Русские в Латвии

На днях Министерство культуры Латвии опубликовало доклад, посвящённый тому, насколько по-разному проживающие в стране латыши и русские воспринимают как современный мир, так и события истории.

То, что многие представители русской общины до сих пор не разделяют установок официальной идеологии, власти страны воспринимают, как источник угрозы. А потому в латвийском Минкульте предложили план действий по «перекодировке» русскоязычного населения республики. Местных русских хотят как можно надежнее «интегрировать» – а по факту ассимилировать. Беда лишь в том, что план такого рода – далеко не первый, ассимиляционная деятельность ведется уже многие годы. И постепенно приносит плоды.

Государственные органы Латвии беспокоит тот факт, что многие представители русскоязычной общины (составляющей около 35 процентов населения государства) всё ещё отказываются считать годы, проведённые республикой в составе СССР, «эпохой оккупации», а советских солдат воспринимают, соответственно, не «оккупантами», а освободителями.

«В латвийском обществе по-прежнему самый высокий конфликтный потенциал сохраняют темы советской оккупации и Второй мировой войны. В латышской и русскоязычной среде наблюдаются значительные различия в отношении к этим историческим событиям, что способствует различным представлениям об основах латвийской государственности и геополитической ориентации», – бьют тревогу в Минкульте.

Там разработали «План развития сплочённого и граждански-активного общества на 2022−2023 годы», утверждённый правительством. В этом «Плане» указывается, что большая часть общества «недостаточно знает латвийскую историю до ХХ века и не в состоянии выразить своё мнение о событиях, сформировавших западную идентичность страны, её принадлежность к европейскому культурному пространству и представление о народе и государственности Латвии».

Как указывает Минкульт, «для создания объединяющей социальной памяти в дискуссиях населения рекомендуется развивать интерес к истории – с использованием интерактивных элементов, например, музеев». Предлагается «способствовать сотрудничеству и коммуникации между поколениями для улучшения знаний о своих корнях, освещать историю краёв, городов и других территориальных единиц».

Также план Министерства культуры включает меры по «обеспечению регулярного изучения и проверки исторических фактов, дальнейшему информированию общественности о трагических событиях Второй мировой войны, включая мероприятия памяти жертв оккупационных режимов». К реализации данного плана мероприятий будут привлечены «специалисты в области истории», и «профессионалы из других областей, в том числе киноиндустрии». Ожидается, что «дополнительный вклад в развитие сферы социальной памяти внесёт компетентностный подход к образованию, реализуемый Министерством образования и науки и предусматривающий введение в качестве обязательного для изучения в 4-6-х классах предмета "Обществознание и история"». В Минкульте указали, что «целью плана является обеспечение развития национального, основанного на солидарности, открытого и граждански активного общества – путём реализации трёх направлений: национальная идентичность и принадлежность, культура демократии, инклюзивное гражданство и интеграция».

Тут стоит напомнить.

«Перековку» русской общины власти Латвии начали ещё в 90-х – после того, как убедились, что вышвырнуть всех «инородцев» из страны не получится. В 1991-м более 700 тысяч человек получили унизительный статус «негражданина», русских начали «вычищать» из системы государственного управления, а их язык провозгласили «иностранным».

Столкнувшись со столь мощным давлением на национальной почве, многие уехали, но многие и остались. На первых порах сплочённости русской общины Латвии очень способствовал низкий интеграционный потенциал латышской культуры, а также ярко выраженная «закрытость» латышского сообщества, традиционно подозрительно относящегося к «чужакам». Проще говоря, если на Украине тамошним русским было весьма просто переписаться в «украинцы», то в Латвии стать «латышом» чрезвычайно сложно – тебя никогда до конца не примут, как своего. Но в 2004 году Латвия вступила в Евросоюз. И у тех представителей латвийского русского сообщества, кто устал чувствовать себя изгоем, появилась возможность идентифицировать себя в качестве абстрактных «европейцев». А многие из них переместились в страны Западной Европы и физически.

Сейчас всё изменилось. Власти Латвии, с самого начала воспринявшие наличие в стране большой самодостаточной русской общины в качестве «угрозы», достигли большого успеха в борьбе с ней, прежде всего ликвидировав русскоязычное образование в школах и вузах. Это им удалось не сразу – в 2003-04 в стране бушевали многотысячные акции протеста в защиту русских школ. Тогда, в 2004-м, власти устрашились и, отчасти отказавшись от своих первоначальных планов, пошли на попятную – разрешили оставить в школах нацменьшинств преподавание почти половины предметов на родном языке. «После массовых акций протеста русских школьников моего поколения правящие поняли, что сначала нужно обработать молодежь. Добиться того, чтобы юные не считали необходимым бороться – вылепить из них "граждан мира". Поэтому власти взяли длительный тайм-аут. Вроде как оставили русский язык в школах под видом "билингвальной системы обучения". Но на самом деле дожидались, когда основное количество советских (читай – "нелояльных") учителей уйдёт на пенсию, потихоньку меняли содержание образования, подтачивая в школьнике чувство национальной принадлежности. Причём это коснулось исключительно русских школьников – выпускники-латыши строем шагали голосовать за партии, радеющие за "национальные ценности"», – свидетельствует бывший активист Штаба защиты русских школ Латвии Юрий Зайцев.

В 2018 году – со второго раза! – власти добились своей цели и «додавили» русские школы. Тем самым они подорвали механизм воспроизводства общины и обрекли её на постепенное угасание и размывание. Тем более что у властей нашлись многочисленные добровольные помощники – увы! – в среде самих русских.

Проживающий в Латвии журналист Евгений Лешковский говорит, что в настоящее время политику ассимиляции в стране проводят не только националистические правящие партии, но и обычные папы и мамы, которые зачастую уже сами основательно подзабыли, что они русские. Лешковский, по его словам, часто спрашивал у таких родителей – а почему они в 2017-18 гг. не выходили на защиту русских школ, приговоренных правительством к олатышиванию? «Как правило, слышал в ответ одно и то же: мол, все эти акции нужны отдельным партиям, а не нам, не нашим детям, не учителям. И такие ответы звучали достаточно часто. И сегодня родители никак не заботятся о том, чтобы их дети сохранили свою русскую национальную принадлежность. Оправдывая это тем, что мир изменился, и молодые люди смотрят не в сторону России, а в сторону Запада. Понятно, им нужнее сегодня английский. Русские книги остались только у бабушек и дедушек, ведь интернет и гаджеты – все на английском. Поэтому и логичнее быть "человеком мира", но уж никак не "узконаправленным" русским», – с горечью пишет Лешковский.

В свою очередь, бывший активист Штаба защиты русских школ Дэги Караев отмечает, что такие «интегрированные русские» зачастую становятся большими латышскими националистами, чем сами латыши.

«Я, занимаясь по долгу службы внедрением компьютерных программных решений, замечаю переписку клиентов с обслуживающей организацией. И вижу: организация готова общаться с клиентом на удобном для них языке, с русскими – на русском, с латышами – на латышском, а с иностранцами – на английском. Так вот, русские клиенты, хотя этого никто не требует и не просит, чуть что – перестраиваются на латышский. Зачастую делая это совершенно безграмотно и коряво, искренне полагая, что так будет правильнее и политкорректнее – даже тогда, когда, скажем, Алексей пишет Сергею. И эти люди сами же, своими же руками снижают важность родного языка в коммуникационном пространстве, в собственном обществе. Якобы Латвия – страна латышей, значит, и мы, став её гражданами, стали латышами. И очень часто в Латвии приходится слышать от русских: "Мы живем в Латвии и мы – латыши", и они даже подчеркивают, что в паспорте молодая женщина Елена написана как Хелена, а Ольга – Хельга, и так далее», – отмечает общественник.

Таких примеров много.

Можно констатировать, что русская община Латвии пережила моральный надлом. Если в 2003-2004 гг., когда власти пытались в первый раз «прихлопнуть» русскоязычное образование, на митинги протеста выходили десятки и сотни тысяч человек, то в 2017-18-м, когда попытка повторилась – вышли уже десятки и сотни.

Люди так долго жили в условиях каждодневной обработки мозгов на тему, что «в Латвии нужно учиться на латышском», что искренне в это поверили. Притом что самые пассионарные представители русской общины Латвии давно разъехались по другим странам. Остались люди в массе своей социально малоактивные и крайне не склонные к борьбе за свои права.

К тому же открытое отстаивание своего мнения, борьба за русские школы, как показали события последнего времени, чреваты неприятностями – вызовом на допрос в Службу государственной безопасности, а то и уголовным делом. Психологически комфортнее чувствовать себя на стороне победившего большинства, а не недовольного меньшинства.

В прошлом году президент Латвии Эгил Левитс разработал и представил обществу свои поправки к акту «Основные направления государственной политики в области государственного языка». Суть данных поправок сводится к максимальному вытеснению из повседневного обихода в Латвии русского языка. В частности, Левитс потребовал запретить частным предприятиям требовать знания русского у соискателей трудовых мест. В связи с этим работающий в Европарламенте юрист-правозащитник Алексей Димитров отмечает, что властям под силу ещё больше усилить этническое давление. «Ещё как можно! Можно, например, вообще закрыть школы нацменьшинств и перевести их полностью на латышский язык уже с первого класса. Можно ввести требование не учитывать знание русского языка при приеме на работу в частные фирмы. И тогда может сложиться ситуация, при которой русские работодатели будут вынуждены брать на работу людей, не знающих русского языка. Даже если они сами латышским не особо владеют, у них будут формироваться латышскоговорящие коллективы», – предрекает юрист.

По его словам, в русской общине Латвии ныне царят упадок и уныние – люди либо уезжают, либо ассимилируются, либо уходят во «внутреннюю эмиграцию». Юрист не исключает, что, если ещё немного «дозакрутить гайки», то, наконец, исполнится мечта националистов: латышская Латвия – небогатая, малолюдная, но, главное, «своя».

Что характерно, за эту мечту радеют не только латыши, оставшиеся в Латвии, но и разъехавшиеся на заработки по другим странам. «Если задача – вернуться к довоенной Латвии, то это осуществимо. В 1935 году здесь было около 10 процентов русских и, похоже, дело идёт к тому же. Предпосылок к протестам я не вижу, значит, количество русских жителей при помощи разных способов будет уменьшаться. Для многих латышей – это вовсе не трагедия. Посмотрите на результаты голосований на выборах на заграничных участках. Националистов поддерживают многие. Некоторые говорят, что хотят вернуться на старости лет на родину. Пусть она будет пустая и небогатая, зато латышская, это их мечты о родине», – отмечает Алексей Димитров.

Он констатирует, что пока ещё русская община Латвии существует – о чём свидетельствует массовое возложение цветов к памятникам советским воинам 9 мая. «Но надолго ли её хватит? Лет на десять? С учетом эмиграции, ассимиляции, маргинализации… Возложить цветы раз в год к памятнику проще, чем регулярно участвовать в политических или общественных движениях и пытаться менять правила игры. Насчет сохранения русскости – практика показывает, что по большому счету это не получается, если нет общественных институтов, где её необходимо использовать. Надо смотреть на вещи реально. Это, кстати, нередко помогает решать проблемы. Не стоит рассчитывать на защиту международных игроков. Никто не даст права людям, которые их не просят. Не просят – значит, не нужны», – жёстко заключает Димитров.

Не стоит забывать, что уже давно вступают в жизнь дети «реформы-2004», отучившиеся в «полурусских» школах. Это люди со смещённой идентичностью, уже не вполне, а то и совершенно не считающие себя русскими. «Русские живут в России, а здесь в Латвии мутит воду пятая колонна», – вот мнение типичного выпускника школы с билингвальной моделью обучения. Поскольку же государство, как это предусмотрено принятым в 2018 году законом, окончательно перевело школы нацменьшинств на латышский, процесс форматирования мозгов местных русских, многих из которых сейчас, увы, можно называть «бывшими русскими», скоро уже почти завершится. Если поговорить с молодыми русскими Латвии, то окажется, что многие из них ни разу в жизни не бывали в России. Это для них Terra Incognita, малопонятная «тёмная зона», где «кровавый режим» угнетает «борца за свободу Навального».

В то же время инстинкт выживания диктует необходимость слияния с массой «лояльных граждан Латвии». И это не мимикрия, а полное принятие официальной идеологии. Человеку и без того трудно жить в состоянии «внутренней эмиграции», а тут ещё каждый, кто живет в Латвии последние тридцать с лишним лет, подвергается мощной мозговой промывке.

Естественно, многим хочется покинуть ряды угнетаемого «меньшинства» и раствориться в торжествующем «большинстве». Полностью же слиться с латышской средой им мешает только распространенная в ней ксенофобия. Ибо даже самый «лояльный» русский, стоит ему высказать мнение, хоть на йоту отклоняющееся от «генеральной линии», рискует немедленно заработать клеймо «оккупанта», «ватника» и «урлы» (распространенная в Латвии презрительная кличка русских) и получить недвусмысленный совет: «Чемодан – вокзал – Россия»…