Москва - Тегеран: как добиться прорыва в отношениях

Проведение данного мероприятия выглядит вполне логичным в контексте общей активизации контактов Москвы с государствами Ближнего и Среднего Востока - Турцией, Ираном, Ираком. Как известно, недавно в России побывала представительная делегация из Афганистана, состоялся официальный визит в Москву премьер-министра Ирака Н. аль-Малики.

Экстравагантное предложение, прозвучавшее в ходе одного из российско-американских «круглых столов», о том, чтобы Россия, помимо транзита «невоенных» грузов, направила в помощь силам НАТО в Афганистане еще и свой воинский контингент, попутно укрепив «боевое братство» с американцами, можно, конечно, посчитать нелепым курьезом. Однако Иран, как известно, также активно пытаются вовлечь в афганские дела; общие вызовы стоят перед Москвой и Тегераном на Кавказе и в Центральной Азии и не только в этих регионах. Тегеран предлагает создание региональной системы безопасности на Кавказе, а также идею безъядерного Ближнего и Среднего Востока, которая за шумихой о так называемых «ядерных амбициях Тегерана» в должной мере почему-то не обсуждается…  

Впрочем, дело не только в региональной, но и в глобальной «большой игре». Недавняя история с широко разрекламированной «перезагрузкой» российско-американских отношений, в центре которой оказалась очередная ложная дилемма (консолидированное давление США и России на Иран в обмен на отказ от размещения элементов американской ПРО в Восточной Европе), наглядно представила некоторые приемы «мягкой силы», с помощью которых в Вашингтоне намереваются не допустить создания стратегического союза между Москвой и Тегераном. Другие приемы были продемонстрированы Бараком Обамой, который некоторое время тому назад лично обратился к иранскому народу…  

Все эти вызовы и проблемы, безусловно, требуют должного интеллектуального осмысления на уровне экспертных сообществ двух стран и формулирования неких совместных подходов, которые, безусловно, должны основываться на комплексном характере двустороннего сотрудничества. Формулировка мероприятия, в которой напрямую связываются энергетический и гуманитарный аспекты российско-иранского сотрудничества, представляется в этом контексте достаточно новой и интересной для обсуждения.

Совместный «мозговой штурм» стал лишь первым шагом на пути как «инвентаризации» современного состояния дел во взаимоотношениях России и Ирана, так и определения их дальнейших перспектив и долгосрочных приоритетов.

Следует признать, что здесь имеются и немалые неиспользованные резервы, и определенные вопросы, которые, как представляется, были достаточно рельефно представлены в ходе некоторых эпизодов дискуссии.  

В первый день конференции состоялось общее пленарное заседание, активное участие в котором приняла представительная делегация из Исламской Республики Иран (включавшая депутатов Меджлиса, представителей посольства Ирана в Москве, научных, экспертно-аналитических, университетских структур), а также делегации из Казахстана и Азербайджана. Надо сказать, что обмен мнениями в целом носил достаточно оптимистичный характер. Докладчики, в основном, перечисляли реализовывавшиеся в разное время двусторонние проекты и программы, представляли многомиллионные цифры вложенных инвестиций, выражая уверенность в дальнейших перспективах. Это, впрочем, вовсе не означает того, что дискуссия была неинтересной и беспредметной - учитывая как позитивный, так и негативный опыт более чем 20-летнего периода экономического взаимодействия наших стран в новых геополитических условиях. Можно вспомнить хотя бы о «бушерском контракте», который не позволил российской атомной отрасли не лечь окончательно «на бок» в смутные 90-е годы. Неудивительно, что в центре внимания участников конференции оказалась энергетика, не исключая и ядерную, и даже так называемую «альтернативную энергетику», биотопливо, где у Ирана есть свои интересные наработки.  

Совокупно Россия и Иран располагают почти 20 процентами доказанных запасов нефти и около 50 процентами доказанных запасов газа. Запасы России, по иранским оценкам, оцениваются в 48 трлн. кубометров газа (30% мировых запасов) и 75 млрд.барр. нефти (8%). Что же касается Ирана, то в его распоряжении - 27 трлн. кубометров газа (17% доказанных мировых запасов) и 130 млрд. барр. нефти (12 %). Исходя из этого, иранскими участниками конференции были сформулированы общие интересы двух стран, среди которых не последнее место занимает сотрудничество крупнейшего морского газового месторождения "Южный Парс" в Персидском заливе (крупнейшее месторождение, составляющее около 8 % общемировых запасов природного газа). Объем инвестиций в иранскую нефтегазовую отрасль со стороны "Газпрома" уже составляет более 750 млн.долл., и очевидно, что это - далеко не предел.  

В ходе конференции были представлены и некоторые данные, малоизвестные широкой публике. Приведем только один пример. Так, в настоящее время Иран является электроэнергетическим "флагманом" региона, постепенно включающим в свою "акваторию" не только ближних соседей, но также Индию и Россию. В год в Иране вырабатывается около 53000 мегаватт электроэнергии, а суммарная протяженность высоковольных ЛЭП составляет более 10000 км. Это создает предпосылки для создания «энергетического кольца», включающего Россию, Иран, государства Кавказа и Центральной Азии.  

Будущее человечества находится в прямой зависимости от того, кто будет владеть основными источниками энергии, отметил один из иранских участников, советник посла ИРИ в РФ М. Карами. С другой стороны, воздействие энергетических факторов на культуру является новым для социологии явлением, требующим дополнительного осмысления. И здесь ресурсы взаимодействия России и Ирана далеко не исчерпаны. Разумеется, каждая из сторон придерживается прежде всего своих национальных интересов. Координация с целью влияния на динамику спроса и предложения на энергосырье была бы в интересах и Москвы, и Тегерана, однако вмешательство третьих сил привносит в этот сюжет дополнительные вопросы.  

И совсем неслучайно некоторые докладчики вносили в общую благостную картину некоторые тревожные ноты. В частности, вице-президент Центра моделирования стратегического развития Григорий Трофимчук отметил: наши страны стоят перед новыми вызовами - как в экономике, так и в политике. Поэтому без простых и четко сформулированных ответов на эти вызовы никаких прорывов добиться нельзя. Москву сейчас пытаются "нагнуть" различными способами - с тем только, чтобы "выкрутить руки" Тегерану.

Сейчас Россия и Иран являются, быть может, самыми близкими друг другу странами, так как их последовательно пытаются загнать в угол, в том числе и посредством усиливающегося давления со стороны западных структур.

Никакого полноценного экономического сотрудничества России и Ирана не будет без образования общей политической платформы. При этом об Иране нет нужной информации не только в России, но и в Европе. Цифры и диаграммы не влияют на общественное сознание, в то время как мощное и адекватное современным средствам и технологиям представление древней и самобытной иранской культуры, насчитывающей не одно тысячелетие, может дать немалый эффект.  

Надо сказать, что выступление Г. Трофимчука стало предметом хотя и неявной, но достаточно принципиальной и оттого весьма показательной дискуссии. При этом обращает на себя внимание как логика, так и последовательность выдвигаемых аргументов. В частности, внимание собравшихся обратили на то, что Иран и Россия являются не только партнерами, но и соперниками, со своими различающимися (притом едва ли не принципиально) интересами в различных частях света. И также на то, что без российско-американского взаимопонимания и сотрудничества, в том числе и в сфере энергетики, обойтись никак невозможно. Следует сказать, что данные мысли достойны, как минимум, более детального обсуждения в контексте как последних коррекций внешнеполитического курса Вашингтона на Ближнем и Среднем Востоке, так и актуализации «восточного вектора» внешнеполитического курса нашей страны. Возможно, отношения в «трегугольнике» Россия – Иран – США являются темой отдельного круглого стола, в ходе которого можно было бы попытаться выяснить, достижимо ли российско-американское «взаимопонимание» по иранскому вопросу в принципе без тотальной сдачи позиций нашей страны не только в Иране, но и всем регионе…  

Аналогичные тенденции проявились при обсуждении ядерной программы Ирана, и вопросы, возникавшие в этой связи у некоторых участников конференции, не остались без внимания со стороны иранских коллег. Они обращали внимание на тесные контакты своей страны с МАГАТЭ, а также на транспарентность соответствующих мероприятий иранской стороны для незаангажированного международного сообщества. Здесь стоит заметить: любые вопросы можно обсуждать и выдвигать обоснованные (или даже не совсем обоснованные) сомнения и подозрения, однако фактическая поддержка американской идеи размещения ПРО в Восточной Европе под предлогом «иранской ядерной угрозы» выглядела в рамках российско-иранского форума как минимум некорректной. И вовсе неслучайно определенные вопросы относительно позиции российской стороны звучали и в выступлениях иранских участников конференции. Насколько глобальный финансовый кризис влияет и продолжает влиять на независимость и самостоятельность России? Насколько он провоцирует подчиненность нашей страны перед Западом и США в частности? Эти вопросы, задаваемые в подчеркнуто-корректной форме, не стали от этого, как представляется, менее принципиальными.  

10 апреля российско-иранская конференция продолжилась в форме круглых столов, которые оказались весьма содержательными. Энергетика оказалась, разумеется, в центре внимания – различных аспектов добычи и транспортировки касались практически все выступающие. Особенно полезными были состоявшиеся дискуссии, по ходу которых приводились различные, порой взаимоисключающие данные об имеющихся энергетических запасах каспийского региона.

Вопросы разграничения акватории Каспия также заняли не последнее место, причем попытки обвинить Москву и Тегеран в нарушении неких правовых норм представляются по меньшей мере неубедительными.

Еще более странным выглядело утверждение, что Тегеран якобы пытается использовать проблемы экологии Каспия для торпедирования неких изыскательских работ. Эксперт РИСИ Аждар Куртов отметил, что в своей «каспийской» политике Иран поступает гораздо более рационально, нежели некоторые его соседи, рассматривая экологию в качестве долговременного фактора, работающего на будущие поколения. Заявления некоторых политиков о недействительности прежних российско-иранских и советско-иранских договоров о различных аспектах статуса Каспийского моря вряд ли правомочны с точки зрения международного права, в частности, Венской Конвенции о праве международных договоров. Декларации о том, что эти документы, дескать, ушли в прошлое, отражают субъективные желания отдельных государств, однако Иран имеет полное право отстаивать свою точку зрения, особенно в связи с усиливающимися военными амбициями внерегиональных сил в акватории Каспия. Так, некоторые сотрудники структур НАТО кулуарно пробрасывают вопрос о необходимости военного сопровождения танкеров, следующих из Казахстана в Баку.  

В этой ситуации крайне важна согласованная позиция государств региона, объединенных в формате шанхайской организации сотрудничества. Взаимодействие членов ШОС в энергетической сфере (как постоянных участников, так и наблюдателей, в число которых входит Иран), осуществляется преимущественно на двусторонней основе, а коллективные интересы просматриваются недостаточно. Совершенно очевидно, что здесь необходима большая степень координации, особенно в связи с актуализацией идеи создания «энергетического НАТО».  

Как представляется, идея создания постоянно действующей российско-иранской экспертной площадки, в рамках которой обсуждались бы прежде всего вопросы политического взаимодействия, давно назрела. И состоявшаяся международная конференция в РГГУ стала здесь хорошим заделом.