Неродные солдаты Тель-Авива

«Армия – зеркало общества» - вероятно, один из самых затертых штампов журналистики. Тем не менее, он наиболее точно отражает реалии страны, о которой идет речь. Страны, находящейся во враждебном окружении и пережившей за последние полвека несколько жестоких войн. Страны, где с армией в большой степени связана судьба каждого ее гражданина. Без различия на возраст, род занятий, материальную обеспеченность и даже пол. То есть - Израиля.

За несколько дней до Нового года, когда армейская операция «Литой свинец» еще только была обозначена в планах израильского руководства, а ситуация вокруг сектора Газа была относительно спокойной, журналисты поведали читателям о чрезвычайно необычном для израильской армии факте. В ней появился первый пилот-нееврей. Согласно информации это 24-летний летчик по имени Андрей. Как подчеркивают журналисты, его фамилия не разглашается. Он перебрался на постоянное местожительство в Израиль девять лет назад из одной из бывших советских республик. Приехал один, без родителей. По данным журналистов, их переезд также планировался, «однако план не удался».  

Путь Андрея к штурвалу боевого истребителя Ф-16 был непрост. Сначала его призвали в бронетанковые войска, по окончании срочной службы он стал офицером. В армии изучал иврит и прошел специальную программу обращения в иудаизм. Несколько рапортов о переводе в летную школу, которые Андрей направил армейскому начальству, остались без ответа. И юноша все более склонялся к выводу: причина тому – что он не еврей по рождению. Хотя, как заявляет сам Андрей, за шесть лет службы в бронетанковых войсках он «не сталкивался с враждебным отношением со стороны сослуживцев». В конечном счете, его упорство было вознаграждено, и он был зачислен в летную школу. Что, «хэппи-энд»?  

В целом - да. Есть одно только «но». Журналисты, которые его нашли, назвали и причину, мешающую Андрею быть счастливым: положение, согласно которому солдат-неевреев на военном кладбище на горе Герцля в Иерусалиме хоронят отдельно. Он говорит: «Каждый раз, при посещении кладбища, я думаю об этом. Почему такого же солдата, как я, нельзя похоронить рядом с остальными?».  

Действительно, почему? Если вы адресуете этот вопрос религиозному израильтянину, тот будет долго, с уверенностью в своей правоте, объяснять, что Израиль – еврейское государство. И один из законов Торы гласит: нееврей должен быть похоронен за пределами еврейского кладбища. При этом, как выясняется, совершенно не важно, что он – израильский солдат, и отдал свою жизнь за еврейское государство. Таковы реалии этой страны, созданной, как любят здесь повторять, евреями и для евреев. Таковы они в гражданском обществе, таковы же и в армии.

Для Израиля существуют граждане-евреи и «все остальные», не являющиеся евреями по Галахе, то есть не рожденные матерью-еврейкой. Считается, что только первые получают «бессмертную еврейскую душу».

Справедливости ради скажу, что против подобных законов активно выступает светский Израиль, левые партии страны. Но связываться с религиозниками и заявлять о равных правах для всех граждан страны, в том числе и для неевреев, власти не хотят. Во-первых, очень много шума, а во-вторых, можно легко лишиться парламентской поддержки довольно многочисленного депутатского корпуса от религиозных партий. А это может привести даже к очередному правительственному кризису. Ведь все правящие коалиции последних лет держались у власти благодаря крошечному парламентскому большинству, поэтому премьер-министры неоднократно шли на поклон к религиозным партиям.  

Страна, безусловно, расколота. Граждане-неевреи все резче высказываются о существующей несправедливости, о том, что их часто не берут на работу и увольняют в первую очередь. И так далее. Но все, или точнее почти все, израильтяне гордятся своей армией. Служба в ней считается почетной. Желающих «закосить» от военной службы в стране встречается мало. Армия рассматривается как необходимый трамплин в дальнейшей карьере. Именно здесь молодые люди чаще всего находят себе друзей на всю жизнь. Здесь создаются настоящие «кланы», члены которых поддерживают друг друга на гражданке. Особенно это относится к службе в «горячих точках», таких, как, например, Западный берег реки Иордан, где дружба и сплоченность нередко выручают из сложной ситуации и даже спасают жизни. Или Ливан, или сектор Газа  

Автор не знает, как складывалась военная служба Андрея в последние дни старого года и первые две недели нового. То есть, принимал ли он участие в массированных воздушных налетах на сектор Газа, в результате которых погибли более тысячи палестинцев. Скорее всего, принимал. Такова в эти дни была участь, наверное, всех, без исключения, израильских армейских пилотов.

Ведь неслучайно, давая интервью телерепортерам, они не снимают с лиц полностью закрывающих их шлемов. Опасаются за месть со стороны арабов, за безопасность близких.

Ведь кровь порождает кровь. И очень даже вероятно, что арабы намерены не в последнюю очередь отомстить именно исполнителям военных приказов бомбить Газу. Людям, непосредственно бросавшим на их дома бомбы и стрелявших по ним ракетами.  

Так что вряд ли можно сказать, что работа военного пилота в Израиле безопасна. Это в момент выполнения заданий он находится на недосягаемой для палестинского ПВО высоте. А после, по окончанию задания, в его дом очень даже легко могут прийти мстители. Ко всему прочему, и расстояние до этого дома от того же сектора Газа не такое уж и большое. Израильские и палестинские населенные пункты расположены рядом, иной раз в получасе езды на автомашине друг от друга. Однако, скорее всего, в родном городе или поселке, где проживает Андрей, он сейчас – герой. По данным последних опросов общественного мнения в Израиле, операцию «Литой свинец» в секторе Газа поддерживают чуть ли не 80 процентов граждан страны, уверенных в том, что только силой можно заставить ХАМАС прекратить ракетные обстрелы израильской территории.  

За годы работы на Ближнем Востоке автор несколько раз имел возможность встречаться с израильскими солдатами в местах несения службы. И каждый раз ловил себя на мысли, что эти молодые люди редко задумываются над своей ролью на оккупированных арабских территориях. Зато они отчетливо понимают, что находятся в крайне враждебном окружении. Для себя солдат четко сориентировался, что он выполняет воинский долг, служит своему государству. Но для палестинцев израильские военнослужащие, например, дежурящие на блокпостах возле их населенных пунктов, - оккупанты. Со всем вытекающим из этого определения к ним отношением. Отсюда у солдат и возникает желание – держаться вместе. Чтобы не получить арабскую пулю или камень в голову. И еще – быть «жесткими».  

На Западном берегу израильский солдат находится в постоянном напряжении. Но расстояние, например, между палестинским Тулькаремом и израильской Нетанией – всего 15 километров. А между Калькилией и Кфар-Сабой – ненамного больше. И напряжение моментально исчезает, когда молодые люди снова оказываются непосредственно в Израиле. Так может происходить по несколько раз в неделю, иногда даже каждый день. В обычные дни, когда не проходят военные операции, очень многим солдатам разрешается ездить со службы домой, навещать родителей. Вечером они уезжают, а утром возвращаются, заполняя междугородние автобусы и электрички своими рюкзаками цвета хаки и веселым молодым смехом.  

Среди них много девушек, которые уверенно, словно зонтиками, орудуют длинными винтовками М-16. Но девушки на Западном берегу служат очень редко.

Равно как не было их и на операции «Литой свинец» в секторе Газа. Иное дело – молодые люди. В мирные дни некоторые из них еще несколько часов назад ужинали с родителями, например, в Иерусалиме, а уже утром снова окажутся на боевом дежурстве в Хевроне.  

Израильтяне относятся к своим солдатам по-отечески, даже нежно, как к детям. На шоссе висят призывы к водителям: «Подвези солдата». А по радио звучат обращения, начинающиеся со слов: «Дорогие солдаты, наши мальчики и девочки…» Дальше идут предупреждения. Не садись, дескать, в автомашины, если водитель – араб. Направляясь в Хеврон или окрестности Рамаллы, избегай оказаться в одиночку в арабском населенном пункте. И так далее.  

Оно и понятно. Ненависть арабов к израильтянам, и прежде всего к пришедшим на их земли с оружием в руках военнослужащим, бьет через край. Несколько лет назад весь Израиль был в шоке от расправы, учиненной над двумя солдатами-резервистами группой арабов в окрестностях Рамаллы, когда те просто сбились с пути и решились узнать дорогу в местном полицейском участке. Но такое все-таки происходило в самом начале «Интифады Аль-Акса», когда страсти кипели вовсю, и евреи с арабами шли друг на друга как стенка на стенку.  

А что сейчас? После операции «Литой свинец» в Газе можно ли рассчитывать на спокойный тыл в самом Израиле? Или арабы будут мстить? И тогда бомбы снова начнут рваться в автобусах и на вокзалах, в кафе и на рынках, в торговых центрах и гостиницах?  

Этот вопрос в Израиле сейчас задают себе многие матери, провожая утром у дверей своих детей обратно в армейскую часть. Задают его и палестинки, чьи сыновья и дочери готовы в любой момент примерить на себя «пояс шахида» или пойти бросать камни в солдат на блокпосту. Просто так «Литой свинец» не рассосется. Как предупреждает, например, президент Сирии Башар Асад, израильская операция точно приведет к росту экстремизма и терроризма в арабском и мусульманском мире.

«Последствия войны будут гораздо опаснее, чем сама война. Она сеет семена экстремизма в регионе», - сказал он.

Автор не знает, какие чувства испытывал первый в Израиле пилот-нееврей, о чем он думал, стреляя ракетами по целям в Газе. Только ли о том, что своими действиями он, дескать, спасает израильтян от ракетных обстрелов. Или еще и о том, что в результате операции «Литой свинец», в которой он участвовал, гибли далеко не только боевики, но и мирные жители. Старики, женщины, дети…  

Но он заведомо знает, что, жертвуя собой во имя еврейского государства, обречен остаться без многих, полагающихся в случае гибели, почестей. Совсем неладно и в армии, и в обществе, чьим зеркалом эта армия все-таки является, если власти доверяют солдатам умирать, а потом делят на «своих» и «чужих».