Что посеяли, пожнем...

Итак, выбор сделан. Можно попытаться его осмыслить.
В отношении содержания прошедших выборов, как известно, было две основных точки зрения. Первая: это вообще не выборы, а референдум о поддержке лидера. Вторая: это все-таки выбор - между партиями и, соответственно, между разными социально-экономическими курсами власти.
Чья же точка зрения взяла верх?
Казалось бы, победили сторонники идеи референдума. Правящая партия получила порядка шестидесяти трех процентов голосов при явке порядка шестидесяти двух процентов. То есть, если бы на референдум был вынесен какой-либо четко сформулированный вопрос, с таким результатом юридически (по нашим законам) можно было бы считать, что он окончательно решен. Но в том-то и дело, что никакой однозначно сформулированный вопрос, кроме вопроса об общем доверии нынешнему президенту, на «референдум» не выносился. Трактовать же результаты как уровень доверия, позволяющий в дальнейшем совершить какие-либо радикальные и головокружительные преобразования, тем не менее, не вполне уместно: если умножить 0,63 (поддержка) на 0,62 (явка), то получится всего лишь 0,39. То есть, из всех граждан, имеющих право голоса, в той или иной степени поддержали идею «национального лидерства» менее сорока процентов.
При этом я никоим образом не пытаюсь принизить количественный результат партии власти – для парламентских выборов он вполне однозначен. С учетом перераспределения голосов не прошедших в парламент партий, а также легкости, с которой можно составить конституционное большинство (в две трети) с любой из еще трех прошедших в парламент партий, количественно победа абсолютная. Можно менять Конституцию как угодно или, как и раньше, вообще ее игнорировать. Качественно же – остаются вопросы, прежде всего, в части «национального лидерства».
Соответственно, открытым остается вопрос и о том, какие выводы из состоявшегося голосования следуют для предстоящих нам выборов президентских. Ведь если столь тщательно выращивавшегося ранее «козла отпущения» за все грехи власти, бывшего министра здравоохранения и социального развития, убрали перед выборами не президентскими, а парламентскими, значит, именно парламентские выборы и должны были дать нам некий фундаментальный результат, определяющий всю дальнейшую жизнь. Конституционное большинство правящей партией получено - это результат парламентский. А для будущих президентских выборов - что означает этот результат? Пока непонятно. А для будущей жизни уже после президентских выборов? С этим яснее.
Результат очевидный применительно не к президентским выборам, а к судьбе будущего президента и степени возможной в будущем его независимости от иных властных сил: это резкое ослабление самого поста будущего президента - механизм импичмента полностью в руках одной партии. И так будет, во всяком случае, если эта партия останется монолитом, и будет выступать по отношению к будущему президенту как единое целое. Если же будущий президент сумеет тем или иным способом (не публичным, скорее всего, далеким от идейных разногласий) правящую партию во взаимоотношениях с главой государства расколоть, то, понятно, возможны варианты.
Есть ли еще какие-либо ясные и однозначные результаты у этих выборов? С моей точки зрения, есть.
Прежде всего, как для человека, принимавшего в выборах непосредственное участие на стороне одной из левых сил, для меня чрезвычайно печальным является тот факт, что граждане не высказались достаточно внятно и однозначно за левый поворот в социально-экономической политике. Хотя такая возможность была.
Действительно, это может показаться очень странным: в стране, где не только жизненный уровень абсолютного большинства населения в разы ниже, чем в развитых странах, но и удельный уровень расходов государства на социальную политику в два-три раза ниже, чем в Европе и Северной Америке, население как будто бы ни в какой социализации государственной политики совсем даже и не нуждается. И если суммировать голоса за крайне левую оппозицию (КПРФ) и умеренную левую оппозицию («Справедливая Россия»), вместе получается менее двадцати процентов. И даже если к этому добавить протестные голоса за ЛДПР (не левые, но апеллировавшие к обиженным), и голоса не прошедших партий, заявивших себя как лево-патриотические («Социальной справедливости» и «Патриоты России»), то и в этом случае в сумме получается лишь чуть более трети. И даже если добавить к этому голоса тех, кто купился на практически уже левую (социальную) риторику СПС, то и в этом случае получается все равно менее сорока процентов…
Но с решимостью, достойной лучшего применения, граждане пришли на выборы и недвусмысленно поддержали выраженно антисоциальный курс власти. Чем это объяснить? Ведь не могут же шестьдесят процентов населения нашей страны составлять олигархи, члены их семей, их лакеи и члены семей лакеев?
На предварительном подведении итогов выборов, начавшемся на большинстве телеканалов сразу после закрытия избирательных участков, один политолог, участвовавший вместе со мной в беседе на питерском кабельном телеканале, заявил, что люди, в конце концов, «голосуют кошельком». И поддержка ныне правящей партии отражает реальные улучшения в жизни людей. И, кроме того, далее: «В политике, зачастую, слово – и есть дело. И если слово лидера вдохновило людей – оно стало политической реальностью».
Казалось бы, все формально логично, но, тем не менее, в контексте реальной ситуации, пришлось эти тезисы оспорить. Не для того, чтобы что-то исправить – выборы закончились, и исправлять поздно. Но для того, чтобы телезрители не остались введены в заблуждение.
Конечно, слово может становиться делом, но наш случай – явно не из этого числа. В нашем случае «слово» сопровождалось реальным большим и масштабным «делом» – жесточайшим зажимом ртов всем, кто это замечательное «слово» мог как-либо аргументированно оспорить. С одновременным вбиванием этого «слова» через все возможные каналы в головы людей. Это, с позволения сказать, «слово», мы не слышали только, может быть, из утюга или душа. И никакие партийно-бюджетные ограничения на ведение предвыборной агитации и пропаганды этого прекрасного «слова», разумеется, всерьез даже и не рассматривались.
Кстати, в этой же дискуссии сразу возник и вопрос о том, на каком основании КПРФ заявила о намерении оспорить результаты выборов еще до подведения их итогов. Но ответ ведь очевиден: даже если бы и в ходе самого голосования никаких нарушений выявлено и не было бы, неужели столь массового и грубого нарушения закона правящей партией в ходе предвыборной кампании, которое мы все наблюдали, недостаточно для оспаривания результатов выборов?
Что же касается «голосования кошельком», то против такого голосования вряд ли кто-то рискнет возражать. Единственный нюанс здесь один: что человек видит в своем кошельке и как трактует увиденное – вокруг этого, как раз, и разгорается основная борьба в нормальную предвыборную кампанию. Не была исключением и кампания нынешняя, хотя к числу нормальных ее отнести вряд ли возможно.
И вот тут-то как раз и сыграли свою роль заветное «слово» и подпирающее его дело.
Так, «слово» о том, что якобы наше государство теперь тратит на социальные программы такие суммы, которые не могут себе позволить даже развитые страны, распространялось по центральным телеканалам широко, причем, отнюдь не в рамках официально оплаченной предвыборной агитации. В то же время тоже слово, но правды, например, о том, что первое «слово» – просто ложь, причем не безобидная, не «во спасение», а в целях введения избирателей в заблуждение, разумеется, никоим образом доведено до избирателя быть не могло.
Это наглядный пример, демонстрирующий, что подобное «слово», без гарантирующего его монополию «дела», абсолютно ничто. Подкрепленное же такого рода «делом», «слово» – мощный рычаг воздействия на волеизъявление людей.
Но еще более важный рычаг, еще раз повторю – недопущение слова правды, тем более, в прямом сопоставлении с заветным «словом». Например, академик Лео Бокерия на Конгрессе кардиологов заявил, что мы ежегодно теряем до полумиллиона жизней наших сограждан только потому, что не выделяются деньги на операции по жизненным показаниям. В Европе и США по этой причине люди уже не умирают. И вся цена вопроса – порядка от пяти до пятнадцати миллиардов долларов. При том, что в золотовалютном резерве и стабфонде в сумме нами уже накоплено почти шестьсот миллиардов долларов. Вы можете себе представить нормальные публичные теледебаты, на которых правящая партия сумела бы убедить телезрителей (они же избиратели), что не выделять необходимую сумму на спасение наших отцов, матерей, братьев и сестер, и даже детей, видимо, ради снижения инфляции еще на полпроцента – это нормально и естественно, и дальше нужно следовать этим же курсом? Подобное можно представить себе, но только либо в компании садистов и человеконенавистников, либо в сумасшедшем доме…
Но, как говорится (как недвусмысленно дали понять всем нам): «Других выборов у нас для вас нет». И, похоже, не ожидается.
Тем не менее, а есть ли что-то положительное в результатах этих выборов?
К числу положительных результатов можно отнести окончательное крушение ранее целенаправленно внедрявшейся в умы сказки о том, что у нас есть центристская правящая партия, а также оппозиция: левая и правая. Результаты выборов недвусмысленно продемонстрировали то, что для более или менее квалифицированных наблюдателей в общем-то было известно и ранее. А именно: никакой правой оппозиции в стране нет и быть не может. Более правоолигархического курса, нежели проводимый нынешней правящей партией, проводить просто уже невозможно. И как власть ни раскручивала «правую оппозицию» путем шумной и непримиримой лобовой «борьбы» с ней (не говоря уже о ее прямой поддержке властью на протяжении многих лет, в чем даже и сам президент признался западным журналистам и политологам), тем не менее, выйти за пределы даже пары процентов «правой оппозиции» не удалось.
Соответственно, нынешняя правящая партия, называющая себя «центристской», на деле, в реальном политическом спектре – самая что ни на есть крайне правая сила. И именно под ее прикрытием всем социально-экономическим блоком правительства, Цетробанком и стратегическими энергетическими корпорациями у нас и дальше будут управлять те самые крайне правые, борьба с которыми в ходе кампании так тщательно имитировалась.
Пожинать нам всем теперь предстоит плоды безусловной победы именно выражено (не в риторике, а в фактически реализуемой социально-экономической политике) крайне право-олигархической политической силы.
Умеренно левая оппозиция - «Справедливая Россия» - несмотря на малочисленность своего представительства в парламенте, тем не менее, имеет все основания претендовать на место в центре фактического политического спектра. КПРФ же в такой диспозиции остается слева от центра.
Кому-то это может показаться лишь игрой ума. Но мне представляется, что адекватное представление граждан о реальном политическом спектре – дело в любом случае немаловажное.
Иными достижениями по результатам состоявшихся выборов наше общество похвастать не может.