Цена измены

На канале ТВЦ 31 января этого года состоялся показ 3-й серии документального фильма "Охотники за нацистами". Одним из центральных сюжетов серии стало "Дело Юхновского". С экрана впервые прозвучал рассказ об обстоятельствах этого дела. Подробное рассмотрение этой истории можно узнать из книги Феликса Владимирова "Цена измены", только что изданной в Москве. Обозначенная, как роман, книга далеко выходит за рамки этого литературного жанра. Это, скорее роман-хроника, написанный в почти забытом ныне жанре политического детектива, основанный на реальных событиях.

Книга долго "не отпускает". Когда читаешь ее страницу за страницей, то порой удивляешься спокойному и взвешенному тону автора, описывающего страшные события минувшей войны. Но потом понимаешь, что сейчас именно так и нужно писать. Четко обозначив свою гражданскую позицию, Владимиров не навязывает своих оценок, дает читателю возможность самому вслед за героями и антигероями произведения пройти весь путь от предвоенных событий до наших дней и вынести свой вердикт.

Теперь о сюжете. В 1975 году в центральной прессе промелькнуло сообщение о том, что согласно приговору расстрелян некто Юхновский, гитлеровский палач, который долгое время скрывался под именем Александра Мироненко. Это произошло через 30 лет после того, как отгремели последние залпы Великой Отечественной. Сегодня, когда Управление ФСБ по Москве и Московской области рассекретило это уголовное дело можно, наконец, расставить все точки над i, проследив вслед за сотрудниками спецслужб путь предателя, почти всю войну отслужившего в карательном немецком органе ГФП-721 – тайной полевой полиции. После войны он успешно переписал свою биографию, стал старшим редактором издательства Министерства гражданской авиации и готовил очерки о подвиге советского народа в Великую Отечественную войну… В 1965 году даже стал кандидатом в члены партии. Вот тогда и случилась первая осечка. Партком потребовал от него документально подтвердить получение ордена "Славы" и медалей, о чем Мироненко когда-то заявлял. Проведенная проверка выявила расхождения в двух собственноручно написанных им автобиографиях: в одной он писал, что служил в Красной Армии с начала войны, в другой — что до призыва (до 1944 года) находился в оккупации на Украине.

#comm#Так постепенно начинает раскручиваться клубок, который в итоге приведет от седовласого заслуженного редактора и ветерана Мироненко к молодому Юхновскому, с садистским удовольствием избивавшему и расстреливавшему собственных сограждан. #/comm#

Распутывая этот клубок, оперативники и следователи проехали по 44 населенным пунктам, опросили множество людей, потратили уйму сил и времени и смогли воссоздать не только жизненный путь Мироненко-Юхновского, но и кровавый путь тайной полевой полиции, действовавшей на Украине. В архивах ГФП-721 сохранились копии донесений, в которых немцы фиксировали, сколько людей арестовано, допрошено, избито и казнено. Пришлось выдержать и самый настоящий поединок, в который превратились сначала беседы, а потом допросы Мироненко. Из помещенных в книге фрагментов допросов хорошо видно, как медленно, отступая шаг за шагом, под напором неопровержимых улик Мироненко признавал свои злодеяния. Сначала все отрицал, потом признался, что состоял в тайной полиции, но лишь в качестве переводчика. Утверждал, что никогда не участвовал в избиениях, но потом нехотя признавал, что, может быть, кого-то "подтолкнул ногой" или пару раз ударил. Поначалу отрицал, что присутствовал при расстрелах, но потом, признавая это, оговаривался, что сам не стрелял…

В тексте книги есть попытка дать своего рода "классификацию" тех, с кем пришлось по долгу службы встречаться сотрудникам группы по розыску военных преступников. В большинстве случаев те, кто переходил к немцам и верно служил им, были люди малоразвитые, которые "избивали, пытали и расстреливали своих соотечественников так же равнодушно, без угрызений совести, как до войны работали у себя на заводе или в колхозе, как резали на своем подворье кур или поросят". Кем-то двигал страх.

#comm#Бывший смоленский полицай, по приказу которого публично расстреляли двенадцать человек, объяснял, что "не хотел служить немцам, но очень их боялся и поэтому, когда его бывший начальник… предложил службу в полиции, не смог отказаться…. И тех людей он убивать не хотел, но боялся, что немцы решат, что он слишком мягок или вообще перешел на сторону партизан". #/comm#

Были откровенные психопаты и садисты, которые при других обстоятельствах закончили бы свой путь в больнице или тюрьме. Были и просто такие, как "служащий вспомогательной полиции Ефим Сурков" награжденный "за уничтожение большевистского разведчика суммой в размере 100 немецких оккупационных марок и, сверх того, по его просьбе – козой" .

Но были среди коллаборационистов, упомянутых в книге, профессор физики, археолог, адвокат; были советские чиновники и даже известный артист Всеволод Блюменталь-Тамарин. Характерно, что среди примерно "двухсот пятидесяти разысканных и разоблаченных" главным героем – Алексеем Хромовым преступников "царских офицеров – так вообще ни одного" не было. Зато комсомольский поэт Константин Долгоненков руководил издававшейся при немцах газетой "Новый путь", а бургомистром Сум стал бывший заведующий отделом Лебединского райкома партии в Сумской области Иван Русанов.

Давая показания, Юхновский поначалу пытался представить себя слепым исполнителем отцовской воли (именно отец и пристроил его в полицию). 16-летний Саша Юхновский быстро завоевал авторитет у немцев, был зачислен на все виды довольствия и получил пистолет. В марте 1942-го в Ромны прибыл штаб тайной полевой полиции – ГФП. Папаша протолкнул туда сына – переводчиком. Что же двигало подростком, который все больше и больше "замазывал" себя кровью соотечественников? Страх показаться своим новым хозяевам "слишком добрым", или же твердая вера в то, что "новый порядок" пришел навсегда, а значит нужно любой ценой доказать свою значимость и незаменимость? В разговоры отца о том, что немцы дадут Украине возможность самостоятельно и свободно развиваться, младший Юхновский не верил. Итак, убежденным украинским националистом он не был и к числу "обиженных" советской властью не относился, безвольным исполнителем воли отца его представить тоже трудно. Алекс презирал не только земляков (учителя, когда-то критически отозвавшегося о его поэтических опытах, при случае, пользуясь властью, мстительно ударил по лицу), но и тех украинцев, которые служили немцам вместе с ним.

Тема подвига и предательства в период последней войны не нова. Она звучала во многих фильмах. Можно вспомнить и известнейший цикл о "Резиденте", и фильм "Восхождение" Ларисы Шепитько. В свое время Юлиан Семенов написал роман "Противостояние", по которому был снят многосерийный фильм. В романе, также исследуется схватка между бывшим предателем Родины и теми, кто его ищет. Несколько раз в разговорах на страницах книги Семенова всплывает тема 37-го года, который рассматривается уже давно не столько, как вполне определенный год, сколько, как некий символ. Присутствует эта тема и на страницах романа Владимирова. "Много тогда невинных людей пострадало. Но сам знаешь, органы государственной безопасности – это всего лишь рука государства. А решения принимает голова. И не дай бог, чтобы по-другому было….", - говорит один герой другому.

#comm#Но характерно, что среди тех, кто пошел служить немцам, было "несоразмерно много" людей "вполне советских, не знавших другой жизни, бывших пионеров, комсомольцев, общественников, парашютистов, ворошиловских стрелков… Редко у кого были посажены в пристнопамятном тридцать седьмом отцы или братья. Зато попадались люди, носившие до войны форму НКВД".#/comm#

В Дубоссарах "тамошнюю оккупационную полицию возглавил итальянец-эмигрант… уже давно живший в тех краях… а его ближайшими сообщниками были русский и украинец – оба члены ВКП(б) с 1924 года. Все трое отличались жестокостью и беспощадностью к жертвам".

А вот что говорили свидетели о деяниях самого Юхновского. Хмиль М.А. вспоминал: "Я просил Сашу, чтобы он меня не бил, говорил, что ни в чем не виноват, даже вставал перед ним на колени, но он был неумолим… Переводчик Саша… допрашивал меня и избивал с азартом и инициативой". И вот уже Мироненко признается, что ему "приходилось избивать арестованных мужчин и женщин резиновой дубинкой". А вскоре выяснилось, что Юхновский-Мироненко лично убивал (для получения свидетельств этого к делу даже подключили коллег из службы безопасности ГДР и получили неопровержимые доказательства). Под влиянием улик Юхновский признал "свое участие в массовых казнях советских людей".

Книга Владимирова посвящена не только и не столько Юхновскому-Мироненко, последнюю точку в жизни которого поставила пуля, сколько тем, кто, сражаясь в годы войны с врагом, проявил себя истинным патриотом своей страны. Посвящена она сотрудникам спецслужб, до конца выполнившим свой долг. Один из них – полковник КГБ СССР Алексей Васильевич Хромов "скоропостижно скончался 1 августа 1991 года. От сердечного приступа, на шестидесятом году жизни. Стране, службе которой он отдал всю жизнь, оставалось жить ровно 155 дней. После него остались несколько сотен разоблаченных предателей, несколько реабилитированных, чье честное имя он восстановил, двое сыновей и внуки".

На наш взгляд, автор книги справедливо выносит за скобки своего исследования такую тему, как сотрудничество с гитлеровцами деятелей Белого движения и первой волны послереволюционной эмиграции. Проблема эта требует специальной книги.

У неосведомленного читателя, не смотревшего 2 февраля этого года 4-ю серию фильма "Охотники за нацистами", быть может, вызовет удивление негативное упоминание некоторых фигур, известных сегодня, как "историки", "правозащитники" и т.д. Например, на странице 208 книги упомянут некто Рутыч. Не тот ли это Рутыч, спросит читатель, который пишет статьи и книги на исторические темы? За что же Феликс Владимиров его так? А вот специалисты точно знают, кем был Рутыч-Рутченко в годы войны

Вот что пишет о нем историк В.С. Измозик: "…служил лейтенантом немецкой армии, был заместителем начальника отдела СД в оккупированной Гатчине, лично расстреливал советских людей". Измозик дает сноску на публикацию историка Бернева С.К. "Несостоявшийся губернатор" в издании "История Петербурга" (№ 4 за 2005 год), также рассказывающую о коллаборационизме Рутыча.

Если не верите историкам, то посмотрите комментарии к воспоминаниям председателя НТС В.М. Байдалакова, вышедшим в Москве в 2002 году тысячным тиражом (автор комментариев и введения историк А.В. Окороков). Вот, что там написано о Н.Н. Рутченко: "В 1941 г. попал в плен (по другим данным сдался добровольно). В годы войны служил в СД. В 1942 вступил в НТС" (с. 89–90). А вот что вспоминает сам Байдалаков на странице 34 книги: "Звонит С.П. Рождественский из "Нового Слова". Шлет ко мне человека из-под Гатчины. Открываю дверь на его звонок – подтянутый брюнет, лет тридцати, интеллигентен, поручик СД (выделено мной – А.Р.). Приехал из русского отряда в рядах войск СД. Представляется – Николай Николаевич Рудченко-Рутич. Рассказывает свою биографию: аспирант исторического факультета, ученик академика Грекова: когда вспыхнула война решил перейти к немцам, для чего "записался" в формировавшийся отряд советских парашютистов, попал таким путем в немецкий тыл, поступил в войска СД, познакомился вскоре в прифронтовой полосе с людьми из НСНП и вступил в его ряды. Хотя биография его была явно приглажена и лакирована, был принят нами в Берлине с распростертыми объятиями – там будет видно".

Несомненно, что в книге содержится масса малоизвестных и просто ранее неопубликованных материалов, представляющих интерес не только для рядового читателя, но и для специалистов. Вместе с тем, как нам кажется, при изложении геополитических и экспансионистских планов Гитлера можно было бы обойтись и без цитирования абзаца из столь сомнительного источника, как "беседы" с Германом Раушингом (С. 181). Воспоминания Раушинга, выпущенные в Москве в 1993 году аж двадцатипятитысячным тиражом, давно уже критически рассматриваются историками, к тому же это цитирование ничего нового не добавляет.

Обращу внимание и на приведенный в книге фрагмент из статьи Вл. Лещенко "Правосудие и справедливость", полный текст которой помещен в 2004 году в 3 номере "Нового вестника".

#comm#Автор отмечает, что "некоторая часть бывших немецких пособников вообще не подверглась никакому наказанию… К тем же, кто все-таки попал в лагерь, тюремщики отнеслись удивительно по-доброму… Как ни странно, этих людей начали выпускать довольно быстро… #/comm#

В этом смысле подход советской Фемиды к предателям был куда ближе к аналогичной практике в Западной Европе, нежели к традиционной сталинской карательной политике". Думается, что подобные факты и выводы было бы полезно прокомментировать… Кстати, упомянутая в статье Вл. Лещенко, цитируемой в книге, работа Н. Толстого "Жертвы Ялты", изданная за границей, вовсе не "попала" непонятно как в "первые постперестроечные годы в СССР", как пишет Лещенко, а была издана (уже в России, а не в СССР) в 1996 году "Воениздатом" десятитысячным (!) тиражом (Келин Н.А. Казачья исповедь: Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М.: Воениздат, 1996. – 480 с. Серия "Редкая книга").

А вот еще одна тема, неожиданно возникшая в книге и памятная старшему поколению по популярному кинофильму – захват бежавшими на Тайвань гоминьдановцами танкера "Туапсе". На 209 странице приводятся данные о судьбе членов экипажа, которые нельзя читать без боли: "выбили все зубы"; "34 года плена", "покончил с собой", "потерял семьдесят процентов зрения", "избивали изощренно", "двадцать с лишним лет провел в … психбольнице". Это же наши люди, граждане нашей страны! И уже совсем по-другому после всех этих фактов читаются слова главного героя: "…сколько вы наших будете держать, столько и мы ваших продержим. И как вы к нашим будете относиться, так и мы к вашим…". Государство должно уметь защищать своих граждан в любой точке планеты.