«А мы и сегодня – славяне...»

Князева Марина Леонидовна – поэт, культуролог, художник-график, детский писатель, старший научный сотрудник МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидат филологических наук, заслуженный научный сотрудник МГУ, академик РАЕН.

 

СРЕДИННАЯ ЗЕМЛЯ

 

Голубиную книгу люблю наизусть.

Я в луче различаю

Начальную Русь,

Что светла, словно волос –

Кудри льются к руке –

Та игла, кто кололась

В Молочной Реке,

Что сияла жемчужиной

В русой косе.

 

Разметалась по полюшку

Русая Русь,

Неразрывны ни столечко

Мери и Чудь.

Босоногие вятичи

Гагачут на «а» –

Мы ещё и не начали,

Дальше – Москва.

 

А пока родниковая

Звонкая смесь –

По очам разбликовывает

Да прячется в лес.

 

Тут поют все живущие –

От полянок до птиц

Эти песенки жгучие

По устам рожаниц.

 

Расплетали поляне

По кустам кружева,

Они пели и ткали,

И сплеталась трава.

 

Из высокой крапивы

Не мигая, смотрел

На поляночку кривич-

Зов на кончике стрел.

 

Полетает над лесом

Золотая стрела

И нагонит невесту,

Чтоб за душу брала.

 

Неоглядные полдни

И полночный истом,

Чтобы ночи пополнили

Детской шалостью дом.

 

Чтобы листья капустные

Не бледней лопухов,

Чтобы замыслы русские

Грели поле и кров.

 

Пролегает срединная

Путевая земля.

В ней нельзя с половиною,

В ней неполно – нельзя.

 

Обниматься с просторами

И кричать на юру.

У ней сердце не торное.

В ней судьба – по уму!

 

Рассветает с рассветами

Расплесканием рос,

И восходит поэтами

Это племя Рус-Рос.

 

И таится русалочьи

У берёзы в чаду

Эта Русь изначальная –

К ней никак не дойду.

 

Мне отмыться бы дочиста

В живых родниках,

Мне бы сосредоточиться

На прядущих руках.

 

На синицах -затейницах,

И – в лесные ку-ку,

Знать, что в каждой безделице

Я намёк обрету.

 

Отмыкается важное

Как щегол, на лету.

Льются тени овражные –

Ткут ткачихи страну.

 

Сотни тысяч – не меньше

Выбеляет закат.

То поют не кузнечики –

Это прялки жужжат…

 

СЛОВИША

 

Всё русское рукописание

В прозрачных его кружевах,

Все летописи достославные –

Навеки плывут в облаках.

 

Закат наплывает, как песня,

И кружится леево букв,

И катится зовом колесным

Затейного почерка круг…

 

Курится и пенится слово,

Осеясь то светом, то тьмой

И плавится огненным оловом

И алой спадает тесьмой.

 

Текут эти тонкие речи,

Дождями секутся столбцы,

Как будто на небе, навечно

Их отче вписали отцы.

 

Плывут они внятно, межзвёздно,

Величьем своим не спеша –

И всё ещё вспомнить не поздно,

СловИша таят – СловишА.

 

Прозрачною буквенной силой

И ласков абзацев витых

Великие земли всходили

Усердием чувств золотых –

Напевами песен родных.

 

И прописью мудрых посланий,

Летучих, как в Храме распев,

Ловили земные селяне

Доверие облачных дев.

 

Смотрю в это вещее небо

И слушаю свет, не дыша –

Как смешаны были и небыли,

СловИша зовут, СловишА!

 

А буквы на небе курились,

Края облаков золотя –

Всходила умами Россия,

Небесный опев палисад

От весельников до коляд!.

 

Всходили небесные строки,

Сплетались, как травы, века,

И лиц проплывали потоки -

Времён проплывала река.

 

И вот наплывает над нами

Червонный узор полотна…

А судеб прозрачен пергамент,

И дней неизбывна канва.

 

Не будет слепа и бессловна

Ветра вопрошая, душа…

Ведь правда – воздушное золото –

СловИша поют, СловишА.*

 

* Словиша – древнее народное название гуслей, это подлинная надпись на новгородских гуслях Х века. Никто не знает, как правильно произносится это слово, поэтому дано 2 варианта: словИша и словишА.

 

ГОВОРЯЩИЙ НАРОД

 

Славяне – народ говорящий.

Тут племя зовётся – язык.

Здесь нижут в слова настоящее,

А прошлое смотрит из книг.

 

Не лесом, не камнем тяжёлым

Не стали себя означать,

Но вещее общее слово

Как общего сердца печать.

 

Всходили дома вырезные,

Летели в зенит купола –

Кроила, строгала Россия.

Плела кружева и ткала,

 

Цветы разбросала в подносы,

Расправив свой долгий мазок,

И дни окунала в покосы,

А свет, как берёзовый сок,

 

По кисточке тонкой катился

И свежестью чистою пах –

И свежего слова гостинец

Пословицей цвёл на губах.

 

А мы и сегодня – славяне,

Окутаны сканями рифм.

Себя называем мы сами

И судьбы, как песни, твердим.

 

НОВОРОЖДЁННОЕ СЛОВО

 

В деликатесах себе отказать готова,

От гурманства тонкого отрекусь.

Благодать другая – благодать слова,

Живого слова благодатный вкус.

 

Есть блаженство произнесения,

Есть вдыхание в немоте,

Есть слова – будто куст сиреневый,

Сирени звёздочка, жгущая на языке.

 

Есть живые слова, горячее чая,

С утра душистее вспененных трав –

Вкус рассеянности различаю

И вкус всхожести, что сквозит в словах.

 

Есть слова – свежий привкус мяты,

Вкус горнего воздуха – простор высот!

И есть слова – сытные, как кусок мяса,

Что запасливый путник в котелке несёт.

 

Сядешь с друзьями, достанешь Слово,

Разделишь каждому – трапезы круг –

Слово тёплое, котелковое,

Добыто трудами ума и рук.

 

А если наступит судьбы межсезонье

И привкусом горьким травит тоска –

Ищешь слово новорождённое,

Земляникой в травах ищешь слова!

 

Я стала гурман словесного сада

И словесных настоев пью яд и мёд,

Золотого словесного винограда

Тому, кто тайну вина поймёт!

 

ПЕВЧАЯ ЗЕМЛЯ

 

А Земля говорила с народом

На понятных ему языках.

Пели оды былинные – воды,

Чтобы быль записать в облаках.

 

Ему ветви качальные пели,

Письмена поднимая в верха,

И басили весомые ели,

Что одеты в иголок меха –

Что в органные дышат меха.

 

И курились меха моховые,

Обвивая подножья стволов –

И тихонько поутру басили

Распевая распевы холмов.

 

И высокие звонкие трели

Разбросала листва по ветрам,

И о высшей прозрачности пели

Словно ангельских губ детвора.

 

Шли напевы дубов и проталин,

И боров уплотнялись хоры,

А поля перелески листали,

И поля стали нотные станы,

Как мелодии певчей игры.

 

Выпевали холмы и дороги,

Как припевки – отрывки полян –

Этот голос могучий, широкий,

Что, любя, выдыхала земля.

 

Ей шептало усердное племя,

Светлокудрый певучий народ –

Ни гвоздя не забьёт – и ни семени

Не посеет, пока не споёт.

 

Свято место обжито-опето,

Эта жизнь – словно песня в пути,

Слушать Землю – что значит поэтом

Жизнь пройти – не поля перейти.

 

Расплескались попевки и байки,

И колядки цветут на лугах,

И гагачут про жизнь балалайки,

А на небе журчат словиша…

Здесь у каждого – гусли в руках.

 

Ну а станет так грустно по-русски,

Что не в силах ни спеть – ни дышать –

Загремят, будто грозы – частушки,

Из которых остроты торчат.

 

Так и будем с дорогой тягаться,

Так и будем судьбину тянуть.

Это певчее отчее братство

Через боль протянуло струну –

Эта песнь – тридесятое царство,

Что поёт и лелеет страну.

 

МИНУТА ВЕЧНОСТЬ

 

Живу замедленно!

Мне нравится обряд

Подробного разглядыванья кубка.

Нет ничего глупей календаря.

Нет больше мудрости, чем вечная минута!

 

Ведут круги деревьев свой подсчёт

И вплавлен в дождь хронометраж секунды,

Но так замедлен коршуна полёт

И холодны зрачков

       сияющие луны.

 

Я так хочу от счастья одичать

И замереть в мгновенья мановеньи –

Когда души замедленная часть

Разверзнется, как жерло во Вселенной.

 

И замерли над домом облака –

И замерла рука, забыв рефлекс хватанья –

И так минута вечная легка,

Как в горизонта пяльцах

         ткань 

          для вышиванья.

  

ПРОФЕССОР

 

Все профессоры мира похожи лицом.

Спит в зрачковой глуби, словно в долгой пещере,

Как взведённой гранаты пусковое кольцо -

И улыбки младенца смешные качели.

 

Я людей этих рас по глазам узнаю –

Этот взгляд улетающий мыслящей расы.

Есть племён интеллекта негласный союз –

Эта дружба глубин, что ведут водолазы.

 

В африканской глуши и китайской толпе,

В непроглядных сцеплениях американских

Есть - Профессор. Он верен, как Богу – себе,

Вечной цели: до истинности добираться.

 

Как старатель в породе, шахтёры в руде,

Как уборщик, таскающий мусора горы,

Раб галерный – он годы в бессонном труде –

Человечеству новые ставя подпоры.

 

Он привык различать не поверху, а сквозь,

Он привык продираться сквозь фразы и дебри,

Он в строении мира невидимый гвоздь –

На котором фундамент. И окна. И двери!

 

И смеётся он участи странной своей.

Он всегда невидим и везде – анонимен,

Дик и скучен для правильных пошлых людей,

Сто веков презираемый ими.

 

Он идёт в повороты голодных времён,

Где друг друга у власти сменяют невежды.

Каждый нищий умом до конца убеждён,

Что к элите его принадлежность!

 

Но сменяется пахота – заново сев –

Хлебопашески занятый сеятель мысли!

И на кончик холодного стула присев,

Служит тот, кто от всех независим.

 

Он засеет пустыню познанья – в сады.

Камень мозга, смирясь, глубиной засевает,

И забыв про того, кто отвёл от беды,

Недоучки плоды его снов собирают.

 ЧИТАТЕЛЬ ГЕНИЙ

 

Единствен автор.

     Но и Читатель – единичен.

Встречаются они: один – ещё один.

Как Автор от неавтора отличен,

Так и Читатель ведь неповторим.

 

Тот, кто услышал Слово ростовое,

То слово, что в ветрах растворено,

Кому в ночи шептало тайны поле.

Ему, как птицы, бился ритм в окно, -

 

Над ним клубились строки, словно грозы,

И как кусты, хватали за рукав,

Часы завыли: запиши – иль поздно –

Судьбу загубишь, к Слову опоздав –

К нему со всех сторон вставали лица

И мучила их исповеди дрожь.

Его молили, будто ясновидца:

Ты в Слово нашу боль переведёшь –

 

 И мы отмучаемся. Немота смирится

И снимет с горла смертную петлю!

И вновь свободно закружится птица,

И скажет смертный: я дышу…люблю…

 

К тебе восторг искательский подкатит –

Ты закричишь…богаче всех владык,

И в этот миг внимательный Читатель

Придирчиво прочтёт твой черновик.

 

Он столько лет блуждал, ходил по свету,

Терзаем то гордыней, то тоской –

Но он не знал, что просто ждал Поэта,

Чтоб у него услышать голос свой!

 

И так сошлись – два близнеца, два брата,

Потерянные в мире двойники –

Как друг до друга тяжело добраться,

Пока Поэт кроит черновики!