Николай Васильев: «Традиции «имперского театра» сломлены»

- Николай Иванович, за последние годы Большой обновил свою афишу и помолодел. Одно огорчение: почти все «старые» голоса, которыми гордился театр, замолкли один за другим. Почему?

- Да не замолкли! Просто теперь они звучат с других сцен.

- Это из-за реконструкции, которая длится уже четвертый год?

- В Большом театре одновременно идут две реконструкции, просто одна заслонила другую. Все знают о реконструкции здания, которая вылилась фактически в рытье ямы под Большим театром. Чем больше миллионов уходит в эту яму, тем дальше отодвигается срок сдачи «готовых стен». Осознав это, правительство, наконец, распорядилось сменить подрядчика, ответственность за реконструкцию Большого театра теперь возложена на московские власти. Внутренняя реконструкция Большого театра, которую провела его администрация, только в последнее время привлекла к себе внимание. А ведь для судьбы театра она куда важнее «стен».

Сколько существует Большой, у него всегда была сильная артистическая труппа, объединявшая людей разных поколений. Потому он и прославился как звездный театр, как школа талантов, которые во все времена здесь умели находить и шлифовать до блеска. А теперь труппа фактически уничтожена, руководство считает ее обузой: решено, как на Западе, приглашать звездных артистов со стороны. Отказ от постоянной труппы означает: театр больше не нуждается и в своем традиционном зрителе, тонком ценителе вокального искусства, который обычно ходил на Архипову, Милашкину, Образцову, Синявскую, на Атлантова, Пьявко, Мазурока. А новый бомонд устремляется только на премьеры и с нетерпением ждет, когда у театра появятся подземные автостоянки и бары. Если цены на билеты, уже и так умопомрачительные, снова взлетят, можно окончательно потерять тех интеллигентных зрителей, что привыкли ходить в театр «после премьеры». Тем более что обещанные заграничные звезды так и не появились, а наших на сцене почти уже нет.

- Когда все это началось?

- «Процесс пошел» вместе с развалом Советского Союза и продолжался все 90-е годы. Не было, кажется, ни одной газеты в стране, которая не внесла бы свою лепту в шельмование «имперского театра». Центральным пунктом этой критики был как раз вопрос о постоянной труппе театра: мол, зачем государству тратиться на ее содержание, тем самым стесняя свободу артиста, когда лучшие театры мира давно уже доказали преимущество системы приглашаемых звезд и сменных трупп? Лишь такая система обеспечит артисту полную свободу контракта и творческую независимость, тогда как главной заботой театральной администрации станет содержание хора, оркестра и стен. Я не говорю, что раньше в Большом театре все было идеально и ничего не надо было менять. Но теперь, когда о его мировой славе все чаще говорят в прошедшем времени, те же голоса, а, зачастую, и те же перья, стараются уверить общественность, будто бы он набрал какую-то новую высоту, стал «театром XXI века». К сожалению, это далеко от истины.

- Если такие мировые сцены, как Ла Скала, Ковент-гарден, Метрополитен-опера, имеют полный аншлаг за счет приглашаемых артистов и сменных трупп, почему эта схема не подходит Большому театру? Ведь притягательность его сцены никак не меньше.

- Да не в том дело, на каком принципе, штатном или гастрольном, строится жизнь театра! В Германии, как и в России, все театры штатные, но почему-то немцы совершенно не испытывают зависти к тем странам, где сложилась другая традиция. Они уважают свои законы и не собираются их менять «под Италию» или «под Америку», как это сделали мы в отношении ведущего оперного театра страны.

- Сколько людей входило в артистическую труппу Большого театра в его лучшие времена?

Не меньше 80 человек, включая 10-15 стажеров. Хорошо, если уцелела половина былого состава. Но дело даже не в количестве, а в том, что сломаны традиции театра. Ликвидирована стажерская группа, куда подбиралась перспективная молодежь. Ведущих артистов, которые могут петь первые партии, теперь меньше, чем артистов второго положения, исполняющих так называемые маленькие характерные партии. Такого в истории театра еще не было.

- А может, для них это шанс вырасти до первых ролей и даже дотянуться до звезд?

- Ну, вряд ли. На маленьких ролях типа «кушать подано» большой карьеры не сделаешь, тем более что люди это уже не молодые, их амплуа ограничено в основном участием в массовках. Но в том и парадокс, что сегодня театру они нужнее, чем артисты первого плана, вместо которых должны петь приглашаемые солисты. Короче: театр сохранил хор, оркестр и считанных солистов, без которых все-таки не может обойтись, а костяк труппы теперь составляют артисты второго плана.

- И сколько же солистов сохранилось в труппе Большого?

- Из прежнего состава человек 10-12. Назову только народных и заслуженных артистов: Владимир Маторин, Елена Зеленская, Марина Шутова, Татьяна Ерастова, Владимир Редькин, Виталий Таращенко. Слава Богу, что хоть они остались. Рядом с ними все время появляются новые певцы, которые не проходили стажерской школы Большого театра, не учились у его мастеров, не воспитывались в его традициях. Нагрузки колоссальные и продолжают расти. В общем, все уже изменилось, произошла полная реорганизация театра в духе новой концепции, по которой он живет уже пять или шесть лет, и что мы видим? Гастрольная схема явно не добавила ему звездности. Сегодня он работает как нормальный европейский театр среднего уровня, но отнюдь не как Ла Скала, не как Парижская опера, не как Королевская опера Ковент-гарден или Метрополитен-опера. По своим финансовым возможностям театр может приглашать только средних артистов, но отнюдь не звездных. Если и удавалось пригласить выдающихся певцов, то это были наши же соотечественники, работающие на Западе.

Больше всех запомнился приезд замечательного тенора Сергея Ларина, ныне уже покойного, который в последние годы жизни был приглашенным солистом Словацкого Национального театра. А западные артисты такого экстра-класса, как Ларин, театру не по карману. Да, они стоят очень дорого, это правда, но не вся. Такие выдающиеся теноры, как Рамон Варгас, Ролландо Вильясон, Хуан Диего Флорес, Хосе Кура и Роберто Аланьи, которых называют «сменой Паваротти», оказались недосягаемы для Большого театра, зато они же с удовольствием приняли приглашения Мариинского и Михайловского театров Санкт-Петербурга. И прекрасные сопрано Марии Мурадян, Анжелы Георгиу тоже удалось услышать в Питере, а не в Москве. Надо ли говорить, почему?

Самое важное – личность во главе театра. Мариинке повезло, что это - Валерий Гергиев, прекрасный дирижер и увлеченный человек. Выступить со сцены его театра для западных певцов, скорее, вопрос чести, чем гонорара. Они прекрасно отдают себе отчет в том, что Мариинский театр уже занял в российской и мировой культуре то место, которое раньше принадлежало Большому, пока тот не пустился в эксперименты. Тогда как в Большом разогнали артистическую труппу, которая формировалась 60-70 лет, по две-три жемчужины в год, в Мариинском за 10-15 лет собрали даже более крупную труппу. Своим певцам в Большом театре так и говорят: все равно будем приглашать других, а вы будете за ними допевать… Другими словами: премьеры отдаются в основном приглашенным солистам, а дело труппы – поддерживать спектакли в репертуаре. И последний штрих, уже как итог: «штатная» Мариинка больше гастролирует, больше зарабатывает, больше принимает западных солистов, чем Большой театр по своей новой коммерческой схеме. И я никак не пойму, почему именно на нем надо было провести эксперимент такого варварского вхождения в рынок?

- Варварского? Не чересчур ли сильно сказано?

- А как иначе назвать то, что произошло? Из всех театров России только один внезапно поменял свой статус. И как ему теперь соотноситься с другими театрами хотя бы своего же профиля? Если вводить систему гастрольных взаимоотношений по типу Ла Скалы, то - для всех без исключения. Тогда и у нас начала бы складываться сеть агентств, перераспределились бы роли: театр выступает как работодатель, агентство – как поставщик услуг. Но сегодня это только фантазии. Если переходить на гастрольную схему «по-итальянски», «по-американски» или как хотите еще, то всем миром, а не отдельным театром. Надо отдавать себе отчет в том, что ломка сложившейся структуры невозможна без ломки десятков тысяч человеческих судеб. Во имя чего? Разве наша система штатных трупп мешала гастролям той же Ла Скалы в Москву, которые продолжаются с 60-х годов? Другой вопрос, что культурная жизнь должна ожить и в провинции, не замыкаться только на двух столицах. Для этого нужны концертные агентства, да не одно-два, как в свое время Союзконцерт и Госконцерт, а целая сеть. При нынешнем техническом оснащении, благодаря четкой связи по интернету, которую используют концертные и театральные агентства всего мира, они в два счета появились бы и у нас. Да их и так уже тьма тьмущая, только не в академическом жанре, а в шоу-бизнесе, в модных ныне телесериалах. Где крутятся большие, быстрые, живые деньги, там и продюсеров пруд пруди, и агентства наперебой предлагают своих певцов и артистов, и государственные телеканалы проявляют такую активность, что частным не угнаться…

В 90-е годы вообще царило негласное правило: выживайте, как можете, что означало: как хотите, так и вписывайтесь в рынок. При Владимире Путине дело немного поправил президентский грант, штатным артистам хотя бы стали чуть больше платить, но это - лишь попытка реанимации академического искусства, которое, по мере вползания в рынок, продолжает исчезать.

Давайте вспомним, сколько новых опер ставилось в советские годы. Это была политика государства, которую оно осуществляло через Союз композиторов СССР. Пусть большинство из них были «заказными», как в свое время при дворе Медичи, пусть не все пережили свой век, все равно произошло заметное пополнение золотого оперного фонда: «Война и мир», «Любовь к трем апельсинам», «Семен Котко», «Обручение в монастыре», «Катерина Измайлова», «Мертвые души» и другие. А теперь государственной политики в оперном искусстве нет. Отсюда и все те беды, все те угрозы, о которых мы говорим.

Внезапным поворотам в жизни Большого театра удивляться могут разве что люди, знакомые только с официально-парадной стороной его истории. Уход главного дирижера Александра Ведерникова с должности, которую он занимал битых восемь лет и вправе был тянуть, по контракту, еще несколько месяцев, сильно блекнет, если вспомнить, в какой форме происходили отставки его предшественников. У Николая Голованова в один прекрасный момент охрана просто отняла пропуск в театр, правда, через несколько лет его опять пришлось звать на дирижерский пульт. Главного режиссера Бориса Покровского уволили, заодно сократив и его должность. Еще оригинальнее закончил свою административную карьеру в Большом театре худрук Владимир Васильев, которого новость о его отставке настигла за рубежом, на гастролях… Прав был великий бас Федор Шаляпин, держа традицию на сценах как Мариинского,так и Большого театров. Одни говорят, что перед выходом на сцену он иногда выпивал сто граммов водки и съедал соленый огурец, да еще открывал форточку. Другие говорят, что, кроме форточки, это все неправда. Какая разница? Ведь традиция состояла не в «водке с огурцом», а в том, что с обеих русских сцен его голос звучал на весь свет.

Беседу вел Александр Сабов