Он творил душой и сердцем...

Весной 1959 года на экраны СССР вышел советский музыкальный фильм «Годы молодые» режиссёра Алексея Мишурина. На его счету девять фильмов, в том числе и самый известный — «Королева бензоколонки» с участием бесподобной Надежды Румянцевой. «Годы молодые» — ничем особым не примечательная кинокартина с претензией на музыкальную комедию. И, конечно, никто бы на неё не обратил особого внимания, если бы там не прозвучала «Песня про рушнык» П. Майбороды на слова А. Малышко: «Ридна маты моя/ ты ночэй нэ доспала./ Ты водыла мэнэ/ у поля край сэла./ И в дорогу далэку/ ты мэнэ на зори провожала,/ и рушнык вышыванный на щастя дала»...

Песне той суждено было войти в золотую сокровищницу советского музыкального искусства, наравне с такими шедеврами, как «Темная ночь», «Подмосковные вечера», «Уральская рябинушка». Причём, что ведь примечательно: спел эту песню впервые в том фильме артист Александр Таранец. Очень искренне и душевно, к слову, спел. Но в народ она пошла только через полтора года, когда её исполнил народный артист СССР Дмитрий Михайлович Гнатюк. И в тот самый момент она стала уже немыслимой без его неповторимого голоса. Именно в исполнении Гнатюка песня набрала ту высоту, когда индивидуальное творчество становится народным. Подобное под силу только настоящим талантам, людям, творящим душой и сердцем. Дмитрий Гнатюк, безусловно, принадлежал именно к таким художникам. Когда я однажды задал ему, как журналист, почти что стандартный вопрос на тему того, каким должен быть оперный певец, Дмитрий Михайлович, ни секунды не задумываясь, ответил: «А я вообще не представляю себе артиста иначе, как фанатично вкалывающего человека. Не хочет, не может или не умеет так выкладываться — значит, ему надо менять профессию».

Сам я вырос на песнях Гнатюка. В годы моего детства украинские песни звучали по Всесоюзному радио едва ли не чаще, чем русские, и уж точно чаще песен других советских народов. Это уже потом, когда Украина стала «нэзалэжной», её населению цинично, нагло и беззастенчиво начали вдалбливать бредни о якобы притеснении украинцев со стороны русских.

В советские времена никто понятия не имел ни о каком притеснении. Украина процветала наравне с другими братскими республиками, во многом их опережая. Если быть уж до конца справедливым, то следует заметить: в советские времена моя нэнька переживала эпоху своего райского процветания. Во всех сферах общественной жизни. Буквально.

…Познакомились мы с Дмитрием Михайловичем в Москве, во время гастролей певца. А потом уже много раз встречались в Киеве. В каждый свой приезд в столицу Украины я обязательно шел в академический театр оперы и балета УССР, где Дмитрий Михайлович не только исполнял все баритональные партии, но и... директорствовал! Вообще он был очень большим общественным деятелем на моей малой родине. Достаточно сказать, что его постоянно избирали в Верховный Совет республики, в Верховный Совета СССР. При этом артист имел кучу всевозможных званий, премий, наград, лауреатств и был попросту обласкан системой с ног до головы. Но, странное дело, нос Гнатюк не задирал, на людей свысока не посматривал, а все свои звания и награды воспринимал без малейшего восторга и трепета, как будто бы что-то само собой разумеющееся.

Как-то я его спросил не без иронии: а вот если б снова начать, выбрали бы вы опять «бесконечные хлопоты эти»? И Гнатюк вдруг задумался. Потом сказал:

— Вот не могу ответить тебе на этот вопрос. И оснований для такой осторожности у меня более чем достаточно. Ну, во-первых, вырос и повзрослел я в селе Староселье Черновицкой области. Сам понимаешь, тяга к земле у меня в генах. Когда работаю у себя на садовом участке, могу забывать обо всем на свете. Это мое увлечение родные и близкие считают просто-таки чрезмерным. Так что и на земле мог остаться.

С другой стороны, во время войны я работал подручным сталевара в мартеновском цехе. Было это в городе Нижняя Салда, что на Урале. И скажу, что варка металла настолько захватывающий процесс, что испытав его раз, человек, как правило, уже ничем больше не интересуется. Есть в процессе изготовления металла, как и в труде на земле, что-то мистическое, трудно даже постижимое. Во всяком случае, я до сих пор не смогу тебе внятно объяснить, почему покинул мартен. Наверное, во всем музыка виновата. Когда она приходит к тебе, захватывает тебя и душа начинает петь, все житейское, рациональное как бы отодвигается на задний план.

— Расскажите о том, что собой представляет Киевский театр оперы и балета, где вы проработали без малого полвека.

— Это, без преувеличения, второй театр после Большого на всем постсоветском пространстве. С советских времен не изменились и его проблемы. Одна из которых — превалирование оперной труппы над балетной. Еще когда я директорствовал, пробовал изменить это неровное соотношение, но у меня ничего не получилось. И тут, видимо, уже ничего не поделаешь. Есть традиции, выходящие за пределы театра: на украинской земле (и это в доказательстве не нуждается) испокон века вырастали хорошие голоса.

— Да, их ценили все, включая и высших руководителей советского государства. Перед кем из них вам довелось петь?

— Начиная со Сталина перед всеми без исключения. Причём вождю народов я спел в Кремлёвском дворце ещё будучи студентом вокального факультета Киевской консерватории имени П.И. Чайковского. Он подозвал меня к столу и спросил, кто я и откуда. Я ответил: учусь в консерватории у Паторжинского. «Иван Сергеевич хороший певец, — сказал Сталин, — не подведите его». Хрущёв тоже любил украинские песни. Кстати, благодаря ему я вынужден был исправить или усовершенствовать, как угодно, вот эту старинную песню «Вивци мои, вивци/ Вивци та отары./ Хто ж вас будэ пасты,/ Як мэнэ нэ станэ?» Ведь в оригинале было: «вивци та бараны». Хрущёв сказал мне: «Некрасиво звучит – бараны. Придумай что-нибудь». Ну я и придумал: отары. Хотя с баранами оно точнее будет.

— Брежнев любил, песню «Рушнык»...

— Любил, ты прав. Но чаще всего просил меня исполнять «Два кольоры» Александра Белаша на слова Дмитрия Павличка: «Два кольоры мои, два кольоры,/ Оба на полотни, в души моий оба,/ Два кольоры мои, два кольоры:/ Червонэ — то любов, а чорнэ — то журба». Когда я пел, Леонид Ильич, не стесняясь, утирал слёзы.

Не погрешу против истины, если скажу, что все советские высшие руководители партии и правительства относились ко мне по доброму. Я же один из немногих певцов, ставших народным артистом СССР, минуя такие звания, как «заслуженный» и «народный» Украины. Екатерина Фурцева часто и много мне помогала. У меня 57 миллионов пластинок. Большинство из них вышли благодаря её стараниям.

— Знаю, что вы практически всю свою творческую жизнь занимались коллекционированием картин. Не изменили хобби?

— Наступили времена, не способствующие моему увлечению. Но и того, что собрано для меня вполне достаточно. Лучшие художники всегда умели передавать сконцентрированный образ человека, его чувства, мысли, стремления. Порой я физически ощущаю, как богатеет моя душа, какими чистыми и возвышенными становятся чувства от общения с настоящей живописью. Своим голосом и мне приходилось добиваться чего-то сходного. Так что я очень счастливый человек!

…На 90-м году жизни Дмитрий Михайлович тяжело заболел, поэтому мало участвовал в торжествах, посвящённых его юбилею. Зато мужественно и стоически боролся с недугом, вырвав у смерти ещё почти два года. Умер в 2016 году, целым апрелем зацепившись за 92-й год жизни.

Сразу после смерти украинского оперного гения, его архив выбросили на помойку. Журналист Вахтанг Кипиани написал по этому поводу: «И вот сейчас эти 50 килограммов наследия, которые заполнили восемь коробок, — передо мной. Тысячи писем. Документы. Афиши. Тысячи фотографий. То, что должно быть в архивном фонде, ушло на помойку. Слава Богу, что есть сумасшедшие, кому не все равно. И что теперь с этим делать? Посылаю луч вечной диареи потомкам выдающегося артиста и государству, которое позволяет разбрасываться памятью».

Дмитрий Гнатюк действительно был легендой советской оперной сцены. Имел звания народного артиста СССР, Героя Соцтруда, Героя Украины. Становился обладателем Госпремии СССР и премии Ленинского комсомола. Долгое время солировал на сцене Киевского театра оперы и балета имени Шевченко, позже стал его художественным руководителем.

Выступал как камерный певец: исполнял романсы и народные песни. Гнатюк пел почти все широко известные украинские песни, так понятные и любимые русским слушателем: «Два кольори», «Черемщина», Чорнобривці», «Про рушник» («Рідна мати моя»), «Як тебе не любити, Києве мій».

Но нынешней Украине их оперные легенды, увы, не нужны. Такое вот квазигосударство...