Галина Богатова: «Смута в языке должна утихнуть»

Одной из современных проблем России стала проблема языка. Все чаще стали говорить о его деградации. На фоне развития интернета, молодежных субкультур русский язык, на котором говорят дети, а, порой, и взрослые, стал сильно меняться. Насколько это опасно для литературного русского языка? На вопрос о том, как сохранить русский язык в век информационной революции отвечает лингвист, доктор филологических наук, автор научно-образовательной программы «Историческая память России» Г.А. Богатова.

- Галина Александровна, где же, на ваш взгляд, корни этой проблемы? Как сохранить русский язык?  

- У меня есть некоторые соображения по поводу того, как смута в языке могла бы утихнуть. Мне ближе всего – словари, то, что формирует норму языка, правила употребления слов. Сейчас появилось много новых специальностей – менеджеры, дилеры и т.д. Но нашей стране остро не хватает специалистов по лексикографии, которые могли бы писать словари.  

- Разве сейчас не выпускают словари? По-моему, их стало гораздо больше и самых разных.  

- Да, но дело в том, что все эти словари рассчитаны просто на потребителя, они, как бы это сказать, не каноничны, что ли. Человеку нужно посмотреть какое-то слово, для этого выпускается 20 простых словарей, например «Словарь синонимов», «Словарь русского языка. Стилистика» «Словарь русского языка. Существительное» и т.д. Я не уверена, что нужно так много простых словарей, главное внимание в лексикографии сейчас нужно уделить окончанию больших фундаментальных словарей, издание которых началось еще в 60-70-е годы. Это «Этимологический словарь славянских языков», «Словарь русских народных говоров» и «Словарь русского языка XI-XVII вв.», а также большой словарь языка XI-XVII вв., который показывает, главным образом, грамматические особенности языка, и прекрасный словарь XVIII в., выходящий на основе отдельной картотеки в Санкт-Петербурге.  

- Вы говорили о том, как может утихнуть смута в языке, что вы имели в виду?  

- Приведу пример из прошлого. Санкт-Петербургскую Академию наук организовал в 1724 г. Петр I, но он пробивал окно в Европу, и это была именно европейская академия, сотрудничавшая с другими подобными академиями Европы и, подобно им, выпускавшая свои труды на латыни. Таким образом, все достижения Академии в России еще надо было переводить, а Петру школы переводчиков представлялись нужными не в первую очередь, он строил навигацкие, цифирные школы и т.д. Дело образования тогда продвигалось, но не в отношении языка.  

Потом на престол взошла Екатерина II, которая решила и сама изучить русский язык, и сделать так, чтобы держава ее языком владела достойно. Тогда-то к императрице и обратилась одна из образованнейших женщин России Е.Р. Дашкова, которая часто задумывалась, почему же в русском языке столько нестроения и говорила: «До какого бы цветущего состояния довели россияне свою литературу, если бы познали цену языка своего». Она предложила Екатерине II создать по примеру флорентийской или парижской академий русскую академию и выпускать словари. Екатерина сразу согласилась. Так появилась Академия, которая (и так только в России) занималась словарями, пиитикой, риторикой, то есть обработкой слова, красотой слов и красотой языка в целом. Таким образом, эти две женщины сумели собрать вокруг себя как раз ту элиту, которая и смогла прекратить смуту в языке.  

И в других областях стали создаваться именно русские словари. Ботаник И.И. Лепехин съездил в несколько областей, просмотрел названия трав, прибавил к ним их латинские названия, но была создана русская растительная терминология. П.Б. Иноходцев, математик – то же самое. Каждый из них, прежде всего, создавал русскую терминологию. Это и позволило увеличить число грамотных людей. Когда создавался словарь, Екатерина распорядилась – ни одного французского слова, там, где вы видите иностранное слово, заменяйте русским. Словарь стал нормативным. И после этого - что мы имеем в XIX веке? Золотой век русской литературы! А когда мы выпускаем словари, которые вообще неизвестно кому нужны, или не выпускаем их вовсе, а в языке преобладает какая угодно лексика, о какой литературе можно говорить? Сейчас господствует глянцевое чтиво, то, что раньше называлось беллетристикой. Это не превратится в настоящую литературу и не станет классикой. Если ничего сейчас с языком не сделать, то мы останемся не только без больших словарей, но и без литературы. Мы останемся при беллетристике. Таково мое мнение.  

- То есть русскому языку не хватает нормы, ориентиров. Новому поколению не на чем формировать свой язык…  

- Издателям кажется, что они выпускают словари, сопряженные со школьными программами, но это не совсем так. Я не считаю, что и «Словарь русского языка XI-XVII вв.», редактором которого я была, подходит школам наилучшим образом, там гораздо больше слов, чем надо ученикам. Но все же идея, что в школе должны быть словари – это идея правильная и нужная, только ее нужно совместить с программой. Важно еще и сопряжение ее с литературой, историей, об этом сейчас не думают. С современным запасом слов дети не смогут читать Толстого.  

- Как нужно внедрять в школы эти словари? Дети ведь даже не знают, как ими пользоваться. Не задумываются над тем, что можно заглянуть в словарь и проверить там какое-то слово.  

- Я сейчас разрабатываю программу как раз для этого, она направлена на то, чтобы дети учились пользоваться словарями.  

- Расскажите, пожалуйста, поподробнее.  

- Программа существует у меня в трех видах, так как я работаю над ней уже давно, а время меняется и программа вместе с ним. Раньше она называлась «Историческая память России в словарях и энциклопедиях», а теперь - «Научно-образовательная программа в словарях и энциклопедиях». Она включает и создание словарей, в том числе и новых – с образовательным уклоном, и переиздание старых, но с пояснениями, комментариями, чтобы школьникам было проще и интересней в них ориентироваться, плюс обучение школьников обращаться со словарями.  

- Вы уже где-нибудь опробовали свою программу?  

- Да, я сотрудничаю с 3-й школой в Долгопрудном. Сейчас мы с учителями русского языка и литературы этой школы вырабатываем план совместных действий, привлекая также учителей истории и иностранных языков.  

- То есть вы предлагаете свои идеи, а они придумывают, как их осуществить, как подать детям?  

- Да, иногда и впереди меня идут. Прошлогоднее празднование Дня славянской письменности в Долгопрудном было посвящено словарям. Дети разыгрывали разные сценки, например, в связи с мифологическим словарем, они говорили о водяных, русалках, бабе-яге, которую назвали «мистической хулиганкой». Учителя знают, что детям важна игра, именно в ней им проще всего чему-нибудь научиться. Этим и хороша школа в Долгопрудном, там учителя знают, чем привлечь ребенка.  

Я часто дарю школам словари, но что они с ними делают? Кладут на полку и все, никакого толка от этого нет. По существу же, когда школа получает такой подарок, ему должны посвятить 2-3 урока, может быть, включить беседу со мной, чтобы я рассказала, что тут интересного, как пользоваться и для чего все это надо. По словарю надо работать, надо с детьми поговорить, чтобы они посмотрели, полистали. Рассказать им о видах словарей, в какой словарь когда надо смотреть. В 3-й школе учителя понимают, что дети есть дети, и проводят игру в словари – распределяют между детьми словарь крылатых слов, словарь синонимов, фразеологический словарь и т.д. Ребенок произносит какую-то фразу или крылатое выражение, а остальные должны угадать, какой словарь он представляет.  

- А вы сами будете писать какие-то методические пособия?  

- Я думаю, что пособия напишут преподаватели, когда они увидят программу и выберут, что им нужно для их классов.  

- Вы планируете, чтобы эта программа пошла и в другие школы?  

- Надеюсь, что ее подхватят и разовьют. У меня есть еще одна задумка, я хочу сделать словарный методический кабинет, мне хочется поделиться моей обширной библиотекой, чтобы и учитель мог прийти посмотреть, выбрать, что ему нужно для урока, и дети приходили за новыми знаниями. 

Беседу вела Анна Щербина