Анкара ведет свою игру

Президент США призвал Европейский союз принять в свои ряды Турцию. Такое заявление он сделал в Праге, где принимал участие в саммите ЕС-США. По словам американского президента, подобный шаг ЕС "был бы важным сигналом" для всего мусульманского мира. Это заявление вызвало негативную реакцию у многих европейских лидеров, в очередной раз напомнивших о том, что США не являются членом ЕС и что только члены этого союза будут решать вопрос о его будущем расширении.

В ходе своего визита в Турцию Обама попытается наладить турецко-американские отношения, которые ухудшились в последние годы, приведя к росту антиамериканских настроений. Нынешняя американская администрация стремится предолеть многочисленные разногласия с Анкарой по иракской, иранской и афганской проблемам, и расширить степень вовлеченности Турции в их решение. Добиться этого весьма сложно, так как американская политика на Ближнем и Среднем Востоке давно превратилась в основную угрозу национальной безопасности Турции.  

Накануне американского вторжения в Ирак Турция отказалась пропустить американские войска через свою территорию, что привело к охлаждению американо-турецких отношений. Уже много лет США стремятся их нормализовать, но не за счет изменения своей политики, а при помощи демонстрации активности на европейском фронте. Вашингтон оказывает давление на ЕС с целью скорейшего принятия Турции в его члены, однако пока оно не приводит ни к каким результатам и перспективы вступления Турции в ЕС продолжают оставаться туманными. В докладах Европейской комиссии регулярно указывается, что Турция значительно продвинулась по пути демократизации и выполнила принятые на себя обязательства в связи с вступлением в ЕС. Тем не менее, многие страны Старой Европы продолжают настаивать на официальном признании геноцида армян 1915 г. и на уступках со стороны Турции для нормализации ее отношений с соседними государствами.  

Особенно осложняет положение Турции на международной арене нерешенность кипрской проблемы. Турция по-прежнему не признает Республику Кипр, действующего члена ЕС, и продолжает оккупировать северную часть территории этого государства (а значит и часть объединенной Европы) на которой до сих пор размещено 35 тысяч турецких военнослужащих. Как неоднократно подчеркивали европейские лидеры, до урегулирования данных проблем Турция не может быть принята в ЕС.  

Согласно экспертному заключению Еврокомиссии, присоединение Турции к ЕС может произойти не ранее 2013-2018 гг. Еврокомиссия считает возможным при необходимости ввести ограничения на свободное перемещение трудовых мигрантов из Турции. К тому же постоянно подчеркивается, что в случае невыполнения Анкарой всех выдвигаемых ЕС требований переговоры об интеграции могут быть прекращены.  

Франция предлагает вместо полноценного членства в Европейском Союзе ограничиться "особыми" отношениями между ЕС и Анкарой. Похоже, что эта позиция разделяется большинством нынешних европейских политических лидеров, которые выдвигают все новые дополнительные условия для вступления Турции в объединенную Европу. В результате Турции не удалось добиться, чтобы к ней применялись те же критерии и подходы, что и к предыдущим кандидатам в члены ЕС.  

Турецкие руководители не скрывают своего раздражения тем, что процесс вступления в ЕС может затянуться до бесконечности. В одном из своих интервью французской прессе премьер-министр Турции подчеркнул, что "не было никаких референдумов по кандидатурам стран, вступивших в ЕС во время предыдущего этапа расширения. Применять такой подход к Турции было бы против процедуры вступления, существующей на данный момент. Что касается демократии и прав человека, то Турция в действительности опережает некоторые страны ЕС".

В сложившейся ситуации российский вектор турецкой политики приобретает для Анкары особую актуальность.

В течение нескольких десятилетий отношения между СССР и Турцией были сложными, временами откровенно враждебными. Но с началом горбачевской перестройки они заметно улучшились, а затем стали бурно развиваться. Начался рост торговых оборотов, активизировались культурные связи, в советских городах появились турецкие строители. После максимального упрощения Турцией в одностороннем порядке визового режима для советских граждан, важным элементом двусторонних экономических связей стала "челночная торговля", объем которой намного превышал объем официальных торгово-экономических контрактов. Вскоре настало время "освоения" турецких курортов российскими туристами. В настоящее время уровень торгово-экономических и культурных связей между двумя странами достиг самого высокого за всю историю двухсторонних отношений.  

Распад Советского Союза привел к возникновению новых геополитических реалий. В новой ситуации Турция, которая является примером достаточно устойчивого поступательного развития в экономике и социальной сфере, все более решительно претендует на роль региональной сверхдержавы, имеющей исторические связи как с западной, так и с исламской цивилизациями, элементы которых она в себе совмещает. Россия весьма настороженно относилась к нарастающей активности Турции в постсоветской Евразии, так как она затрагивала российские интересы в вопросах стратегической безопасности и энергетических ресурсов.  

Несмотря на окончание холодной войны, членство Турции в НАТО продолжает оказывать негативное влияние на российско-турецкие отношения. Все большая вовлеченность НАТО в дела Закавказья, Средней Азии и Причерноморья, планы расширения НАТО на территории, которые являются для России жизненно важными с точки зрения ее национальной безопасности, не могут не вызывать озабоченности у российского руководства. Статус Турции как члена НАТО приобретает особую значимость с учетом того факта, что несмотря на многочисленные проблемы в двусторонних отношениях Соединенные Штаты продолжают оставаться ее ключевым союзником. Осуществляемое США переустройство мира включает в себя интеграцию южной Евразии в мировое сообщество через экспорт сырьевых ресурсов на мировые рынки путями, идущими в основном в обход России. Поддержка Соединенными Штатами нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и Транскаспийского трубопровода безусловно усиливают региональные позиции Турции.  

После распада СССР осложняющим российско-турецкие отношения фактором была нестабильность в Кавказском регионе, где обе страны заявляют о своих важных, а в случае России – жизненно важных интересах. В апреле 1992 г. напряженность в российско-турецких отношениях достигла такого уровня, что Россия была вынуждена прибегнуть к открытой ядерной угрозе для сдерживания Турции.

Именно тогда маршал Е. Шапошников, возглавлявший вооруженные силы СНГ, предупредил об опасности начала "Третьей мировой войны" в случае, если Турция вмешается в Карабахский конфликт на стороне Азербайджана.

Россия и Турция продолжают занимать разные позиции по многим международным или межнациональным конфликтам, особенно в Закавказье и на Балканах. Россия осуждает оккупацию турецкими войсками части Кипра и не признает провозглашенную там Турецкую республику Северного Кипра. Одной из наиболее сложных проблем в российско-турецких отношениях продолжают оставаться Черноморские проливы. Нынешний режим их эксплуатации определяется международной Конвенцией Монтрё (1936 г.), которая предусматривает принцип свободы их прохода торговыми судами. С середины 1990-х гг. разногласия по проблеме проливов между Россией и Турцией постоянно нарастали. Отстаивая свои позиции, связанные с режимом проливов, Турция сделала упор на их небезграничные возможности и на факторы, связанные с положением населения Стамбула, с историческим, культурным и экономическим значением города, с проблемами окружающей среды.  

Россия никогда не оспаривала необходимости обеспечения безопасности в проливах, но настаивала на смягчении режима навигации и на том, что проблему необходимо решать в первую очередь техническими средствами. Частично требования России были удовлетворены в 1998 г., когда Турция несколько смягчила Регламент 1994 г. Тем не менее, российская сторона продолжает настаивать на неприемлемости потерь, наносимых ограничениями, введенными Турцией на судоходство в Босфоре и Дарданеллах.  

Безусловно, важнейшим фактором, вызвавшим ужесточение позиции Турции по проливам, стала проблема транспортировки нефти с Кавказа и из Средней Азии. Намерение Анкары обеспечивать транспортировку нефти из Азербайджана и Казахстана транзитом через Грузию и далее по собственным трубопроводам к Средиземному морю обосновывалась необходимостью избежать перегрузки проливов, ведущей к осложнениям и авариям. Очевидно, что власти Турции сознательно драматизировали проблему и использовали ее для обеспечения собственных финансовых и политических интересов. Эти интересы оказались в противоречии с интересами России, которая стремилась сохранить в качестве основного пути транспортировки нефти на европейский рынок систему трубопроводов, связанных с Новороссийским портом и далее танкерами через Черноморские проливы.  

Стремясь к превращению Турции в важный узел транзита мировых энергоносителей, правительство страны окончательно отказалось от планов обеспечения безопасности и повышения пропускной способности проливов путем их оснащения современными техническими средствами навигации и контроля. На позицию Анкары влияет стремление США и стран Западной Европы под предлогом необходимости максимальной диверсификации источников и путей получения энергоносителей ослабить роль России как экспортера энергоносителей и транзитной страны. Поэтому Россия была вынуждена активизировать поиск и строительство новых путей транспортировки нефти на мировые рынки в обход проливов: через Болгарию и Грецию к Эгейскому морю, через страны Северной Европы, через Китай, дальневосточные порты и т.п.  

В конце 1990-х Россия оказалась не в состоянии защитить интересы своих нефтеэкспортеров и добиться от Турции уступок по проблеме проливов. Россия согласилась, что она "в добровольном порядке" начнет строить трубопроводы на турецкой территории в обход Босфора и Дарданелл. В ответ Турция дала Москве твердые гарантии в том, что она будет неукоснительно соблюдать Конвенцию Монтре, которая была зафиксирована в подписанных в декабре 2004 г. российско-турецких соглашениях. Ценность этих соглашений для России стала очевидной в августе 2008 г.  

Пятидневная война на Южном Кавказе вызвала большие разногласия в НАТО и ЕС. Несмотря на общие заявления в поддержку территориальной целостности Грузии воинствующе непримиримая политика администрации Дж. Буша по отношению к России была безоговорочно поддержана лишь частью Евроатлантического сообщества (Великобритания, Польша, страны Прибалтики). Страны Старой Европы заняли куда более осторожную позицию. Отказ Старой Европы следовать американским курсом наглядно проявился в мирной миссии президента Франции Н. Саркози, который проигнорировал настойчивый совет Дж. Буша не вмешиваться в ситуацию на Южном Кавказе и способствовал скорейшему окончанию военных действий.  

Самостоятельную позицию по отношению к Пятидневной войны заняла Турция. Политика разыгрывания курдской карты в Ираке, и настойчивое стремление администрации Дж. Буша к наращиванию своего военного присутствия в Черноморско-Каспийском регионе превратились в наиболее опасную угрозу национальной безопасности Турции. Именно этим обстоятельством были продиктованы действия Анкары в августе 2008 г.  

После начала военных действий президент Турции Абдуллах Гюль в телефонном разговоре с президентом РФ Д. Медведевым дал высокую оценку принятым президентом России решениям.

В Москву экстренно приехал премьер-министр Турции Т. Эрдоган, который заявил о том, что Турция солидарна с Россией и готова оказать всю необходимую поддержку для урегулирования ситуации. Поддержка Турции сыграла для России чрезвычайно важную роль. Воспользовавшись имеющимися в конвенции Монтре ограничениями, Турция не давала разрешения кораблям ВМС США на проход в Черное море через Босфор и Дарданеллы вплоть до 20 августа. Очевидно, что приход в порты Грузии группировки военных кораблей США/НАТО в разгар Пятидневной войны мог повлиять на ход военных действий и был чреват опасностью дестабилизации ситуации во всем Черноморском регионе. Это противоречило как интересам России, так и Турции.  

Турция относится к тем государствам, которые проводят самостоятельную, основанную на приоритете собственных национальных интересах политику. Новому президенту США Бараку Обаме будет очень сложно убедить официальную Анкару в том, что американская политика на Ближнем и Среднем Востоке не противоречит интересам Турции. По крайней мере, до тех пор, пока эта политика не будет изменена коренным образом.