Горим, братцы, горим!

За Уралом горят леса. Вместе с лесами горят дачи, дома, целые деревни. Только с 1 по 22 апреля зарегистрировано 3959 природных возгораний, отметили на селекторном совещании в МЧС. В 141 раз больше, чем в прошлом году!

За массовым стихийным бедствием власти уже видят не только пресловутый человеческий фактор. Мол, кто-то где-то неосторожно выбросил окурок из окна машины или поезда, развел костер, а то и намеренно поджег лес в неких коммерческих корыстных интересах.  

Наверное, в иных пожарах есть и корыстный интерес. Но не в таком же масштабе! А потом, пожары с завидной регулярностью возникают каждую весну. Регулярное несчастье это уже не несчастный случай, а несчастная закономерность. Мы каждый год, не замечая того, наступаем на одни и те же грабли.  

Несколько лет назад сгорела половина деревни Верзебнево Людиновского района Калужской области, куда я приехал сразу же после пожара.

27 сгоревших дотла дома и две погибшие старушки - таков итог разыгравшейся тогда трагедии.

 Чудом остались стоять лишь три хаты, одна из которых нежилая. «...Дома вспыхивали, как спички или будто облитые бензином. Люди в панике выбегали из хат, не успев захватить даже документов, - рассказывали свидетели. – Что удавалось вытащить, сгорело на улице, потому что дома пылали с обеих сторон. Многие убегали от огня за речку. Но все-таки убежать удалось не всем...».  

Причина пожара была та же, какую называют и нынче за Уралом. Кто-то где-то неосторожно бросил на сухостой окурок или оставил не затушенным костер. Кто и где, правда, не уточняется - лес-то большой, когда-то он скрывал целые отряды партизан. Но и власти дали маху: не опахали деревню, не скосили сухой бурьян за огородами, который и воспламенился, как порох. Ведь лес в округе горел уже несколько дней, и если бы своевременно соблюсти все правила, трагедия была бы не столь масштабной.  

Это правда, но не вся.  

Дело в том, что брошенным тогда оказался не только тот или иной житель, не только край деревни, слизнутый огнем за каких-то полчаса, но и вся деревня Верзебнево, стоящая, казалось бы, в самом центре России. Некогда государственное предприятие совхоз «Игнатьевский», реорганизованное в акционерное общество, оставило ее под натиском экономических реформ, как когда-то оставили ее наши войска, отступая перед натиском фашистов. В минувшую войну тут проходила передовая линия, Верзебнево постоянно обстреливали, тоже горели дома, но и тогда не было так страшно и одиноко. Еще в начале 90-х в деревне было три фермы, 500 голов крупнорогатого скота, теперь ничего не осталось. Прежде засевали зерновыми полторы тысячи гектаров пахотных угодий, получали с них хорошие урожаи, а посевы, как и полагается, опахивались, дабы уберечь их от нечаянного огня. Ныне нет ни техники, ни солярки, ни семян, и все поля запущены. На бывших пахотных землях поднялся бурьян, да не простой, а этакий пух, который и стал тем пороховым складом, спалившим дотла почти всю деревню. И не правда, что местные жители ничего не предпринимали. Один мужичок на своем маломощном тракторишке пытался было опахивать, да только обломал плуги.  

Правда заключается в том, что пожар в деревне Верзебнево был сфокусирован не столько природными, сколько социальными и экономическими особенностями нашего времени.

Эту кошмарную линзу полировали не только в Верзебневе, Людинове или Калуге, но и в Кремле. Полировали еще в 90-х годах.  

Спустя время я ездил по следам таких же пожарищ, но уже не в Калужской, а в Курганской области. Там тоже в пламени горели дома, хутора, целые деревни и даже поселок. Пламя огненным змеем вылетало из-за леса, перемахивая через луга и болота. Дома мигом занимались, спасти их, говорили мне, было невозможно, люди стали жертвами стихии. Но не только стихии огня, но и стихии власти. Точнее, безвластия.  

Нет, власти в Курганской области достаточно. Более того, она многолика и многоголова, как тот змей Горыныч, и отдельно взятой голове претензий как бы и не было. Чиновники местных администраций, как могли, помогали оказавшимся в беде людям. Но горе могло быть значительно меньше, вот в чем вопрос.  

- Когда мы увидели, что огонь идет на поселок, стали звонить в лесничество. Отвечают: «Все под контролем». А спустя несколько минут дома уже горели, - рассказывали погорельцы поселка Чашинский.  

- Объявили эвакуацию, а транспорта не дали. Что на себе унесешь? Все связанные узлы пропали в огне.  

Почему, когда первые деревни уже сгорели, а над другими нависла опасность, людям не помогли увезти в безопасное место документы, ценные вещи? В Каргопольском районе иные жители сами свезли свои пожитки в деревню Хвойная, полагая, что там безопасно, а она возьми и сгори, еле людей вывезли, а деревни, откуда привезли вещи, остались пожаром нетронутые.  

В борьбе с огнем не было единоначалия. Часто брали верх корпоративные интересы. В первую очередь спасали не людей, не жилье, а лес.

- Пожарные машины стоят, а деревня горит. Говорят: а мы не вас приехали спасать, а лес, - рассказывали погорельцы.  

- Даже когда нам на помощь прибыли расчеты из других областей, лесхозовские пожарки бездеятельно стояли на краю деревень, потому как им велено было спасать не людей, не дома, а деревья.  

- Огонь пошел на лагерь отдыха. Пожарные лесхоза говорят: мы лагерь тушить не будем, только лес. А в госпожнадзоре спрашивают: «Дома горят?» «Еще нет». «Когда загорятся, приедем, а лес тушить не будем».  

- По 100 мужчин ежедневно задействовали в лесу на пожарах, - рассказывал глава муниципального образования «Банниковский сельсовет» Александр Новоселов.- Не говорю уже про население. Кормили людей, обеспечивали автотранспортом, какие-то расходы несли. Лесхоз платить по счетам отказался: «Вы же деревни защищали». Да если бы я не погнал народ в лес, мы бы, может, те деревни отстояли.  

Глава Каргопольского района добивался разрешения вырубить деревья вокруг деревень. Не дали. Сказали: дело подсудное, нужно специальное разрешение из Москвы.  

Лес сгорел вместе с деревнями.  

Среди погорельцев ходила легенда о командире одной из воинских частей, который, взяв ответственность на себя, приказал вырубить лес вокруг военного городка и тем самым спас его.  

Других людей, которые бы взяли на себя ответственность спасать не деревья, а людей, больше не нашлось.  

- Если какая-то деревня не сгорела в этом году, она сгорит в будущем.

По той же причине. По той же схеме, - подводит невеселый итог Александр Новоселов. - Пробовали меня стрелочником делать. Дескать, народ не обучил, нет техники противопожарной. А на что я ее куплю? На огнетушители денег нет. Только на электролампочки для школы. И то, если на отоплении сэкономим.  

По новому законодательству функция ликвидации лесных пожаров возложена на субъекты Российской Федерации. На эти цели государство выделяет субвенции, сумма которых в нынешнем году составила 17 миллиардов рублей. Но местные власти опять оказались не готовы к огнеопасному сезону. Причем, не только власти, но и федеральные ведомства, в первую очередь, Рослесхоз и Росприроднадзор. 98 процентов лесных пожаров возникло по причине неконтролируемых лесополос. Как и в предыдущие годы, никто не занимается опашкой лесов и населенных пунктов, просеками и вырубками.  

Горим, братцы, горим!