Италия лишается своего символа

Вся Италия, затаив дыхание, следит за противостоянием между рабочими крупнейшей автомобильной компании «Фиат» и ее управляющим, итало-канадским менеджером Серджио Маркионне.

О том, что труд в последнее время утратил свою социальную значимость, говорят многие экономисты. А журналист Марко Панара в своей недавно вышедшей книге «Болезнь Запада» утверждает, что потеря осознания ценности работы напрямую связана с ухудшением качества демократии.

«Утраченная ценность работы и новая бедность, увеличивающаяся в индустриальных странах – эти два фактора тесно связаны между собой и влияют на демократию, которая есть связь между трудом и правами, - пишет он. – Обесценивание и обеднение труда заключают в себе опасность того, что нас ожидает или уже настигла бедность, а угроза бедности ведет к согласию работать, не требуя взамен никаких прав».

Случайно или нет, но эта книга появилась именно в тот момент, когда между рабочими «Фиата» и управляющим компании Серджио Маркионне происходит противостояние. Последний встал у руля предприятия в 2004 году и с того момента провел немало преобразований, как, например, покупка значительного числа акций американской автомобильной компании «Крайслер», что позволяет ему проектировать в недалеком будущем слияние двух автогигантов.

За свою неразборчивость в средствах ради достижения коммерческого успеха Серджио Маркионне не раз подвергался критике, как со стороны Европейского Союза, так и в самой Италии, где к «Фиату» относятся не столько как к заводу, выпускающему машины, сколько как к символу крупной индустрии страны.

Предприятие (название известной во всем мире марки переводится как «Итальянская фабрика автомобилей в Турине») было основано в 1899 году группой местных аристократов и богатых промышленников, среди которых был Джованни Аньелли. В короткий срок он стал абсолютным хозяином «Фиата», и во главе компании до сих пор стоят его потомки.

В первый год на фабрике работало всего 150 рабочих и было выпущено 24 машины. В 1908 году «Фиат» открыл фабрику в Америке, а такси его производства начали циркулировать по улицам Парижа, Лондона и Нью-Йорка. До начала Первой мировой войны фабрика имела свое представительство и в России.

Новый период процветания «Фиата» был связан с 60-ми годами, когда благодаря экономическому буму его продукция распространилась не только в Европе, но и во многих странах мира. «Фиат 500» стал итальянским семейным автомобилем, символизируя собой рост всеобщего благосостояния.

В начале 70-х годов «Фиат» принял участие в строительстве «АвтовВАЗа» в Советском Союзе, в городе Тольятти, где производят всем хорошо знакомые «Жигули».

Еще в начале XX века, посетив фабрику «Форда», Джованни Аньелли пришел к выводу о необходимости сборочного произодства автомобилей. В 1939 году в Турине был открыт гигантский завод, где работа не прекращалась 24 часа в сутки. В конце 70-х годов на нем работало 70000 человек, на сегодняшний день осталось 5500, и они рискуют потерять работу.

Туринскую фабрику теперь называют «слишком большим башмаком для слишком маленькой ноги». Большинство цехов не используется и постепенно превращается в груду металлолома. Недостатка в проблемах и классовой борьбе на «Фиате» никогда не было. В 1980 году его потрясли крупные волнения, когда в результате переорганизации производства тысячи рабочих рисковали потерять работу. О том, что исторические «35 дней протестов» не забыты до сих пор, свидетельствует тот факт, что в 2007 году на экраны вышел фильм «Синьорина Эффе» режиссера Вильмы Лабате, рассказывающий о тех событиях.

Конечно, и события последних недель на туринской фабрике привлекли к себе общественное внимание. На референдум был поставлен вопрос об изменении условий труда. Рабочим самим предоставили решить, согласны ли они принять их. В противном же случае дирекция пригрозила закрыть предприятие в Италии и перевести его в Сербию или Польшу, где местные рабочие согласны работать больше, а платить им можно будет меньше.

Так называемый «план Маркионне», подписанный руководством «Фиата» с представителями нескольких (но не всех!) профсоюзов, предусматривал вложения в фабрику в размере 1 миллиарда евро, чтобы дать новый толчок производству и выпускать 250-280.000 автомобилей в год. Это вместе с увеличением часов работы в неделю и смен в зависимости от нужд производства, а также увеличением дополнительного времени работы. Отдых в течение смен также сокращается с 40 до 30 минут, а «украденные» минуты компенсируются суммой 32 евро (без вычета налогов) в месяц.

Кроме того, значительно уменьшаются возможности проведения забастовок, а рабочие, которые примкнут к несанкционированным забастовкам, могут быть уволены.

Естественно, комментарии не заставили себя ждать.

«Цена, которую мы заплатили за глобализацию, это увеличившаяся социальная несправедливость, которая очень напоминает ту, которая существовала в XIX веке», - заметил журналист Альберто Статера.

Публицист Курцио Малтезе был более резок, сравнив «Фиат» с другими гигантами итальянской промышленности «Пармалат» или «Алиталия», «разрушенными благодаря наиболее оплачиваемым и не менее способным менеджерам в Европе», которые не имеют ясной идеи, как перестроить крупную индустрию и использовать знания и умения «наиболее способных и наименее оплачиваемых» рабочих.

Действительно, если провести сравнение с немецкой компанией «Фольксваген», где на производстве занято на порядок больше рабочих, получающих двойную, по сравнению с их итальянскими коллегами, зарплату и работающими меньшее количество часов в неделю, то приходится признать вслед за Курцио Малтезе, что «Италия больше не смотрит на Германию и Францию, но на Сербию и Индокитай».

Тем не менее, 54 % работающих на фабрике «Фиат» в Турине все же одобрили «план Маркионне» - страх потерять работу велик. Хотя нельзя игнорировать и то, что достаточно большое число рабочих не желают принимать навязанные им новые условия и отказываться от заработанных ранее прав для того, чтобы увеличить доходы кучки богатых менеджеров.

Экономический кризис больно ударил по «Фиату», и у итальянского правительства нет необходимых средств, чтобы вложить их в предприятие.

Одно из последних громких заявлений Серджио Маркионне сделал уже после подсчета голосов референдума: по его мнению, когда года через два-три произойдет слияние «Фиата» с «Крайслером», то единая штаб-квартира компании должна находиться не в Турине, а в Сан-Франциско. А это означало бы, что Италия окончательно лишится символа своей крупной промышленности, который на протяжении более ста лет олицетворял собой мечту и гордость страны, и тогда только архивные документы будут свидетельствовать о том, что когда-то Италия была одной из наиболее развитых промышленных стран мира.