В Греции есть всё! Даже Пушкин

Это событие приоткрывает русскую страницу в многовековой истории греческого острова, находящегося на перепутье многих цивилизаций и вобравшего в себя античные шедевры эллинов, базилики византийцев, средневековое наследие рыцарей ордена Святого Иоанна, турецкие мечети, православные монастыри и зримое воплощение итальянской мечты, – воссозданные в начале минувшего столетия термы и чудесные здравницы.

Перечислять всё, чем знаменит Родос, занятие бесконечно долгое.

И всё же до недавнего времени известная сентенция - «В Греции есть все» - легко подвергалась сомнению. А Пушкин? Теперь любой уважающий себя родосец кивнет утвердительно: и Пушкин - тоже есть!

Бронзовый Александр Сергеевич получил ещё одно «гражданство» – греческое, и утвердился на славном острове Родоса, взятым под покровительство с незапамятных времен богом солнца Гелиосом. Солнце русской поэзии на самом солнечном в Европе острове!

И ещё напрашивается одна параллель: когда-то у входа в гавань Мандраки возвышалась гигантская статуя Гелиоса, – знаменитый Родосский колосс-маяк. Память о нем запечатлелась в веках. Кстати, и в пушкинских рукописях есть упоминание об этом чуде!

Пушкин – это колосс русского духа, и появление бронзового поэта на далёком острове, словно корабле, о борта которого бьются волны двух морей – Эгейского и Средиземноморского, можно причислить к новым чудесам света.

Да и от Родоса рукой подать до берегов африканской прародины поэта.А вот Греция – прародина Пушкина поэтическая. «С младых ногтей» Александр Пушкин впитал культуру великой Эл­лады. Все поэтические образы и символы, коими изобилуют страницы пушкинских рукописей – Парнас, где брал начало знаменитый Кастальский источник, и Геликон, где из скалы била струя Иппокрены, высеченная ударом копыта крылатого Пегаса, и дарующая вдохновение поэтам, – из древнегреческой мифологии.

И сами мифические девы, музы – покровительницы поэзии также ведут свои «родословия» из Древней Греции. Одна из «сестер» и вручила русскому гению в его младенчестве свою волшебную свирель...

На пушкинском Олимпе властвуют божества и герои: Зевс и Геркулес, Парис и Орион, Афина-Паллада и Афродита, легендарный Орфей, усмирявший своей игрой на лире диких зверей. И подобно мифическому певцу самого поэта современники нарекут «Северным Орфеем». А провидец Батюшков остроумно заметит, что юному Пушкину «Аполлон дал чуткое ухо».

Но для того, чтобы Александр Сергеевич достиг берегов священной Эллады, понадобилось не одно столетие. И предшествовало его появлению на Родосе одно весьма неприметное событие: в 1980 году юная гречанка Федра из горной родосской деревушки Монолитос, преодолев родительский запрет, купила билет на самолет в Москву. И оказалась в России, тогда ещё Советском Союзе. Путь ее лежал еще дальше на север, в Ленинград, где она стала студенткой факультета журналистики Ленинградского университета. Так впервые она оказалась в пушкинском Петербурге и узнала, что значит имя поэта для русских. Север противопоказан был не только Пушкину, в чем он сам и признавался, но стал «вреден» и для южанки Федры Маландри. В прямом смысле. Долгие шесть месяцев она провела в одной из ленинградских клиник с тяжелейшим заболеванием лёгких. Из-за болезни пришлось перевестись в Москву, в МГУ.

Здесь она постигала азы журналистики, русский язык и вместе с ним – пушкинскую поэзию. В Москве она познакомилась с будущим мужем, студентом-ливанцем, в Москве появился на свет сын Симон. Потом вернулась на родной остров, но связь с Россией и университетом не потеряла.

На Родосе у нее своя школа русского языка, где учатся и дети из смешанных русско-греческих семей, и взрослые, те, кому по жизни необходимо знание русского языка.

Но помимо работы, у Федры Маландри есть еще одна неформальная должность – она помогает многим русским людям, оказавшихся на Родосе в непростых жизненных ситуациях, и деятельно участвует во всех событиях, связующих культуры двух стран: Греции и России. Русский консул на Родосе со звучным античным именем Федра!

Так что вовсе не случайно московский скульптор Григорий Потоцкий (его памятники поэту «расселились» по миру без виз и приглашений: есть они в Китае и Египте, Сербии и Турции, Канаде и Германии) привёз пушкинский бюст домой к Федре Маландри, на улицу Родиу.

Так уж получилось, что я прилетела на Родос почти одновременно с бронзовым Александром Сергеевичем, и вместе с Федрой приняла участие во всех хлопотах, связанных с установкой памятника в столице Додеканеса, городе Родосе, одноименном с названием острова. (Додеканес – так еще со времен Византийской империи именовалась провинция с «размытыми» границами, состоявшая из двенадцати Эгейских островов, – на самом деле, греческих островов в Додеканесе, если считать и самые крохотные, куда больше!)

14 сентября 2009 года на заседании мэрии города Родоса, куда, кстати, вправе придти любой родосец и задать любые вопросы представителям власти, – (и как тут не вспомнить, что Греция – родина демократии!) в числе насущных городских проблем депутаты обсуждали, где и когда будет установлен бронзовый пушкинский бюст. Более того, приняли поистине судьбоносное решение – назвать одну из улиц столицы именем Пушкина и установить на ней памятник русскому гению! Мэр Родоса господин Хатзис Хатзиефтимиу поддержал решение коллег.

И всё-таки, почему современные греки с таким почтением относятся к поэту, жившему два столетия тому назад в далёкой России? Да потому, что помнят страстное желание молодого Пушкина отстаивать свободу Греции с оружием в руках.

Его строки из писем и дневников переведены на греческий и трогают сердца вольнолюбивых греков и поныне.

Весной 1821 года князь Александр Ипсиланти во главе с греческими повстанцами переходит Прут и поднимает восстание против турок в дунайских провинциях. Поэт полон энтузиазма: «Дело Греции вы­зывает во мне горячее сочувствие» - пишет он.

«Греция восстала и провозгласила свою свободу… Восторг умов дошел до высочайшей степени, все мысли устремлены к одному предмету – к независимости древнего отечества… Все говорили об Леониде, об Фемистокле, все шли в войско счастливца Ипсиланти», – таковы пушкинские строки о первых днях греческой революции.

Пушкин почти уверен, – Россия непременно начнет войну за освобождение Греции, и он будет в том участвовать: «…Если есть надежда на войну, ради Христа, оставьте меня в Бессарабии».

Как сочувствовал он Греции, как жаждал ее скорейшей независимости! И подтверждением тому строки из кишиневского дневника поэта:

«Говорили об А. Ипсиланти; между пятью греками я один говорил как грек – все отчаивались в успехе предприятия Этерии. Я твердо уверен, что Греция восторжествует, и 25 000 000 турков оставят цве­тущую страну Эллады законным наследникам Гомера и Фемистокла».

Предвиденье поэта сбылось: Турция по Адрианопольскому мирному договору признала автономию Гре­ции, а вскоре – и сама Греция была провозглашена независимым государством.

Пушкин хорошо знал графа Ивана Антоновича Каподистриа (Иоанниса Каподистриаса), республиканца по убеждениям, дружески расположенному к нему и не раз выручавшего из сложнейших обстоятельств. Иоаннис Каподистриас, друг и покровитель поэта, возглавлявший в России Коллегию иностранных дел в царствование Александра I, стал первым в истории Греции президентом!

Открылось и еще одно обстоятельство, отрадное для родосцев: в фамильном древе Пушкина есть и «греческая ветвь».

Её родоначальник грек Степан Ховра прибыл из крымской Балаклавы на Русь, где верой и правдой служил великому князю Василию I. Далёкий потомок Ховры адмирал Иван Михайлович Головин, по прозвищу Бас, сподвижник Петра Великого, вошел в историю отечественного флота, как один из его создателей. Дочери адмирала Екатерине Головиной, в замужестве Пушкиной, судьба определила стать прабабушкой поэта.

Так что, и духовные, и родственные связи поэта с Грецией имеют свою очень давнюю историю.