Неправильная роль НАТО

Когда НАТО 24 марта 1999 года напало на Югославию (точнее, на то, что осталось от Югославии после многих лет насильственных конфликтов в Словении, Хорватии и Боснии), альянс был уверен в победе. Казалось, пара решительных воздушных ударов – и дело будет сделано.

В расчет не входило, что война продлится 78 дней. В итоге самый могущественный военный аппарат в истории, который содержал на вооружении вполовину меньше солдат, чем количество сербов, живущих в Сербии, победил малое государство. Для этого ему понадобилось 37.000 воздушных бомбардировок и ракеты, выпущенные по улицам, мостам, фабрикам, нефтеперерабатывающим заводам, радиостанциям – семь дней в неделю, 24 часа в день.  

То, что на одиннадцатой неделе войны Слободан Милошевич, наконец, поднял белый флаг, создало ему ореол ответственного государственного деятеля. В противном случае, по словам командующего войсками НАТО в Югославии Уэсли Кларка, «НАТО продолжило бы бомбардировки, растерло бы инфраструктуру в порошок». И добавляет: «Мы бы разрушили пищевую промышленность, электростанции. Сделали бы все, что нужно». Такова была картина войны, для которой было найдено новое название – «гуманитарная интервенция».  

Предыстория и результат войны вокруг Косово обнажают дефицит механизмов обеспечения безопасности в Европе. Для того чтобы постоянно ограничивать развитие этнонационального конфликта, потребовался целый набор инструментов, способных привести к успеху: политические меры по предупреждению кризиса, сглаживание напряженности и посредничество, гражданское урегулирование споров, а также экономические способы урегулирования конфликта.  

Без сомнения, Европа располагала всеми этими инструментами и вдобавок широким арсеналом как позитивных, так и негативных санкций. На пороге нового столетия, тем не менее, ни у ООН, ни у ОБСЕ, ни у России как члена контактной группы по Балканам не оказалось необходимого авторитета и свободы в действиях, которые они могли бы противопоставить всемогущему Североатлантическому альянсу.  

НАТО, напротив, располагает лишь одним средством, зато в избытке: военной мощью. Таков этот альянс: он думает и действует с учетом критериев высокоэффективного подавления отдельно взятого противника.

В области политики, направленной на предупреждение кризиса, он не обладает ни компетенцией, ни опытом. НАТО сыграло несвойственную альянсу роль, пытаясь стать высшей инстанцией по преодолению кризисов в Европе.  

Для НАТО управление кризисом в Косово в значительной мере было сведено к военному наступательному планированию. В июне 1998 года НАТО предприняло авиационный маневр на Македонию, а в августе – комбинированные морские, воздушные и наземные учения в Албании. На итальянских военно-воздушных базах альянс расположил свою бомбардировочную авиационную эскадру, в портах Средиземного моря сосредоточил свой военно-морской флот.  

В период с сентября 1998 года по март 1999 года НАТО в четыре раза повысила уровень мобилизации. Путь диктата, который постепенно привел к военному решению, заставляет задаться вопросом: шла ли вообще речь в Косово о цели разрешения конфликта? Наперекор всем официальным заявлениям, политические альтернативы военному вмешательству все же существовали. Они остались незадействованными или были исключены.  

В первое время звучало решение поддержать дело косовских албанцев путем ассиметричных интервенций, в то время как для внешнего наблюдателя поддерживалась видимость беспристрастности. Искаженная картина событий заставляла общественность воспринимать преступников как беззащитных жертв односторонних, ничем не спровоцированных злодеяний.

Такая картина формировалась умышленно. Информация в кругах, принимавших решения и располагавшихся в западных столицах, была иной.

В апогее бомбардировок, 24 апреля 1999 года, главы государств и правительств НАТО приняли действующую по сей день стратегическую концепцию. Обязательство права в ней заменяется категорией интереса.  

Международное право не уполномочивает ни государства, ни государственные коалиции использовать свои интересы по собственному усмотрению. Оно не предоставляет им никакой произвольности в действиях. Прежде всего, оно не одобряет применение оружия по своему усмотрению. Как военный альянс может заставить политических акторов отказаться от применения силы и соблюдать все действующие правила, если он сам себя от них освобождает? Международное право отмечает достигнутый уровень цивилизованности в государственной системе. Это не менее ценное благо, чем правовое государство в демократическом обществе. Без его нового закрепления в международных отношениях система европейской безопасности останется пустым каркасом.  

Несущественно, действительно ли НАТО хотело войны против Белграда или всего лишь не смогла ее избежать ради сохранения собственного лица. Альянс планировал, готовил войну на Балканах и, в конце концов, провел ее. Это то, что имеет значение. Это послание ясно давало понять, кто в Европе ставит ультиматумы и чьим указаниям надо следовать. Величественная фраза – «Война не должна быть больше средством политики» – продолжает жить лишь на бумаге.  

Перевод Марии Мининой  

Рейнхард Мутц работает в Институте исследований мира и политики безопасности Университета Гамбурга (Institut für Friedensforschung und Sicherheitspolitik an der Universität Hamburg). К области его исследовательских интересов принадлежит международная и европейская политика безопасности.