние в экстазе" с небольшой группой финансовых и промышленных магнатов, то ли насмешливо, то ли с уважением именуемых теперь олигархами.

#comm#Давно уже не секрет, что залогом делового успеха в России является близость к власти или, по крайней мере, умение с ней ладить и делиться.#/comm#

Непонимание этой простой истины может не только разорить, но и отправить на навязчивый отдых во глубине сибирских руд. Словом, надо проявлять понимание "откатами" и особо не высовываться.

Сейчас отношение органов к признанным властью толстосумам совсем иное, чем когда-то. Да и публика к ним притерпелась и ее особо не шокировали ни "Челси", авиалайнер и океанские яхты Романа Абрамовича, ни яйца Фаберже, выкупленные Виктором Вексельбергом. А на будуарные приключения Михаила Прохорова в Куршавеле молодые россияне чаще высказывались завистливо: "Во дает, мужик!" А то даже: "Не замай наших!" Так что публично назвать человека олигархом можно. Чего нельзя сказать про синонимы этого слова. Вы только попробуйте назвать "буржуйкой" обладательницу миллиарда долларов – могут по судам затаскать. Хотя чего тут обидного? Просто констатация факта.

"В сухом остатке"

Подведем краткий итог строительства капитализма в стране, уже 15 лет независимой от некогда бурлившего перестройкой СССР. За эти судьбоносные годы Россия повторила пройденный Западом еще в ХIХ веке путь от дикого капитализма к господству финансово-промышленной олигархии. Но ее экономические стратеги не сумели создать конкурентоспособную экономику, не зависящую от перепадов цен на углеводородное сырье. Заодно - дискредитировали в глазах общества идею о цивилизованном рынке, опирающемся на широкое и свободное предпринимательство и демократические институты.

И здесь невольно опять вспоминается Маркс. Его сентенция о том, что единственной движущей силой капиталистического производства является погоня за прибылью. Капитал идет туда, куда нужно экономике и обществу, только тогда, когда норма прибыли там превышает доходы от природной ренты. В этом деле нас здорово подкузьмила мировая конъюнктура высоких цен на нефть: в отсутствие стратегии социально-экономического развития нефтегазовое богатство обернулось проклятьем природы, наложенном на нерадивых хозяев.

Но на рынок все же грех обижаться. Бывает, что он спасает и от национальных катастроф, как тоже было в России. Одна из российских афер ХХ века – "Операция ГКО" закончилась, как известно, дефолтом, то есть отказом государства от своих финансовых обязательств.

#comm#Дефолт привел к четырехкратному снижению курса рубля по отношению к доллару, а это - к резкому повышению конкурентоспособности наших промышленных и аграрных предприятий на внутреннем рынке. #/comm#

Начался рост производства, и в течение почти четырех лет прилично прирастал ВВП, а с ним занятость, доходы и уровень жизни. Так что невольно вспомнишь русскую поговорку: "Нет худа без добра""

Западные экономисты давно поняли, что рынок не обманешь. Лучшее, на что может рассчитывать государство, это ввести такое его регулирование, которое позволит избежать вреда от погони капиталистов за прибылью для интересов национальной экономики и общества.

Нынешний рост экономики - самое подходящее время для того, чтобы заменить костыли зависимости от капризной мировой конъюнктуры на сырье надежными ногами хозяйственной структуры, способной завоевать место под солнцем планеты прорывами в создании и внедрении новых технологий. Освоение еще не занятых ниш постиндустриального капитализма вполне по силам бывшей стране победившего социализма. Не стоить забывать: ее победы были завоеваны энтузиазмом миллионов советских людей, строивших свое будущее. И хотя российское общество в последние 15 лет было изрядно потравлено духом стяжательства, ударившим в голову его деловой и политической элите, оно вполне может найти в себе силы и творческий задор для строительства достойного настоящего.

Феликс Горюнов (на фото) двадцать лет работал экономическим обозревателем журнала "Новое время". Затем основал еженедельник "Финансовые вести". В 2006 году создал интернет-портал на английском языке, анализирующий инвестиционные возможности российской экономики. Кандидат экономических наук.