Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Юрий Мель: «Олицетворяю тут не себя, а Российскую Федерацию»

Юрий Мель: «Олицетворяю тут не себя, а Российскую Федерацию»

Власти Литвы под надуманным предлогом отказали в УДО политическому узнику
Виталий Лекомцев
26.01.2022
Юрий Мель: «Олицетворяю тут не себя, а Российскую Федерацию»

Юрий Николаевич Мель томится в этой прибалтийской республике в застенках уже почти восемь лет. Невинному человеку сломали жизнь для того, чтобы утвердить постулат о «зверствах оккупантов» в Вильнюсе 1991 года и заткнуть рот всем, кто придерживается другой точки зрения о тех событиях.

Полковник в отставке Юрий Мель получил, к несчастью своему, широкую известность 12 марта 2014 года. В этот день военный пенсионер, возвращавшийся из Литвы к себе в Калининград, был арестован на пограничном КПП «Советск-Панемуне». Литву он до того уже посещал – ездил туда за лекарствами от диабета, которым страдает – и вот одна из поездок окончилась самым роковым для него образом. Литовский прокурор Гинтаутас Пашкявичюс, отдавший приказ об аресте россиянина, пояснил, что эта мера необходима, «потому что Мель может скрыться от правосудия». Юрию Николаевичу были предъявлены подозрения «в преступлениях против человечности и в военных преступлениях, которые причисляются к категории тяжких и очень тяжких». Как так могло получиться?

Мелю припомнили, что в молодости, будучи 22-летним лейтенантом, он в январе 1991 года вошёл в Вильнюс в составе ограниченного советского воинского контингента, направленного в город президентом СССР Михаилом Горбачевым. И спустя двадцать три года его обвинили – ни больше, ни меньше! – чем в «сговоре» с министром внутренних дел СССР Борисом Пуго и министром обороны Дмитрием Язовым.

Более же конкретно отставнику вменили следующее: «Танк под командованием Ю. Меля, бортовой номер 544, наводчик Д. Большаков, механик-водитель С. Драгоценный, выломал забор, ограждающий территорию телебашни с западной стороны, опасно маневрируя, въехал на территорию, где не менее трёх раз выстрелил из орудия холостыми зарядами, пускал дымовые завесы, световыми приборами военной техники светил в гражданских лиц, занимаемый объект и расположенные вокруг здания – таким образом запугивая и терроризируя гражданских лиц».

Другими словами, все «военные преступления» Меля сводились к трём холостым выстрелам в воздух! Само собой, защита полковника не преминула указать на нелепость предъявляемых ему обвинений. «Он выполнял приказ как военный, приведённый к присяге. Его танк никого не задевал – ни людей, ни автомобили. Было сделано три выстрела из орудия, но наводчиком был командир взвода. Однако кто отдавал приказ, Мель не слышал. Сам он не стрелял», – подчеркнул адвокат россиянина Витаутас Савчук.

Однако в той ситуации, в которой оказался отставной полковник, доводы разума не имели никакого значения.

Литве Мель понадобился для того, чтобы его можно было показательно «принести в жертву» принятой этой стране официальной идеологии. Её краеугольный камень – миф о «советской агрессии» и жертвах, понесённых литовским народом от руки «советских оккупантов» 13 января 1991 года.

В тот день в результате столкновений, имевших место у телебашни Вильнюса, погибли четырнадцать мирных жителей и свыше сотни пострадали. Официальная версия, принятая в Литве практически на законодательном уровне, гласит, что в этой трагедии виноваты советские войска, введённые в Вильнюс по приказу Михаила Горбачева. Версия достаточно шаткая. Документы советской прокуратуры свидетельствуют, что шестеро человек были убиты от выстрелов, раздавшихся по ним сверху и сзади – то есть явно не военнослужащими при непосредственном столкновении лицом к лицу. Причём использовались, в том числе, и устаревшие винтовки Мосина…

Уже с самого начала ходили слухи о боевиках-националистах, стрелявших по мирным людям с крыш ближайших домов. Существуют свидетельства и о том, что трупы умерших людей искали в моргах – чтобы потом выдать их за жертв советских солдат. «Эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум главным столпам советской власти – по армии и по КГБ – что произошла их компрометация. Я прямо скажу – да, я планировал это», – признавался впоследствии литовский политик Аудрюс Буткявичюс, которого называют одним из «режиссёров» тех событий.

Но с некоторых пор за сомнения в вине советских солдат в убийствах литовцев начали жестоко карать. В частности, на этом пострадал оппозиционный политик Альгирдас Палецкис, которого сначала приговорили к штрафу 10,4 тысячи литов (около 3 тысяч евро), а потом и вовсе обвинили в «шпионаже на Россию» и посадили в тюрьму.

Дабы пресечь все дальнейшие отклонения от «линии партии», власти Литвы решили организовать над «виновниками бойни у телебашни» своеобразный «Нюрнберг-2». Для того, чтобы придать процессу должную красочность, требовались живые обвиняемые на скамье подсудимых. Одним из них и стал Мель, а другим – проживавший в Литве гражданин России Геннадий Иванов. Еще 65 граждан РФ, Белоруссии и Украины (в их числе бывшего главу Минобороны СССР Дмитрия Язова) судили заочно.

Наверное, Мель мог бы облегчить свою участь, если бы согласился «подыграть» своим пленителям. Но он на компромисс не пошел – отказавшись подписаться под той версией событий, которую навязывала литовская сторона.

Более того, Юрий Николаевич рассказал о том, что 13 января около телебашни неизвестные с крыши одного из домов вели по людям огонь трассирующими пулями. Сослуживцам Юрия Меля приходилось от них прятаться за танк. Свою вину в «преступлениях против человечности» Мель отверг категорически. Юрий Николаевич подчеркнул: «Приказа на убийство людей не получал, наоборот, нас постоянно и при любой возможности на всех уровнях предупреждали, чтобы мы действовали осторожно, чтобы ни в коем случае гражданские не пострадали. Экипаж танка, в котором я находился, никого не задавил и никого не убил. По приказу командира полка было произведено два холостых артиллерийских выстрела из танковой пушки с углом максимального возвышения. Такое не является и не являлось чем-то необычным, часто использовалось, используется и будет ещё долго использоваться для имитации выстрела. Пиротехнические средства не являются ни звуковым, ни световым и ни каким-либо другим видом оружия».

Многочисленные просьбы адвоката выпустить Меля под подписку о невыезде остались безуспешными. К тому моменту, когда 27 марта 2019 года затянувшийся на несколько лет скандальный «вильнюсский процесс» подошёл к концу, Юрий Николаевич успел провести за решеткой уже более пяти лет! Всех фигурантов осудили на разные сроки, но лишь Мель и Иванов, попавшие в лапы литовских властей, оказались в узилище реально. Мелю в итоге дали семь лет – и поскольку время, уже проведённое за решеткой, в этот срок входило, его должны были освободить в 2021 году.

Узник, страдающий тяжелой формой диабета, ждал свободы с нетерпением. Тем более что литовские власти, стремясь отомстить Мелю за отказ от сотрудничества, старались сделать условия его заключения как можно более невыносимыми.

Тогдашний посол России в Литве Александр Удальцов свидетельствовал: «Складывается впечатление, что дано указание поиздеваться над ним. Гражданина России стали переводить из зоны, предназначенной для бывших госслужащих (а он, напомню, полковник запаса и бывший ответственный сотрудник в налоговой системе), в зону и камеры, где размещаются уголовники-рецидивисты, перебрасывать безо всяких на то оснований из Вильнюсского изолятора то в Шяуляйскую тюрьму, то в Кибартайскую». В мае 2019-го посол рассказал: «Мы были вчера у Меля, которого перевели в Шяуляй, над ним там начали издеваться. Надо, чтобы он содержался в тюрьме в таких условиях, которые отвечают международным нормам. Важно, чтобы литовская сторона знала эти нормы и соблюдала их». Однако руководитель СИЗО в городе Щауляе Саулюс Раюнчюс заявил, что, дескать, условия заключения Меля не отличаются от других, а камеры оборудованы с соблюдением требований правовых актов…

В сентябре 2019-го Юрий Мель направил письмо участникам проходившего в Варшаве совещания ОБСЕ по правам человека. В нём он напомнил, что его «преступные действия» в январе 1991 года заключались лишь в том, что он на танке сломал забор около вильнюсского телецентра и по приказу своего командира несколько раз выстрелил в воздух холостыми зарядами. «В обвинении не указано ни одного человека, пострадавшего непосредственно от моих действий», – подчеркнул отставник. Он добавил: «В настоящее время я – офицер, полковник запаса, гражданин Российской Федерации, нахожусь, в нарушение всех признанных норм права, в общей зоне исправительного дома города Кибартай Литовской Республики вместе с уголовниками. Литва сегодня нарушает моё право на достойное, не унижающее человеческое достоинство отбывание наказания в пенитенциарной системе. Меня содержат не с политическими заключенными, а с убийцами, мошенниками и наркоторговцами, где существует реальная угроза моей жизни и здоровью. Все эти нарушения совершает государство – член Евросоюза и государство, ратифицировавшее основополагающие международные документы по защите прав и свобод человека...»

В декабре 2019 года Вильнюсский окружной административный суд отклонил просьбу Меля о его переводе в зону, где отбывают тюремное наказание бывшие государственные служащие. В Европарламенте тоже не проявили интереса к человеку, уже семь лет безвинно содержащемуся за решеткой.

Так или иначе, но 12 марта 2021 года семилетний тюремный срок, вынесенный Юрию Николаевичу, истёк. Однако, в тот же день литовский суд распорядился оставить Меля под стражей ещё на двадцать суток. А 30 марта было заявлено: «Суд увеличил срок заключения Юрия Меля на три года – и приговорил его к совокупному сроку тюремного заключения сроком на десять лет». Мель, по словам его представителей, воспринял новое своё несчастье спокойно. Отставной офицер заявил: «Когда суд продлил срок на двадцать дней, я уже понимал, что будет дальше. Старался быть морально готовым».

Защитник Меля Ришардас Бурда отмечает: «По его настрою я вижу, что он настоящий офицер – открытый, честный, прямолинейный, порядочный. Он держится очень достойно. У Юрия не было иллюзий по поводу срока заключения, он был уверен, что срок увеличат. Для него не стало неожиданностью то, что апелляционный суд принял решение о его аресте после семи лет в заключении. Мы, как адвокаты, надеялись на поиск судом какой-то золотой середины, успокаивали его: ну, годик добавят, это можно потерпеть. А получилось, что Юрий, увы, был полностью прав в своих ощущениях и оценках литовской Фемиды…».

Бурда добавляет, что в разговорах со своими юристами Мель, помимо обсуждения деловых вопросов, нередко предаётся воспоминаниям о былом. «В частности, рассказывает о службе в пограничной зоне Афганистана, в других подразделениях. Он иногда говорит: "Меня всю жизнь пытались заставить плакать, а не смеяться, не улыбаться, не быть в приподнятом настроении. Когда я был лейтенантом, офицер угрожал мне: "Лейтенант, ты у меня будешь плакать! ". Будучи полковником, Юрий тоже не раз слышал: "Ну, мы тебя заставим плакать!" Мне кажется, сейчас он вывел для себя некую формулу, линию жизни: в любой ситуации не терять чувства юмора и не падать духом. В этом смысле он действительно очень сильный человек», – добавляет Бурда. 

В мае 2021-го Юрий Николаевич передал весточку на волю: «Если в смысле здоровья, то контролируемо… Ну, диабет никуда не делся, а если в остальном – нормально, держимся. Как бы это пафосно ни звучало, я олицетворяю тут не себя, а Российскую Федерацию. Совершать какие-то порочащие честь страны поступки мне просто нельзя. И выйти дряхлым стариком я не имею права: поддерживаю себя в форме, читаю…».

А уже в январе нового, 2022 года стало известно, что комиссия по УДО отказала Мелю в условно-досрочном освобождении. Незадолго до того россиянина перевели из колонии в Кибартае в тюрьму города Мариямполе. По словам самого Меля, ему отказали в УДО потому что он, дескать, не посещает специальные курсы по ресоциализации. Но при этом его не принимают на эти курсы, так как он не знает литовского языка. «Такой замкнутый круг. Мы не можем тебя отпустить, потому что ты не ходишь на курсы, но на курсы мы тебя не берем», – поясняет Мель.

Стоит отметить, что как раз в эти дни группа литовских граждан, из числа родственников погибших в январе 1991-го, подала иск в суд против бывшего президента СССР Михаила Горбачева. Заявители, по их словам, стремятся, чтобы Горбачев «понес ответственность» за гибель их близких. Однако, маловероятно, что у них что-то получится – ведь такие попытки совершались и раньше, но безуспешно. В прокуратуре неизменно отмечали, что «в деле недостаточно данных, доказывающих вину Горбачева». Политолог Алексей Ильяшевич объясняет: «Видимо, кто-то на Западе пояснил литовским правоохранителям, что дорогого Михаила Сергеевича трогать не надо. Никто его не сдаст. Будет до конца жизни "попивать баварское", пока за него мотает срок простой советский офицер».


Специально для «Столетия»


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..