Киргизский бунт. Досье

Киргизская оппозиция, недовольная итогами парламентских выборов, вчера вечером захватила новые города на юге страны. Как передает "Эхо Москвы", после этого южная часть практически полностью оказалась под контролем оппозиционеров. К городам Джалал-Абад и Ош, захваченным оппозицией, прибавились Кызыл-Кия и весь Кадамжайский район. Они находятся в Баткенской области. Только здесь до последнего времени сохранялась официальная власть. Уже до парламентских выборов эксперты дискутировали по вопросу о том, будет ли там обострение ситуации.

Так, член научного совета Московского Центра Карнеги Алексей Малашенко писал:

«Почему же не случится революций, например, в Киргизии и Таджикистане, где 27 февраля пройдут парламентские выборы? Во-первых, общество в обеих республиках в большинстве своем не предрасположено к решительным переменам. Оно более консервативно. И хотя оно бесконечно недовольно сегодняшней властью, но решиться и сменить ее на иную рискнуть не готово. Следует напомнить и известный тезис, что препятствием к революции может стать крайняя нищета людей, способных думать исключительно о собственном пропитании. При всей неоднозначности этого утверждения отметим, что у отнюдь не богатого доходами населения региона есть некие «резервы выживания», утратить которые никто не хочет. Во-вторых, недостаточно консолидирована оппозиция. В Киргизии сразу три оппозиционных блока, в Таджикистане «каждый умирает в одиночку».

Последовавшие события – протесты оппозиции против фальсификации результатов выборов, массовые акции, захваты и контрзахваты обладминистраций, дошедшие до фактического получения оппозицией контроля за южными областями республики поставили на повестку дня дальнейшие вопросы: как будет дальше развиваться конфликт, будет ли это очередная «бархатная» революция или кровавое столкновение, на какие уступки пойдет власть, уйдет Акаев или нет и т.д. Мы попробовали собрать мнения экспертов из разных источников, иногда дополняя их другой фактической информацией.

Что происходит?

По мнению директора Центра политической конъюнктуры России Константина Симонова, ситуация в Киргизии еще раз показала, что утверждения о невозможности повторения украинского сценария «бархатной революции» в Центрально-азиатском регионе оказались сверхоптимистичными и необоснованными. «Несмотря на все различия в политической культуре этих стран, технологические приемы, которые с теми или иными вариациями использовались в Югославии, Грузии, а затем и на Украине, оказались эффективны и здесь. На самом деле препятствий для их применения в Центральной Азии не было никаких. Тем более, что в цепи последних выборов в регионе Киргизия объективно была самым слабым звеном. По нему и ударили», – считает эксперт.

У этого эксперта, как и у некоторых других мы видим отражение «конспирологических» представлений о происходящих событиях как всерьез зависимых от применяемых кем-то «технологий». Вполне присутствует также представление о происходящем как функции в первую очередь внутренних факторов.

Нет недостатка в попытках как-то назвать происходящее: революция коней, революция тюльпанов, демократическое варварство и т.д. Стоит учитывать, что большинство известных нам имен давалось по итогам событий – в зависимости от их характера (Маршак: «Мятеж не может кончиться удачей – в противном случае его зовут иначе»).

Специфика Киргизии

Несмотря на внешнее сходство происходящего, вплоть до юрт на площади Джалал-Абада – аналога палаточного городка на Майдане, большинство экспертов сходятся в мысли, что точное повторение украинских или грузинских событий в Киргизии полностью исключено. По мнению экспертов, прямые аналогии не совсем уместны: поверхностные сходства есть, но, если смотреть глубже, то ситуация гораздо сложнее, да и вообще принципиально отличается.

«Ситуация в Киргизии тяжелая, потому что какой-либо «розовой», «оранжевой» революции уже не получится. Если что-то и произойдет, то это произойдет в форме прямого противостояния, кровавых столкновений, здесь даже нельзя исключать распад страны на Север и Юг», - такое мнение высказал заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин.

Проблема в том, что Киргизия на самом деле - биполярная страна, говорит член научного совета Московского Центра Карнеги Алексей Малашенко. - В силу того, что у власти северные кланы, оппозиционность наиболее болезненно проявляется в южных районах страны. Юг живет хуже, чем север. Группы, поддерживающие Акаева и всю его политическую "семью", базируются на севере. Именно поэтому на юге протестные настроения сильны очень давно.

По словам политолога Вадима Дубичева, нынешний режим превратился в один финансово-олигархический клан, во главе которого стоит Аскар Акаев, его семья и самое ближайшее окружение. Любой бизнес, оборот которого превышает 15-20 тысяч долларов, поглощается этим кланом, прибирается к рукам. Это вызывает ненависть на юге, которая усугубляется гигантской безработицей и тем, что все финансовые потоки идут через север.

По мнению Жарихина, в Киргизии противоречия между севером и югом гораздо серьезнее, чем противоречия между востоком и западом Украины. Поэтому здесь гораздо более вероятен сценарий противостояния между "северной столицей" и "южной столицей" – между Бишкеком и Ошем – вплоть до гражданской войны. Довольно давно юг, точнее его представители, были оттеснены от центра принятия властных решений, и поэтому там существует застарелая, оставшаяся еще с советских времен, обида на то, что власть в Киргизии всегда принадлежала северянам, то есть Бишкеку (тогда – г. Фрунзе).

«Представьте, что Ющенко и Тимошенко не нашли поддержки в Киеве, отправились во Львов и там устроили Майдан. Так мне представляются беспорядки в Оше, который находится в нескольких километрах от границы с Узбекистаном», - отметил Жарихин.

Оппозиция

Оппозиция в Киргизии имеет ряд своих особенностей: главная из них – ее разрозненность. Киргизская оппозиция не очень широко известна на постсоветском пространстве, а тем более за его пределами. Одним из самых несомненных ее лидеров считается бывший вице-президент страны, мэр Бишкека, министр безопасности лидер оппозиционной партии "Ар-Намыс" Феликс Кулов, который вот уже пять лет по обвинению в превышении служебных полномочий находится за решеткой. Реальной причиной его заключения является политическая деятельность - в 2000 году он мог составить серьезную конкуренцию Аскару Акаеву на президентских выборах. Срок его условно-досрочного освобождения наступает в ноябре нынешнего года - то есть уже после предполагаемых президентских выборов (октябрь).

Что же касается остальных заметных деятелей оппозиции - это экс-премьер Киргизии лидер оппозиционного "Народного движения" Курманбек Бакиев, Роза Отунбаева, лидер движения "Ата-Журт" ("Отечество"), бывший (в том числе - еще в советские времена) министр иностранных дел и посол Киргизии в Лондоне и Вашингтоне, вернувшаяся в страну летом прошлого года, а также несколько харизматичных депутатов киргизского парламента: Азимбек Бекназаров, Адахам Мадумаров, Анвар Артыков (экс-кандидат в президенты Киргизии, этнический узбек, выдвинувшийся в качестве «народного» руководителя Ошской области, значительной частью населенной узбеками же).

По словам Жарихина, нужно учитывать, что сами лидеры оппозиции или представители Севера, или, если и выходцы с Юга, то давно обосновавшиеся на Севере, и нельзя сказать, что это народные трибуны, поднявшиеся из низов – это бывшие чиновники Акаева, отправленные в отставку. Поэтому, по его мнению, оппозиционерам-«северянам» довольно проблематично «оседлать» протестное восстание Юга. Жарихин считает что оппозиция, во многом спровоцировав взрыв на Юге, играет с огнем: даже если им достанется власть в отдельных городах – это совсем не значит, что удастся взять власть во всей стране.

Здесь оказался частично затронут еще один важный момент – соотношение оппозиции и восставшего народа: в какой степени лидеры оппозиции контролируют происходящее под их лозунгами, в какой степени массы идут за лидерами. От ответа на этот вопрос в сильной степени зависит понимание степени управляемость и мобилизуемости социально активного населения, достаточности договоренностей с оппозиционными верхами для успокоения низов и коридор возможностей лидеров оппозиции во взаимоотношениях с властью.

Немного экзотическую точку зрения представляет Вадим Дубичев, полагающий, что в Киргизии идет война за власть между двумя кланами, один из которых представлен действующей властью, а другой – местным бизнесом, рвущимся во власть. Он подтверждает, что оппозиция разрозненна и не имеет единого лидера: «Доходит до смешного. Я читал несколько интервью представителей местной оппозиции. В каждом есть такое заявление: «Я – киргизский Ющенко, все переговоры нужно вести со мной, деньги давать мне»».

Эксперт считает, что в данной ситуации жители республики в большей степени поддерживают действующую власть, нежели разрозненную оппозицию. Тем самым, предпочитая «демократическому варварству» «цивилизованный авторитаризм».

Никакой реальной идеологической альтернативы оппозиция явно не представляет - то же лавирование между Западом и Россией, что и у нынешнего президента. Никаких принципиально иных подходов к экономике - кроме отрицания клановости - тоже не заметно. Приверженность демократическим ценностям также провозглашают и власть, и оппозиция.

Этнический и религиозный факторы

В ситуации с Киргизией необходимо учитывать то, что политическая активность неравномерно распределяется по территориям с различным этническим составом. В самых горячих на сегодня регионах - Джалал-Абаде и Оше - заметный процент составляют уйгуры и узбеки (в отличие от более моноэтнического Севера), поэтому есть теоретическая возможность обретения этими противоречиями отражения в этнической плоскости. Хотя пока признаков подобного не наблюдается.

Алексей Малашенко считает, что любая провокация, в которую окажутся втянуты ошские узбеки, может снова взорвать Ферганскую долину, а в итоге привести даже к вмешательству соседнего Узбекистана. Впрочем, отметил он, узбекский президент Ислам Каримов и без этого каким-то образом попытается повлиять на киргизскую ситуацию и тем самым спасти своего коллегу Аскара Акаева.

«Хотя узбекское население юга Киргизии не имеет своих организационных структур, оно достаточно многочисленно и имеет серьезную внутреннюю сплоченность, – говорит заведующий отделом Средней Азии и Кавказа Института СНГ Андрей Грозин. – Эти люди уже сейчас, предвидя дальнейшее обострение ситуации, рассчитывают на помощь Узбекистана. А эта помощь может быть оказана и прямым военно-политическим путем». Эксперт не исключает, что если не сегодня, то в ближайшее время в киргизских событиях обязательно проявятся и разного рода радикальные исламистские движения. Поэтому в случае межнациональных столкновений на первые роли могут выдвинуться отнюдь не нынешние лидеры киргизской оппозиции, а совершенно другие «активисты», которые выйдут из низовых структур, из толпы, из исламистских структур», – утверждает Андрей Грозин.

Подобное мнение разделяет и Владимир Жарихин: «На Юге очень значительная часть населения - узбеки, среди которых очень сильны фундаменталистские мусульманские настроения. В этой ситуации, если произойдет разделение страны, утрата контроля над Югом, то это может стать неуправляемой зоной, в которой могут концентрироваться различного рода сепаратисты, что вообще-то не в интересах соседей Киргизии.

Основанием для всех этих рассуждений служит опыт столкновений между киргизами и узбеками июня 1990 года, а также попытки боевиков Исламского движения Узбекистана прорваться на территорию Киргизии в 1999 и 2000 году.

Пока что в Киргизии и власть, и оппозиция используют исламский фактор: власть – запугивая звериным оскалом исламизма, который проявится за оппозицией, а оппозиция – сообщениями о том, что власть при необходимости блокируется с исламистами, только бы не допустить победы настоящей оппозиции, а, тем самым, может разбудить пока спящее лихо.

Международный расклад

Немаловажный факт, который отмечают эксперты: на настоящий момент в Киргизии сложно говорить о чьем-либо явном влиянии извне на происходящие процессы, будь то Россия, США или Китай. «Здесь нет сил пророссийских и антироссийских, проамериканских и антиамериканских, как это было в других странах, где произошли революции. «Думается, все дело в том, что на Западе сами не знают, как пойдут события в Киргизии. А потому они предпочитают пока не вмешиваться», - говорит Алексей Малашенко.

Впрочем, на территории республики уже несколько лет развернута американская военная база, а в центре Бишкека открыт Американский университет. Другими словами, говорит Дубичев, и нынешний президент Акаев вполне лояльно относится к Америке, поэтому в принципе у США не должно быть особого интереса в смене власти. Но «американцы по старой привычке вкладывают средства и в поддержание режима, и в усиление оппозиции, они подстраховывают себя на случай любого развития событий, чтобы остаться здесь при любой власти», – говорит эксперт.

Здесь не всегда различают сугубо прагматическую составляющую политики, в соответствии с которой автократический правитель может быть надежнее труднопредсказуемого демократического процесса (особенно в стране исламского круга) и воздействие на идеологии, мнения общественности на политику западных стран, как правило, итоговая политика будет результирующей «прагматического» и «идеологического» векторов, отсюда неизбежная поддержка демократических институций и механизмов, гарантирующих свободу выбора.

Впрочем, по мнению Дубичева, и у России в этой среднеазиатской республике сохранились довольно серьезные позиции. Достаточно сказать, что в Бишкеке народ свободно говорит по-русски. «Киргизы с сожалением вспоминают советское время, говорят, что после 91 года в столице не было построено ничего нового. Все присыпано такой печалью уныния, ностальгией по совку, и военные базы США оптимизма народу не добавляют», – говорит политолог.

Заметим, что недалеко от базы НАТО в Магасе, Канте находится российская военная база.

«Однако Россию вмешательство ко многому бы обязало, особенно после идиотских провалов в Тбилиси и Киеве. Москва несколько поумнела, и уже думает о том, как будут развиваться события после Акаева. Не то чтобы она от него отказалась - совершенно нет. Но если она не сможет управлять процессом, видимо, уже присмотрен и будет вытащен на свет свой кандидат, очередной "крепкий хозяйственник"», - считает Малашенко.

Помимо этого, по мнению Малашенко, Ислам Каримов, президент Узбекистана, также заинтересован в Акаеве, вернее, в том, чтобы гражданская война не потревожила покой в Ферганской долине. Если начнутся столкновения на этнической почве, ему придется защищать своих.

Сейчас, когда исламский фактор может «выстрелить», происходящее не в интересах ни России, у которой там военные базы, ни США, у которых там тоже военные базы, ни Китая, у которого самого большие проблемы с уйгурским населением. «Поэтому этот как раз тот случай, когда они должны выступить вместе и постараться ввести ситуацию в какой-то управляемый режим и не допустить развитие конфликта в форме гражданской войны» - считает Жарихин.

Напомним также, что нынешнее руководство Киргизии, подписывая договор о границе с Китаем, уступило ему часть территории республики. Это было одним из поводов волнений в марте 2002 года. Тогда на этом поле оппозиция пыталась играть. Хотя, в случае прихода ее к власти, Китаю вряд ли стоит опасаться пересмотра договора, «осадок» остался, и трудно предположить, что Китай будет поддерживать бывших противников договора.

Что будет?

Прогнозировать ситуацию, по мнению экспертов, сейчас очень сложно, так как она во многом зависит от того, как будет действовать центральная власть.

По мнению Жарихина, ситуация здесь достаточно типовая: на пространстве СНГ не выработаны механизмы наследования и передачи власти. И когда начинает уходить первая генерация руководителей бывших республик, возникают конфликты.

С точки зрения Алексея Малашенко, Акаев совершил огромную ошибку. Ему нужно было уйти пораньше, в этом случае он имел возможность получить очень неплохой пост за рубежом, в международных организациях, даже в ООН. Он сохранил бы лицо, сохранил и авторитет. А сейчас его положение очень тяжелое - он упустил момент, когда можно было красиво уйти. А теперь его оппоненты, которые будут "уходить", все президенту припомнят.

«Сейчас лучший выход для Акаева - поделиться властью. Если президент Киргизии настолько уверен в себе, что готов к конфронтации, то ему же хуже. Конфронтация плавно перейдет в межрегиональное противостояние, а для Киргизии это катастрофа. Существование ее как государства будет поставлено под сомнение», - заключил Малашенко.

Прогнозируя развитие ситуации, другой политолог, заведующий сектором стран СНГ Института востоковедения РАН Сергей Панарин считает, что власть надеется на то, что пыл оппозиции выдохнется. «Об этом свидетельствует сама реакция власти. Она старалась отрезать юг, там дороги перекрыты. Во-вторых, она постаралась по возможности отлавливать всяких приезжих на тот случай, что это какие-нибудь агитаторы и принципиальные демократы. В-третьих, в Бишкеке информация тоже замалчивалась».

В свою очередь Вадим Дубичев категорически отрицает возможность революционных событий, а тем более победу оппозиции. «Шуму будет много, но по итогам второго тура нынешняя власть возьмет большинство и оппозиции рано или поздно придется успокоиться: никаких предпосылок для ее победы сегодня нет», – резюмирует эксперт.

Следующий вопрос – если даже Акаеву удастся победить сейчас, то, что будет в октябре, когда должны состояться президентские выборы. Выборы, в которых первый президент Киргизии обещал не участвовать.