Мысль изреченная…

Литературоведение давно задается вопросом: а как Чехов относится к людям? Жалеет он их, обличает, ненавидит, или просто — не любит.

Дело в фильме Карена Шахназарова происходит в наши дни, в психиатрической лечебнице нынешнего провинциального городка, даже среди всамделешних больных, которые и высказываются от собственного лица, как могут и, конечно, убедительней, чем профессиональные актеры, наговаривающие чеховский текст. Ведь чеховским языком сегодня не изъясняются, а реалии современности естественней речь героев, тем более, не делают, даже наоборот. К тому же, зачастую они проговаривают текст от автора, только от первого лица. Но может быть режиссер и не стремится к естественности, наглядной правдоподобности? Может, ему нужен этот разительный диссонанс? Тогда для чего?

В фильме за чеховским текстом — молчание. И трагедия происходит именно в нем. Не случайно Шахназаров использует приемы немого кинематографа.

Трагедия уже современного человека: он говорит здесь чеховской прозой, потому что своего языка для выражения этой трагедии у него попросту нет.

Чеховский текст лишь иллюстрирует, через столетие пытается передать состояние современного человека, лишенного возможности выразить свою мысль. Обретает силу лишь мысль услышанная, хотя бы потенциально услышанная, а в заведомом одиночестве, во внутренней изоляции она постепенно превращается в безумие. Казалось бы, доктор Рагин (Ильин) нашел себе собеседника, Ивана Дмитриевича (Вертков), но «да и тот больной». Тот уже безумен, а главное несчастье безумного человека в том, что и он не может никому помочь, и ему помочь никто не может. «Замкнутый круг», — как говорит Рагин своему недалекому приятелю Михаилу Аверьянычу (Панкратов-Черный). И человеческий мир напоминает уже космос, где столкновение одиноких тел вызывает лишь катастрофу…

«Палата №6» не самое оптимистичное произведение Чехова, а, возможно, что и самое пессимистичное. Так чего же добился Шахназаров наложением Чехова на современность? Причем, почти формальным наложением? Показал всю безысходность нашего существования? Значит, это опять пресловутая чернуха? Или нет? Конец фильма можно назвать светлым. Онемевший от побоев и инсульта Рогов танцует на Новый год с другой больной, которая — копия монахини, основавшей в XVII веке тот монастырь, где и размещена теперь лечебница. Дети соседки Рогова с любовью вспоминают доброго доктора, и смеются, смеются... Настоящие, несыгранные дети, смеются от смущения, что их снимают.

Но смысл, оправдание фильма, думается, не в этом.

Смысл в том, что даже в немоте жива человеческая мысль, даже в безумии она жива.

Один опять же настоящий, несыгранный, больной говорит косноязычно, с ущербной улыбкой, что «добро всегда побеждает зло, да, я в это верю!».

Нет, Чехов не жалеет своих героев, он негодует и зло высмеивает их, прикладывает так, что впечатлительный читатель содрогается. Если же не высмеивает, то все равно нет от него людям пощады, даже самым несчастным и чистым. Почти каждый рассказ, каждая пьеса Чехова безысходна, эсхатологична, и смех его не жизнеутверждающий, а катастрофичный, кажется даже вялая, унылая катастрофа надвигается вместе с его смехом.

Хорошо, но откуда же столько красоты, откуда это благоухание? Дело, видимо, еще в том, что Чехов не прощает людей — потому что восторгается ими, потому что верит в них, поэтому и не дает им исхода, верит в то самое пресловутое яркое будущее человечества, в то время, когда «посмеются над нами», но уже светло посмеются и простят. Это будущее пронизывает своими таинственными лучами чеховскую прозу, отверзает ее читателю во всей ее духовной глубине. Вера в человека, вот что. Вера в каждого человека, и в «толстого», и в «тонкого», не идеализация, не оправдание его, а вера в него.

В дни празднования юбилея А.П. Чехова, наверное, стоит задуматься и об этом. А вдруг мы и есть те самые счастливые потомки, о которых так мечтал писатель?

В «Палате №6» по одноименному рассказу А.П. Чехова играют Владимир Ильин, Александр Панкратов-Черный, Евгений Стычкин, Алексей Жарков, Алексей Вертков.