Развяжут ли руки Верховному главкому?

Главное изменение, которое предлагается внести в действующее законодательство – президент будет иметь право направлять части Вооруженных Сил России за границу без санкции Совета Федерации.

Эта инициатива президента уже породила волну экспертных комментариев, в основном негативного свойства. Напомним, что «решение вопроса о возможности использования Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации» статья 102 Конституции РФ относит к ведению Совета Федерации.

Так, по сообщению «Ведомостей», член комитета Госдумы по конституционному законодательству коммунист Вадим Соловьёв считает предложение президента «переписыванием Конституции»: «По его словам, Конституция устанавливает парламентский контроль за деятельностью власти в этом вопросе: давая разрешение в каждом отдельном случае, Совет Федерации должен оценивать обстоятельства, а они, как и президенты, меняются». А один из авторов действующей Конституции Виктор Шейнис, по сообщению «Ъ», назвал предложение Дмитрия Медведева «абсолютно неконституционным» и полагает, что оно «носит политический характер, а не правовой». Ещё один эксперт, вице-президент фонда «Индем» Михаил Краснов, считает, что «постоянное право президента на использование вооружённых сил противоречит Конституции».

Однако у президента как главы государства есть ряд фундаментальных функций. К их числу статья 80 Конституции относит обеспечение Конституции, прав и свобод человека и гражданина. В установленном Конституцией порядке президент обязан принимать все необходимые меры «по охране суверенитета Российской Федерации, её независимости и государственной целостности». В осуществлении обязанностей «защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства» президент при вступлении в должность приносит присягу народу Российской Федерации, согласно статье 82 Конституции. И если осуществление этих первостепенных задач президентской власти входит в противоречие с отдельными нормами законодательства, значит, эти нормы устарели и подлежат пересмотру.

Коллизия с предоставлением дополнительных полномочий президенту как Верховному главнокомандующему вызвана незавершенностью процесса институционального строительства российской государственности.

Конституция, принятая шестнадцать лет назад, производит впечатление конституции государства с ограниченным суверенитетом. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы её статья 15, устанавливающая принцип верховенства международного права над российским на территории Российской Федерации. Эта Конституция составлялась и принималась в спешке, в ненормальной политической обстановке, поэтому в ней неудивительны пробелы и внутренние противоречия. Кроме того, на ней неподъёмным грузом лежит «печать 90-х годов» – восприятие нашего государства как потерпевшего поражение в «холодной войне», территориально урезанного и навсегда отказавшегося от роли великой мировой державы. В ней сам институт Вооружённых Сил даже и не прописан-то толком!

Понятно, что для такой Конституции использование российских войск за рубежом является чем-то исключительным, нереальным. В ней даже не предусмотрена процедура воссоединения с Россией её исторических территорий. Здесь сразу напрашивается сравнение с конституцией ФРГ 1949 года, которая сразу писалась «на вырост», в расчёт на присоединение к ней других земель.

Нормы Конституции 1993 года вошли в явное противоречие с реальным местом России в мировой политике начала XXI века. Россия возвращается на мировую арену как великая держава, а это требует пересмотра норм, сложившихся в 1990-е годы в обстановке развала страны и воспринимавшихся в той ненормальной ситуации как «нормальные», то есть соответствовавшие тем ограничениям, которые правящий класс России наложил тогда на роль и развитие страны.

В нынешнем положении совершенно второстепенное значение имеют вопросы борьбы с пиратством в Мировом океане, угрожающим российскому судоходству. Также необходимо отделить вопрос о полномочиях президента как Верховного главнокомандующего от мелкого и частного вопроса «усиления режима личной власти», как то пытаются изобразить некоторые либеральные идеологи. Речь в данном случае идёт о наделении главы государства реальным объёмом полномочий для надлежащего выполнения им своих обязанностей гаранта российского суверенитета и безопасности российских граждан в условиях любых новых вызовов, перед лицом которых мировая обстановка ставит Россию. Это имеет принципиальное значение для дальнейшего развития Российского государства. Поэтому данный вопрос не должен решаться конъюнктурно с позиций какой-то одной ветви власти. Единственным критерием правильности следует признать возможность государственных институтов России адекватно и эффективно реагировать на возникающие угрозы национальной безопасности.

Формально-юридические нормы в данном случае могут, при необходимости, отойти на второй план перед «государственной константой» (выражение русского правоведа Н.Н. Алексеева), которая обеспечивает существование государства.

Неписанной конституционной нормой государства Российского, его «константой» всегда являлось единоличное право главы государства экстренно принимать все требуемые обстановкой военные меры для защиты безопасности и достоинства России, чести, свободы и жизни её граждан.

В наше время ограничивать понятие «обороны государства» пределами государственных границ – полный анахронизм. Также в наше сложное время невозможно чётко по факту разграничить состояния войны и мира. Почти все войны современности возникают без объявления войны де-юре. И в этих условиях ограничивать рамки действий Вооружённых Сил, без особого на то позволения парламента, границами собственной страны – как говорится, «хуже, чем преступление – это ошибка». Поэтому в распоряжении Верховного главнокомандующего должен в постоянной готовности находиться действенный инструмент защиты интересов России в глобальном масштабе.

Возражая против наделения президента России дополнительными полномочиями в использовании Вооружённых Сил, некоторые ссылаются на конституцию США, по образцу которой, кстати, и сделаны некоторые части нашей нынешней Конституции. В частности, там санкцию на применение вооружённых сил за пределами страны формально даёт сенат. Фактически же эта норма американской конституции нарушается постоянно. Только за последние тридцать лет она нарушалась: при посылке десанта для освобождения американского посольства в Тегеране (1980 г.), отправке морских пехотинцев в Ливан (1982 г.), вторжении в Гренаду (1982 г.), нанесении воздушных ударов по Ливии (1986 г.), вторжении в Панаму (1989 г.), неоднократном нанесении ракетно-бомбовых ударов по Ираку, Сомали и Судану (1990-е – 2000-е гг.). И это понятно. Необходимость достижения фактора стратегической внезапности или немедленного преследования разгромленного противника на его территории просто начисто исключают любые предварительные парламентские процедуры согласования такого использования войск.

Кроме того, пока неясно, в какой форме будет удовлетворена просьба президента. Действительно, если исходить из буквы Конституции, подпункт «г» первого пункта статьи 102 должен быть, с соблюдением статей 108 и 136, отменён или изменён в том роде, например, что решение об использовании ВС РФ за рубежом, принятое президентом, должно быть в течение какого-то срока представлено на утверждение Совета Федерации, в противном случае теряет силу. Не исключено, что именно такой путь и будет в итоге выбран, хоть это и долгая процедура. Более вероятно, что отмеченный подпункт Конституции будет трактован Советом Федерации как возможность единоразово предоставить президенту запрашиваемое право на некоторый конкретный срок. Но, в конце концов, как это будет обставлено юридически – второстепенный вопрос. Главное – чтобы глава государства получил реальные полномочия, необходимые для выполнения основной президентской обязанности по защите суверенитета России. Пока же Верховный главнокомандующий остаётся «со связанными руками», но есть надежда, что в самое ближайшее время это ненормальное положение изменится.