Пушкин, он всегда – первый

Однажды на Вознесение Господне, в конце дня, в конце мая (по старому стилю), в конце века в Москве родился мальчик, наследник древнейшего русского рода и правнук африканца, – чтобы стать началом, первым поэтом России, «нашим всем», как восторженно, но очень правильно высказался о нем Аполлон Григорьев.

Это стало национальной традицией. Отдельно всякий русский может больше всех на свете ценить Тютчева, Цветаеву, Бродского, Башлачёва - несть числа любимым русским поэтам - однако, собравшись вместе, мы всегда назовём первым - Пушкина. Но почему? Что дало основание придуманному Булгаковым бездарному поэту Рюхину в досаде воскликнуть, мысленно обращаясь к чугунному памятнику на пересечении Тверской с бульваром: «Но что он сделал? Я не постигаю… Что-нибудь особенное есть в этих словах: «Буря мглою…»? Не понимаю!..»

«Что-нибудь особенное» есть в каждой строфе Пушкина! Надо только быть более талантливым, чем Рюхин, читателем. Пушкин и этому сам нас учит.

Вот и на очередном вечере, в рамках «Пушкинской гостиной» в Центральном доме литераторов, собралось столько людей, что мест в зале не хватило, и зрители уселись на приставные стулья, на ступени в проходах, в фойе рядом с открытыми дверями, а, в конце концов, стали подтаскивать высокие стульчики от барной стойки.

Героем дня была объявлена поэма «Цыганы», фабула которой, казалось бы, укладывается в один абзац: некий опальный горожанин Алеко, видимо, Александр, попав в цыганский табор, женился на цыганке Земфире, через два года она, разлюбив, изменила ему, и он убил ее любовника и ее. Проще не придумаешь. Но спустя два десятилетия француз Проспер Мериме, почитатель Пушкина, также обратится к цыганской теме, и напишет новеллу «Кармен» со схожим сюжетом, и оба эти произведения станут основой для опер Сергея Рахманинова («Алеко») и Жоржа Бизе, которые суперпопулярны до сих пор.

Очень трудно быть простым и не простецким. Не случайно философ Дмитрий Мережковский высказался о Пушкине столь точно и благоговейно: «В XIX веке, накануне шопенгауэровского пессимизма, проповеди усталости и буддийского отречения от жизни, Пушкин в своей простоте – явление единственное, почти невероятное».

Датский критик Георг Брандес и другие литературоведы с мировым именем были склонны считать, что «Кармен», несомненно, восходит к «Цыганам», во всяком случае, французский писатель заинтересовался древним вольным народом и специально изучал его историю и нравы после прочтения поэмы молодого русского поэта. Мериме читал русскую литературу в подлиннике, специально выучив для этого русский язык, был переводчиком на французский Гоголя, Лермонтова, Тургенева, много переводил Александра Сергеевича.

Обо всем этом и многом другом говорилось на том пушкинском вечере, где выступили заслуженная артистка России пианистка Полина Федотова и ее дочь, лауреат международных конкурсов скрипачка София Федотова, лауреат международных конкурсов, солист Большого театра Николай Казанский, солисты Московского театра «Новая опера» им. Е.В. Колобова: заслуженный артист России Олег Долгов и лауреат международных конкурсов, студентка Московской консерватории Екатерина Ясинская, народный артист России, артист МХАТ им. М. Горького Валентин Клементьев, артистка Московской филармонии Лариса Савченко, начальник научно-методического отдела московского музея А.С. Пушкина В.А. Невская.

После вечера, когда Большой зал опустел, мы с А.В. Панковой, руководителем бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей России, которое и организует два раза в год подобные пушкинские вечера в ЦДЛ, лишний раз убедились в том, что Пушкин до сих пор заставляет читателей находить новое и новое в своих произведениях, щедро делиться своими открытиями. Неожиданно и совершенно искренне Алла Васильевна сказала:

- Знаете, а я именно сейчас, когда со сцены читали «Цыган», вдруг обратила внимание на слово старого цыгана - «прости» по отношению к Алеко, убийце его дочери! «Прости, да будет мир с тобою»… Племя только изгнало Алеко – но ведь не отомстило! Более того – «Прости»… Как это?

- Вот так. Вот так может быть благороден якобы дикий народ… А несколькими строчками выше - первое определение эгоцентризма в русской литературе, а проще - наплевательства по отношению к другим. Отец убитой Земфиры говорит: «Ты для себя лишь хочешь воли». И слово «воля» повторяется по нескольку раз на странице. Она же так естественна для цыган – для всех сразу. Уважение чужой свободы – вот что важно! И об этом сказал старый цыган в поэме, которую написал совсем молодой человек 25 лет от роду…

- А может быть, Алеко – это первый лишний человек в русской литературе, никому не нужный и не полезный?..

Мы готовы были заново «разобрать» знакомую с детства поэму. Пушкин опять объединил двух не знакомых доселе людей.

Мы ещё долго проговорили с Аллой Васильевной Панковой, человеком, посвятившим всю свою жизнь служению русской литературе, и я не могла не задать ей простого вопроса: «Почему все-таки Пушкин? Почему именно он остается для русских поэтом номер один?»

Алла Васильевна ответила совершенно определенно: «Пушкин живет в душе народной. А душа у народа есть. Она складывается из интересов, из каких-то впечатлений, настроений миллионов людей, так и рождается общность – народ. Я даже думаю, что Великая Отечественная война, с первых дней до Победы, и Пушкин – это два начала, которые объединяют сейчас людей самых разных взглядов, мировоззренческих позиций и возрастов. И дух народа есть. Он может быть потравлен: то, что делалось в стране с культурой в последние десятилетия, создало состояние полного удушья, но дух жив. А духовные начала нашего народа – они, в первую очередь, сконцентрированы в русской классической литературе, в прекрасной музыке, замечательной живописи. В Пушкине. Пушкин, как никто другой, создает объем души и духа…».

Пушкин помогает жить.