«Опиумная война» против России

«Столетие» уже комментировало заявления директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Иванова о том, что с начала операции США в Афганистане в 2001 г. наркоугроза для России резко усугубилась. Производство опиатов в этой стране выросло в 44 раза. Из Афганистана в Россию контрабандой ввозится 12 т чистого героина, это 3 млрд доз, от афганских наркотиков ежегодно умирает 30 000 россиян. Россия за последние годы вышла в мировые лидеры по сбыту и потреблению героина, - заявил В. Иванов, выступая перед депутатами Госдумы. Процент россиян, употребляющих опиаты, по сведениям Иванова, в пять-восемь раз превышает соответствующий показатель в странах Евросоюза. Россия сегодня стала главным потребителем героина в мире.

Анализируя современные проблемы, нельзя не вспомнить «Опиумные войны» 1840-1860 годов, развязанные против Китая вначале англичанами, а затем вкупе с другими западными государствами, в частности, Францией, США. Эта тема относительно хорошо исследована. Однако известно, что переосмысление уже изученного материала нередко позволяет увидеть устоявшиеся представления в иной плоскости. Особенно, когда исторические события находят регулярное повторение в течение длительного времени, и, мигрируя в пространстве, постепенно раздвигают его до глобального измерения. Современный полигон «Опиумных войн» – Афганистан.  

Анализируемые в настоящей статье некоторые аспекты «Опиумных войн», подтверждают прописные истины, например, «незнание прошлого не только вредит познанию настоящего, но ставит под угрозу всякую попытку действовать в настоящем» (М. Блок «Апология истории»). Поэтому остановимся вкратце на тех чертах, которые позволяют признать «Опиумные войны» исторически базовой моделью оружия массового поражения (ОМП), которое использовалось задолго до изобретения атомной бомбы, равно как биологического или химического оружия.  

«Где же Ваша совесть?»  

После открытия Старым Светом товаров китайского производства, главным образом чая и шёлка, они стали пользоваться огромной популярностью среди европейского, а затем и североамериканского населения. Однако по мере увеличения товарооборота для оптовых покупателей китайских товаров на горизонте замаячила финансовая проблема. Китайцы требовали в качестве оплаты серебро, что со временем должно было сделать куплю-продажу чая и шёлка невыгодным делом для ведущих английских и прочих купеческих домов. Поэтому именитые административные и военные деятели Великобритании ещё в 1773 году высказали идею о целесообразности развернуть через Ост-Индскую кампанию массовую продажу китайцам индийского опиума также за серебро. Политики и торгаши цинично рассчитали, что по мере привыкания к наркотику всё большего числа населения Поднебесной империи, уплаченный за китайские товары драгоценный металл в куда более значительном объеме станет возвращаться обратно в Туманный Альбион.  

Однако китайцы согласились, как и прежде, приобретать только 200 ящиков опиума (в зависимости от единицы измерения – аптекарский или торговый фунт – от 10 до 13 тонн) строго для медицинских потребностей. Англичане же хотели продавать опий в неограниченных количествах, сколько позволит спрос. И поскольку их коварные планы расстроились, Ост-Индская кампания занялась долговременными нелегальными поставками наркотика из Индии в Китай, доведя к 1838 году количество ввозимых ящиков до 39 тысяч, общим весом свыше 235 тонн и стоимостью $25 миллионов.  

По некоторым данным, с 1795 по 1838 годы в Китай было завезено 27 тысяч тонн опиума! При этом китайское правительство «хорошо видело, что ввоз опиума происходил не без ведома английских купцов, и неоднократно обращались к резидентам Ост-Индской компании с требованием прекратить эту торговлю».

Только на 64-й год после развертывания британской экспансии опиума в Китай император Поднебесной империи Даогуань (1821-1850) решился на жесткие меры противодействия контрабанде наркотиков. К тому времени китайскую серебряную мошну англичане основательно выбрали, в стране насчитывалось не менее миллиона наркозависимых, на глазах разрушались тысячелетние традиции, культура, нравственность.  

В этой связи любопытно письмо китайского комиссара Линь Цзэсюя, так и не отправленное английской королеве в 1839 году: «Позвольте нам спросить, – обращается он к английской королеве – где же Ваша совесть? Я слышал, что курение опиума по законам Вашей страны строго запрещено, потому что вред, причиняемый опиумом, очевиден. Но если уж запрещено наносить вред вашей стране, Вы еще меньше должны причинять его другим государствам. Только в некоторых областях Индии, находящихся под вашим контролем, на склонах холмов выращивается опиум. Вы, о Правительница, конечно же, можете навсегда искоренить эти опиумные поля и засеять их зерном. Те же, кто снова попытаются посадить и продать опиум, должны быть строго наказаны. Это будет по-настоящему великая, благоразумная политика, которая увеличит общее благо и избавит всех от зла... По новым законам предписано тех, кто привозит опиум в Китай, казнить через обезглавливание или повешение. Это называется избавлением от вреда от имени и во имя человечества».  

Каков же вывод?  

Английский капитал, а на заключительном этапе – пушки союзных вооруженных сил добились экономического порабощения китайцев. Опий стал особым оригинальным инструментом в достижении поставленных политических целей, впечатляющим демографическим оружием геноцида населения.

Покоренной оказалась огромная страна с населением в 400 миллионов человек, превосходящим количественно население Старого Света и Северной Америки вместе взятых.

Незаслуженно забываемый в современной российской науке Карл Маркс, работавший в 1853-1858 годы (время последней «Опиумной войны») корреспондентом «New-York Daily Tribune», внимательно отслеживал наркособытия, происходившие в Китае. В цикле репортажей, посвященных данной проблеме, он вывел, по моим подсчетам, свыше 20 следствий незаконного распространения наркотиков.  

Основные выводы Маркса можно сформулировать в современной терминологии следующим образом:  

– интенсивность незаконного распространения наркотиков внутри государства прямо пропорциональна духовной и физической деградации населения.  

– потворствование чиновников преступникам порождает коррупцию в государственном аппарате, его загнивание;  

– из-за продажности чиновников, а также отупения масс населения, происходит заметное ослабление государственной власти;  

– незаконное распространение наркотиков в пределах одного государства способствует их перемещению на территории сопредельных стран, приобретает международный характер.  

– неверная правовая реакция государства на незаконный оборот наркотиков только способствует активности и скрытности этого явления.  

– преступники создают рынки сбыта опия, вплоть до вооруженного принуждения людей к их приёму;  

– наркомания влечет за собою резкий рост убийств и воровства;  

– развитие наркобизнеса ведет к созданию разветвленной преступной сети.  

Сегодня с уверенностью можно констатировать: выявленные Марксом характеристики незаконного распространения наркотиков спустя два с половиной столетия определяются уже как закономерности. Обнаруживаются и новые нюансы, не подмеченные Марксом, например: «Связь между семьями самых крупных наркоторговцев длится веками, таким примером может служить королевская чета, которая до сих пор является одним из богатейших семейств... истоки их богатства… уходят корнями в опиумную войну в Китае» (См. Д. Перцефф Нарковойны XXI века. Оружие массового поражения. – СПб., 2008).  

Новые полигоны и новые технологии  

В первой трети XX века английскую практику наркогеноцида досконально изучили японские милитаристы. В ходе колонизации острова Формоза (ныне – Тайвань), Манчжурии, Кореи и отчасти континентального Китая, они более открыто и агрессивно применяли методы умышленной наркотизации местного населения. Использовался опиум, чаще – героин.  

Точную военно-политическую оценку их действиям дал итальянец Амлето Веспа: «Несомненно, что вся эта торговля наркотиками является частью японской политики порабощения. Убивать людей пулями, бомбами и снарядами стоит денег. Но умерщвлять их наркотиками и притом пожинать огромные прибыли – это не только выгодное дело, но и блестящий прием военной стратегии. Так рассуждает японская военщина!»  

Воспоминания итальянского моряка, работавшего на китайскую, а затем на японскую разведку, важны, потому что он, похоже, первым заявил о наркотиках, как об оружии, обладающем страшной разрушительной силой, оружии, долговременные итоги воздействия на физиологию человека которого сопоставимы с классическими разновидностями ОМП. По его наблюдениям, японские милитаристы, главным образом представители спецслужб, переодетые в цивильную одежду, платили наркоманам-школьникам премию за каждого «новообращенного» будущего раба страны Восходящего Солнца. Их собственный богатый опыт, как и длительная практика англичан, показывали: человек, потребляющий наркотики, перестает и думать о каком-либо сопротивлении захватчикам.  

А вот также, иначе не назовешь, махровые расовые суждения из §15 «Наставления для японских солдат»:

«Употребление наркотиков недостойно высшей расы, которой являются японцы. Только низшие расы, вырождающиеся как китайцы, европейцы и индусы предаются употреблению наркотиков. Вследствие этого они предназначены быть нашими рабами и постепенно должны вымереть».

В последующие десятилетия методология «Опиумных войн» совершенствовалась и оттачивалась, чему способствовали технологические прорывы в области создания новых наркотиков, многократно более сильных и скорых по воздействию на физиологию и сознание человека, нежели опиум англичан или японский героин. Локальная практика отрабатывалась в полевых условиях ряда военных конфликтов в странах Азии, Африки и Латинской Америки.  

Некоторые зарубежные государства, к примеру, США, запускали экспериментальные программы «Опиумных войн» среди собственного населения. Правда, под иными названиями, из которых особенно громкий общественный резонанс вызвала разоблаченная журналистами спецоперация ЦРУ, именовавшаяся «МК-Ультра», с применением на не ведавших того американских гражданах галлюциногенных препаратов типа ЛСД. Подопытные выбрасывались из окон высотных зданий, бросались под колеса автомашин, заканчивали жизнь самоубийством, погибали иным образом.  

В последние десятилетия XX века кузницами «Опиумных войн» с транснациональным размахом допустимо назвать некоторые государства Латинской Америки, фактически контролируемые через марионеточные политические режимы США, а также страны «Золотого треугольника» и «Золотого полумесяца», являющиеся сателлитами ведущих западных стран. Интересно, что линии движения кокаина и героина, как из Азии, так и Латинской Америки отчего-то, в основном, нацелены на Европейский континент.  

Афганский синдром  

Наиболее показательной суверенной территорией, превращенной в международный полигон «Опиумных войн» в наши дни, является, как отмечалось в начале, Афганистан.  

Неписаные антинаркотические правила в современной геополитике сложились так, что Североамериканский континент, где ведущая роль принадлежит США, как бы оттягивают на себя латиноамериканский кокаин и тем самым предупреждают его массированное проникновение в пределы Российской Федерации. Потоки кокаина в основном оседают в Западной Европе, до России дотягиваются отдельные его ручейки. Но Россия, а вслед за нею – Европа, впитывают в себя многие тонны азиатского героина, отвлекая от Северной Америки немалую часть этой разновидности «белой смерти».  

Правоохранительные органы и специальные службы США, России и ЕС, каждые на своих участках фронта борьбы с наркотиками, прилагают немалые усилия, чтобы поддерживать стратегический глобальный паритет, упредить цунами кокаина и героина, как в собственные внутренние пределы, так и в другие страны мира. И, разумеется, в этом ответственном деле важнейшую роль играет добросовестно налаженное сотрудничество.  

Но как только в Афганистане оказались Союзные войска, очерченная выше джентльменская международная схема начала ломаться, что обусловило формирование гипотезы о развертывании очередного сценария «Опиумных войн». На вероятность такого предположения указывает хотя бы то, что Союзные войска в течение семи лет добросовестно не занимаются проблемой наркотиков по месту своего пребывания. И не только Россия, но и сами американцы этим обстоятельством возмущаются. Уже короткое время спустя после развертывания международной антитеррористической операции коалиционными силами, 11 декабря 2001 года, газета «Дейли Ньюс» (Нью-Йорк) высказывала удивление, почему «за все время с начала военных действий в Афганистане нигде не было ни одного сообщения о бомбардировке маковых полей, о хотя бы одном случае захвата хранилища с наркотиками в горных пещерах или задержании на границе крупного груза с контрабандным героином».  

Аналогичное недоумение присутствовало у бывшего директора Федеральной пограничной службы Константина Тоцкого, представлявшего позднее интересы России в Брюсселе. Генерал Тоцкий неоднократно информировал Интерпол, Управление ООН по борьбе с наркотиками о месте нахождения лаборатории и завода по производству наркотиков на территории Афганистана, в том числе передавал координаты семи новых лабораторий на границе с Таджикистаном. И – без каких-либо результатов. А Президент Российской Федерации В.В. Путин в 2004 году в сердцах констатировал: «Они там почти ничего не делают, чтобы наркоугроза хотя бы снизилась. Ничего не происходит. Наши усилия по дипломатическим и политическим каналам пока не приносят результатов».  

Насчет такой непонятной инерции Союзных войск существует немало версий, большинство из них завязаны на американском интересе в существовании афганской наркопроблемы.

Вот какое мнение по этому поводу высказал политолог Виктор Надеин-Раевский, в радиопередаче «Голос России» (ноябрь 2008 г.). Он говорил: «Одни наблюдатели исходят из того, что афганские наркотики до США не доходят. Они идут главным образом в Европу, которую США считают своим экономическим конкурентом, в Россию, которую США считают своим конкурентом на соседнем с Афганистаном пространстве Центральной Азии. Другая версия состоит в том, что США и их союзники по НАТО не хотят портить отношения с влиятельными афганскими наркобаронами. Мне ближе третья версия: администрация Буша послала войска в Афганистан и вовлекла в эту войну своих союзников по НАТО, прежде всего, для того, чтобы обеспечить военный плацдарм в центре очень важного со стратегической и экономической точек зрения региона. А окончательная победа над талибами и искоренение афганского наркобизнеса в число ее приоритетов не входило и не входит».  

Какие же условно новые характеристики-закономерности несут в себе волны контрабанды афганских опиатов и производных конопли?  

Во-первых, контрабанда наркотиков нарушает гармонию финансовой системы государств, против которой развязана наркоагрессия. В частности, за счет вливания в финансовый оборот «грязных» денег.  

Во-вторых, расширяются возможности шпионажа со стороны тех стран, которые прикрывают свои разведывательные интересы ширмой транснациональной контрабанды наркотиков. Кстати, в СМИ уже появились заметки, что в рядах международной наркомафии, связанной с Афганистаном, мелькают американские и английские военнослужащие.  

В-третьих, администрация государства-источника наркоугрозы, в счет прибыли от наркотрафика, получает солидную бюджетную строку доходов, что облегчает финансовое бремя оккупационных сил, находящихся в таком государстве. То есть происходит материальная заинтересованность марионеточного режима и его покровителей в наркотрафике.  

В-четвертых, в самом государстве-источнике наркоугрозы наблюдается нехватка продовольственных товаров, т.к. сельскохозяйственные угодья, предназначенные под выращивание зерновых культур, овощей и фруктов, заменяются посевами наркотикосодержащих растений. В результате руководство страны постоянно вопиёт перед мировым сообществом о необходимости предоставления гуманитарной помощи.  

Последнее такое чуть ли не ультимативное обращение к государствам-донорам исходило от правительства Афганистана поздней осенью 2008 года. В нем подчеркивалось, что если в страну в ближайшее время не начнёт поступать продовольствие, Афганистан окажется на пороге гуманитарного кризиса: голодом будут охвачены не менее 5 миллионов человек.  

Между тем, аргументы о необходимости крупных валютных вливаний в Афганистан в виде гуманитарной и иной помощи из зарубежных государств-доноров не выдерживает критики. По оценкам экспертов, лишь пять центов из каждого доллара помощи тратились на конкретные нужды Афганистана. Остальные деньги расходуются на высокую оплату труда специалистов стран-доноров (40 процентов), а большая их сумма расхищается коррумпированными чиновниками. Прислушаемся к заявлению так называемого «царя наркотиков» – американского генерала Барри Маккаффри (он консультирует высокопоставленных чиновников США и НАТО). «Аль-Каида» и «Талибан», утверждает он, от торговли опием получают до $800 миллионов ежегодно, притом, что общий объем нелегального производства и экспорта опиума и конопли составляет четыре миллиарда долларов.  

На базе приведенных Барри Маккаффри цифр допустимо сделать вывод: оставшаяся, и немалая, часть денег оседает в карманах афганских наркобаронов и прикрывающих их политиков, и никак не доходит до 5 миллионов сограждан, перспектива которых – голодное существование.  

Так формируется наркобюджет, где нет строки расхода для бедных, но есть повод клянчить гуманитарные подачки извне.  

Может быть, мировая общественность услышит от президента Барака Обамы решительные заявления о необходимости покончить с афганским наркотрафиком? В противном случае обещания, которые иногда всё же слышатся от Союзных войск, что они вот-вот начнут войну с афганским наркобизнесом, так и не найдут своего подтверждения.  

Похоже, именно из-за такого несовпадения между словами и делами депутат Государственной Думы Александр Гуров полагает: натовцы и главари афганской наркомафии договариваются «не трогать» друг друга.

А упорное, повторюсь, в течение семи лет нежелание Союзных войск развязать афганский наркоузел, только укрепляет гипотезу: Кабул – это полигон «Опиумных войн» нового формата.

Не может ли складываться так, что, несмотря на заверения в дружбе и любви к России, наши, ставшие после развала Союза ССР ещё более мощными, оппоненты в мировой экономике и политике, исподволь проводят в жизнь новые варианты прежних геополитических стратегий?  

Стратегий, где наркотикам отводится своя долгоиграющая роль в геноциде населения, ослаблении экономической и политической устойчивости государства и общества, где Афганистан определяется плацдармом развертывания наркоугрозы, как для России, так и для других стран Европейского континента. Когда одним махом пытаются двух, а то и больше зайцев убить? Разумеется, в первую очередь, во имя сверхприбылей и завоевания мирового господства в однополярном мире. Ведь пишет же, и довольно убедительно, американский журналист Дэн Перцефф, что афганский трафик находится под эгидой ЦРУ, а потоки синтетических наркотиков в Россию из Европейского Сообщества контролируются английской разведкой МИ-6.  

Не призываю к гонке вооружений, активным ответным военным и диверсионным акциям. Куда перспективнее всё же поиск взаимно понятного и предельно прозрачного языка общения в коллегиальном решении важнейших проблемах начала XXI столетия, имеющих отношение ко всем членам мирового сообщества.  

Только такой метод гарантирует твердую уверенность, что «Опиумные войны» канут в анналы человеческой истории, ибо начало XXI века знаменуется неуклонным наступлением Эры Многополярного Мира.  

Новых гуманных и справедливых стандартов международных отношений, предлагаемых человечеству Россией.

Калачев Борис Федорович – кандидат юридических наук, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин факультета экономики и права Московского имени ордена Дружбы народов государственного лингвистического университета, Заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации.  

В основу статьи положено выступление автора на конференции «Внешняя политика мировых центров силы в XXI веке: новая реальность, старые методы», прошедшей в МГИМО-Академия МИД России 28 ноября 2008 года по инициативе Межрегиональной общественной организации «Общественный диалог».