Офицеры

Кронид Александрович Обойщиков (10 апреля 1920 — 14 сентября 2011, Краснодар) — советский и российский поэт, журналист. Родился в станице Тацинской Первого Донского округа Донской области (ныне Ростовская область) в крестьянской семье. Окончил Краснодарское военно-авиационное училище лётнабов и штурманов, служил в бомбардировочном авиаполку. В Великую Отечественную войну воевал на Юго-Западном фронте (с июня по сентябрь 1941 года), позже, с 1942 года — в составе авиации Северного флота. В 1960 году вышел в запас.

Выпустил 25 поэтических сборников, автор либретто двух оперетт и многих песен. Писал также для детей. Составитель и автор четырёх сборников биографий Героев Советского Союза из Краснодарского края и трёхтомного поэтического венка Героям Кубани. Член Союза писателей СССР (с 1992 г. — Союза писателей России), Союза журналистов СССР (с 1992 г. — Союза журналистов России).

* * * 

Мой дед от сельского порога
Ушел в рассветную зарю
Служить Отечеству и Богу,
А также батюшке-царю.

А отчим мой за жизнь другую
В гражданской бойне непростой
Носил буденовку лихую
С горячей, в пять лучей, звездой.

А я связал навечно узел
С моей присягой молодой.
«Служу Советскому Союзу», –
Кричал весь наш безусый строй.

Мы эту клятву в бой носили.
Но вот пришел развальный год.
Мой внук сказал: «Служу России» –
И сел в военный самолет...

 * * *    

Я помню все уставы и тревоги,
Я двадцать лет был в воинском строю.
Суровые армейские дороги
Насквозь пронзили
Молодость мою.
Мой путь был
Братством воинским отмечен.
Я знаю крепость
Дружбы и брони.
Ко мне во снах
Летят еще навстречу
Аэродромов теплые огни.
И если где-то грозные раскаты
Встревожат мир на дальних берегах,
Я знаю, что не спят мои ребята
Во всех моих военных округах.
И на любом земном меридиане
Радары щупают и даль, и близь,
Чтоб в мирном президентском чемодане
Они на красной кнопке не сошлись.

КАЗАРМА 

Мы солдатами, а не пижонами
По Уставам устало шли.
Были годы, как горы, тяжелыми.
Мы, как грузчики, их несли.

Пахла прелой портянкой казарма.
Нам дневальный «подъем» кричал.
На зарядку мы с коек азартно
Убегали кирзой стуча.

И бесстыдно за старым ангаром
Мы выписывали письмена.
И дымились горячим паром
Наших девочек имена.

А потом мы себя ругали,
Обрывали дурацкий смех.
И разбрасывали сапогами,
Опозоренный нами снег.

* * * 

Вот и наша пришла пора –
Скоро будем офицера.
В общежитии дружный храп –
Каждый молод и сердцем храбр.
Нас давно ожидают полки.
Наши думы уже далеки,
И нам хочется лишь одного –
Оправдать значок ГТО!
Мы Отчизне отдали сердца,
Нам служить да служить до конца.
К твоей койке равнял я свою –
Мы и спали, мой друг,
В строю.

Я БЫЛ, КАК ВСЕ 

За мной не числится особого геройства,
Я был, как все, а может, хуже всех
Но у меня сквозило беспокойство
За сны людей и за ребячий смех.

Я шел на службу в воинской шинели,
И край родной спокойствием дышал.
Я назубок знал вражеские цели,
Но ни одной из них не угрожал.

Готов нести был тяготы любые,
Чтоб только люди видели во сне
Мои глаза по-русски голубые
И руки
На штурвале и броне.

НАЧАЛО ДНЯ 

Мы выходим в ранний час из дома
И спешим туда,
Где в небеса
Пролегла дорогою знакомой
Взлетная – в ромашках- полоса.
Я люблю и мне всего дороже
Этот свежий предполетный час
Потому, что день еще не прожит
И работа ожидает нас.
А пока полеты не открыты,
Лишь БЗ ползут там, как жуки,
Да рассветный ветер
Деловито
Стартовые трогает флажки.
Солнце поднимается над лесом,
Бьет лучами в крайний самолет
Где механик строгий, как профессор,
Мне служебный рапорт отдает.
Мы друзья.
Но на стоянке гулкой
Входят в силу должность и чины.
Ведь полеты –
Это не прогулка,
Не поездка к теще на блины.
Будет день тяжелый, напряженный,
Весь из взлетов,
Стрельб
И виражей…
Будут ждать с тревогой
Наши жены
Небесами пахнущих мужей.

 ЭКЗАМЕН 

Сорвав тумана паутину,
Встревожив сонные леса,
Взлетел со звоном реактивный,
Насквозь пронзая небеса.

Он самой близкой и знакомой
Звездой предутренней горит.
А вслед за ним прошел ведомый,
Со свистом, как метеорит.

И вот уже расправив крылья
В родном подоблачном краю
Несется вихрем эскадрилья
В геометрическом строю.

Постигнув мудрые законы,
Пилоты в бешеном броске
Чертеж на синем небосклоне
Наносят словно на доске.

То пронесутся стороною,
То снова в тесный круг встают,
Как будто
Перед всей страною
Экзамен зрелости сдают.

ПИСЬМО НАРОДНОЙ АРТИСТКЕ СССР
АЛЛЕ КОНСТАНТИНОВНЕ ТАРАСОВОЙ 

По законам ратной дружбы,
Что лишь крепче с каждым днем,
Мне давно сказать вам нужно
О товарище моем.
С виду малый неказистый,
Золотым он парнем был.
Вас, прекрасную актрису,
Он без памяти любил.
И в кабине самолета
Приспособил паренек
Ваше маленькое фото
Из журнала «Огонек».
В небесах не разлучался
С этой карточкою он.
Разрешало и начальство:
Понимало, что влюблен.
И как будто по приказу,
Тоже жертвуя собой,
Вы в составе экипажа
Шли с моим Алешей в бой .
Под Одессой это было –
Перебил снаряд крыло,
Самолетную кабину
Дымом всю заволокло.
Круто бросило машину,
Закружились небеса.
Жарким пламенем бензина
Полоснуло по глазам.
Но в последний миг полета
Вдруг увидел паренек
На доске приборной фото
Из журнала «Огонек».
И уже почти незрячий,
На лице стирая кровь,
На врага упал,
Горящий…
Ах, какой была горячей
Эта первая любовь!
Гулко годы отгремели,
И, простите,
Потому
Вы устали, поседели,
Стали матерью ему.
Но унес навек Алеша
В голубую высоту
Образ женщины хорошей,
Молодую красоту.
Вот и Вы теперь узнали
Лешу, друга моего.
И в торжественной печали
Помяните Вы его.
Одинокий был он парень,
Горевая голова.
Вы одна ему –
И мама,
И невеста,
И вдова.

 ФРОНТОВОЕ ФОТО 

Три зенитчицы, три крали
Возле пушки встали в ряд.
На груди по две медали,
Как на тумбочках, лежат.

Хороши, богаты телом,
Брови чуть подведены.
Только словно под обстрелом
Лица их напряжены.

Эх, фотограф, недотепа,
Рассмешить бы девок мог.
Вся восточная Европа
Им легла под сапожок.

Благодарности комдива
Боевой расчет имел.
Только вот под объективом
Так некстати присмирел.

Переплавлены все пушки,
Позабыт далекий бой.
У альбома три старушки
Рассмеялись над собой.

* * *

                             Николаю Александрову  

Спустился вечер над сгоревшей рощей,
И песня звезд слетела в тишине.
А на рассвете мы ворвемся в Оршу
В горячей и задымленной броне.

Ударят пушки вновь из-за пригорка,
Осветят танки всполохи огней.
И чья-то замолчит «тридцатьчетверка»,
И горький дым поднимется над ней.

И выскочит танкист, сдирая кожу
Под ливнями смертельного свинца.
Но мы пройдем!
И радостная Орша
Сотрет нам пот с усталого лица.

РЫБОЛОВЫ 

На причале деревянном в ряд
Рыболовы юные сидят.
Свесив ноги в воду по колена
У поросших зеленью камней,
Молчаливо, важно и степенно
Тащут полосатых окуней.
Но нежданно из мальчишек кто-то
Выкрикнул задорное «ура-а!».
Он увидел из-за поворота
Мчатся боевые катера.
Четкими идут они рядами,
Боевою славою горды,
Накренившись серыми бортами
До кипящей пенистой воды.
И, как ветром, сдуло рыболовов.
Встрепенулся маленький народ.
Говорит бутуз белоголовый:
- Подласту и я пойду на флот!
Не следя уже за поплавками,
На причале, выстроившись в ряд,
В море восхищенными глазами
Юные романтики глядят.
И откуда знать:
Быть может, малый,
Что стоит без шапки, босиком,
Будет знаменитым адмиралом,
Станет настоящим моряком.

ОФИЦЕРУ ЗАПАСА 

Ни тревог, ни маршей, ни подъемов.
И остались только лишь следы
На шинели серой – от погонов,
На фуражке старой – от звезды.

Ты и в штатском также безупречен.
Ходишь, шаг печатая слегка.
А порой с военными при встрече
Вдруг к виску потянется рука.

Ты еще привыкнешь постепенно
И к тому, что в ранние часы
Сон прервет не хриплая сирена,
А завода мирные басы.

А пока ты ждешь вестей из части
От друзей, оставшихся в строю.
Ты живешь еще
Тревожным счастьем,
Осветившим молодость твою.

Шлешь служивым добрые советы,
В их дела уходишь с головой.
И, волнуясь,
Пишешь на конвертах
Пятизначный номер войсковой.

НА ПОСТУ 

Уже забыть былое впору,
Я в штатском сорок лет хожу.
Но будто в звании майора
Я в ВВС еще служу.

Грохочет в сердце эскадрилья,
Ребята видятся во сне,
И снова в бой уносят крылья,
И трассы сходятся на мне.

Пусть в списках личного состава
Не числит армия меня –
Живу, как прежде по Уставам,
Стою на линии огня.

Стою – и баста! Над страною
Моя синеет высота.
Стою – и годы за спиною
Не могут снять меня с поста. 

ПРАЗДНИЧНАЯ КАРТИНКА 

Дед надевает, спеша на парад,
Китель, тяжелый от звонких наград.
В нем килограмма, поди уже, три.
Кличет внучонка: « Иди, посмотри».
К дедовским тянется мальчик медалям –
К давним победам, дорогам, печалям.
Дедова слава – для внука забава:
То Сталинград под рукой, то Варшава.
Пусть несмышленыш покуда не знает,
Чей на медали портрет и чье знамя?
Громко и весело мальчик смеется –
Прагу ему оторвать удается…
Солнце согрело станичную хату,
В окна сирень салютует солдату.
Бабка седого бойца обняла,
Первый раз в жизни сама налила.

 * * * 

Прекрасен мир. Не блекнет синева.
Приносят ветры новые апрели.
Рождаются и травы, и слова,
И птичьих смыслов утренние трели.

Есть Родина, впитавшаяся в кровь.
Растут мои и правнуки, и внуки.
И в трудный час опять несут любовь
С добром ко мне протянутые руки.

И в памяти, и в мраморе мой стих.
И с Богом чаще я веду беседу.
И только нет
Товарищей моих,
С которыми мы делали Победу.