Что будем есть завтра?

В минувшую пятницу довелось мне участвовать (попросили выступить) в проходивших в Совете Федерации парламентских слушаниях «Состояние и проблемы геологического изучения недр России». Казалось бы, какие проблемы? По добыче нефти мы уже на первом месте в мире, экспорт энергоресурсов наращивается, цены растут и, соответственно, доходы бюджета, золотовалютные резервы и всякие резервные фонды (наследники Стабфонда) бьют все рекорды. Не зря мы уже пару лет позиционируем себя не иначе, как «энергетическая держава». И это не пустые слова. То есть, держава мы или нет, это еще не известно. Но что энергетическая (и, к сожалению, пока – исключительно и только энергетическая), это – безусловно: две трети доходов бюджета – от экспорта невозобновляемого сырья.
Правда, сегодня сырья для экспорта хватает, но что будет завтра? И, соответственно, есть-то завтра что будем?
Слушания потому и были затеяны, что, при всех нынешних радужных отчетах и рапортах власти, тем не менее, оказывается, даже и чисто сырьевое будущее нашей страны (пусть и в предположении, что мы с такой долей согласны) – не столь уж и радостно. Приведу лишь несколько цитат из констатирующей части проекта решения (рекомендаций) слушаний:
«Резко снизилось качество геологоразведочных работ и достоверность запасов. Срываются сроки подготовки сырьевой базы для заполнения нефтью трубопровода ВСТО…».
«Слабо пополняется геологическая информация, лежащая в основе защиты национальных интересов России на континентальном шельфе, в Мировом океане, в Арктике и Антарктике».
«Практически прекращен сбор и обобщение геологических данных о сырьевых базах других стран».
И, наконец: «Геологическая отрасль России фактически утратила способность к самовосстановлению…».
И это все еще лишь чрезвычайно мягкие характеристики реального положения дел. Поговорите с геологами – они говорят еще яснее, без обиняков: геология в России практически полностью уничтожена.
Но, может быть, она нам и не нужна? Может, и без нее как-то справимся? Отчетность-то вся и так хорошая, вроде даже и запасы каким-то чудом прирастают. Что же это за такое русское чудо, чтобы запасы полезных ископаемых прирастали без геологии?
В проекте постановления слушаний это объясняется деликатно: «Значительная часть прироста получена путем пересчета коэффициента извлечения нефти, а также путем снижения бортового содержания золота». Что это означает? Очень просто.
Для нефти прирост запасов достигается путем элементарного пересчета количества нефти исходя из простого предположения, что коэффициент извлечения нефти из недр будет выше, чем есть сегодня.
Как это делается по золоту, убедительно показал на примере конкретных месторождений один из выступавших руководителей геологических предприятий. Инвесторы (включая иностранных) идут к нам на месторождения с содержанием металла в руде порядка 30 граммов на тонну породы. Минимум, что они готовы разрабатывать, это 6 г на тонну. А мы сейчас в «извлекаемые запасы» официально включаем месторождения с содержанием в 1,4 г металла на тонну породы – отсюда и «прирост» запасов. Но никто этот металл в обозримой перспективе, очевидно, извлекать не будет. Кого и ради чего мы обманываем?
По данным выступавших на слушаниях специалистов, почти девять десятых территории нашей страны остается геологически не исследованной. В этих условиях реальный прирост запасов полезных ископаемых у нас, конечно, возможен, резервы огромны. Но этот прирост может достигаться исключительно за счет интенсивных исследований, которые… не осуществляются.
Наверняка все слышали нынешние торжественные утверждения, что мы создали устойчивую экономику, способную пережить мировой кризис. Что ж, дай нам Бог… И что, наконец-то, мы вышли на уровень 1990 года, правда, в чем – не уточняется. Надо понимать, это по суммарным экономическим характеристикам развития. Но это уже очевидная подтасовка: по самым упрощенным количественным характеристикам (объему ВВП) мы, может быть, и догнали сами себя двадцатилетней давности, но по качественным характеристикам развития – не о чем даже заикаться.
Предположим, мы можем согласиться с тем, что нам не нужно больше столько танков и самолетов, сколько их выпускалось в 1990-м. Допустим, не нужно и столько металлорежущих станков, машин и оборудования, хотя, коль скоро мы это все вынуждены теперь закупать за рубежом, значит, все-таки нужно. Но работы по разведке и обустройству месторождений полезных ископаемых, это-то – крайне необходимо. Ведь именно за счет ранее проведенных подобных работ мы сейчас и живем. Но, несмотря на бодрые рапорты, реальность такова: объемы поисково-разведочного бурения на нефть и газ (что для нас сегодня реально есть и хлеб, и молоко, и мясо, и лекарства, и те же машины и оборудование, которые мы уже не производим) сейчас у нас в пять раз (!) меньше уровня 1990-го года, а по рудным ископаемым и того хуже – падение в десять раз…
Так в чем же мы догнали себя двадцатилетней давности? Получается, только в скорости бездарного проедания того, что заработали и нажили наши отцы и матери. И плюс, чуть не забыл – в масштабах пропаганды правильности единственно верного курса…
Кстати, слушания были посвящены вопросам законодательного регулирования той ключевой отрасли, которая по существу нас всех сейчас и кормит. Но, насколько удается привлечь внимание общества к этой сфере, насколько наши СМИ готовы интересоваться этой реальной проблематикой нашей жизни и что-то до общества доносить?
Да, наши СМИ ориентированы на скандал или команду сверху. Но разве не скандал, что в «энергетической державе» на протяжении почти двух десятилетий власть занимается чем угодно, кроме насущно необходимого воспроизводства «державной мощи»?
Казалось бы, лед тронулся, в парламентских слушаниях принимают участие руководители крупнейших научных и производственных предприятий, министры, руководители федеральных агентств. Обсуждают главное: чем наши дети завтра согреют свой дом, что будут есть. Но – никого не интересует. Ни одной телекамеры. А вот когда какой-то, как мне это представляется, просто полусумасшедший (не хочу его обидеть, это всего лишь моя субъективная оценка) японец на берегу океана играет на горящем рояле, пока тот на глазах не разваливается (вот уж, воистину, величайший в истории акт искусства!), весь пляж забит телекамерами, и затем в течение целого дня по телевидению нам настойчиво демонстрируют эту «новость культуры»…
Но, казалось бы, ладно, есть массовое общество и массовая культура, дебилизирующая это общество. К инструментам дебилизации, включая массовое телевидение, неуместно предъявлять претензии как к средствам просвещения. Но если так, то, в условиях очевидного отсутствия у нас разгула массовой демократии, который при нынешней сплошной дебилизации масс может вести к непредсказуемым последствиям, должны быть какие-то иные каналы информирования и просвещения хотя бы власти и управленческого слоя? Те, кто управляет, согласитесь, должны иметь в головах что-то еще, кроме пропагандируемых телевидением бесконечных «хрустиков» и «кирияшек»? Но наша реальность, отдельные прорывающиеся и потому зримые проявления понимания нашей властью экономики и тут поражают воображение.
Так, кажется, все уже многократно разъяснено, все примеры развития и деградации разных государств, все рецепты успеха – у нас на глазах. Секретов здесь - самый минимум. Тем не менее, выясняется, что именно этого главного знания и понимания нет. Например, выступавший со вступительным словом зампред Совета Федерации заявил примерно следующее: «Приходится выбирать: или инновационный путь развития, или разработка полезных ископаемых. В ближайшие пять лет в инновационной составляющей мы сильно еще не продвинемся, значит, надо развивать сырьевой сектор»… Цитата неточная, но смысл я передаю корректно.
Не хочу изобразить дело так, что собрались неучи. Напротив, большинство выступавших – квалифицированные специалисты и в своей сфере, и в, без преувеличения, стратегическом понимании мировой и отечественной экономики. Директор одной из компаний – переработчиков сырья, то есть не кабинетный экономист-теоретик, а человек «от земли», заострил вопрос: «Почему «или»? Не «или», а одно - на основе другого!»
И весь мир это именно так и понимает. Сколько даже мне приходилось в свое время подробно писать, в частности, об опыте Норвегии и Китая, повернувших именно свой ресурсный потенциал на интенсивное научно-технологическое развитие. Да и США, присмотритесь – отнюдь не обделены ресурсами. Но никакой «голландской болезнью» не страдают.
Точнее, южные штаты чем-то похожим страдали (мол, хлопок у нас есть, а все остальное, включая машины и оборудование - купим) и даже в свое время попытались отделиться. Но отделиться им не позволили, и кровопролитная гражданская война между аграрно-сырьевым Югом и промышленно-технологическим Севером с подобными иллюзиями применительно к этой стране покончила раз и навсегда…
Нам же все еще никуда не деться от вещей абсолютно абсурдных, буквально невиданных в мире. Так, что делает геология? Создает новое необходимое знание. А куда девается знание, которое уже получено? В частности, куда делись все те данные, которые хранились у предприятий прежде единого советского научно-технологического цикла – в процессе приватизации этих предприятий? Официально – как будто бы утеряны (действительно, кому нужна такая ерунда?). Фактически же, и это неформально хорошо известно, вся эта, являющаяся государственной собственностью, ценнейшая стратегическая информация расползлась по частным рукам. Еще точнее – по рукам формально частным, но реально тесно связанным с государствами – потребителями наших природных ресурсов. Кто за это ответил? Никто.
Но, может быть, это были издержки «проклятых девяностых», теперь – все иначе?
К сожалению, все по-прежнему. Вдумайтесь: вопрос о необходимости еще только создания (точнее, воссоздания) единого государственного органа (и единой базы данных), ответственного за хранение геологической информации, еще только ставится, в том числе, ставился автором этой статьи на описываемых парламентских слушаниях.
И никто не против – что тут можно возразить? Но только за весь период «диктатуры закона» эту, казалось бы, самую основополагающую и первоочередную задачу решить почему-то не удалось. Может быть, удастся в период «борьбы с правовым нигилизмом»?

…Лет десять-пятнадцать назад, в период борьбы против передачи всех наших недр оптом под контроль Запада в рамках навязанного нам тогда режима «соглашений о разделе продукции», мне приходилось много выступать на подобных парламентских слушаниях. Материалы сохранились, многие опубликованы. Одно из таких выступлений (1997 года), в силу его концептуальной важности, я даже привел в приложении к одной из своих книг. И вот, спустя одиннадцать (!) лет, мне вновь пришлось озвучивать те идеи, что уже давно не должны быть для нашей власти новостью. Включая тезис о том, что никакого иного столь масштабного и надежного источника инвестиций в инновационное развитие нашей экономики, каким может и должно стать жесткое и однозначное связывание возможности доступа к нашим природным ресурсам, гарантированным долгосрочным заказом российскому машиностроению, у нас нет и никогда не будет.
К сожалению, сегодня – это вопрос даже не законодательного регулирования, а элементарного понимания или, напротив, абсолютного нежелания подобные истины (уже подтвержденные опытом других стран) понимать. А будет понимание, урегулировать вопрос законодательно - проблемы точно не составит.