Интеграция: каков запас прочности?

В резолюции, принятой по итогам бизнес-форума, отмечается настоятельная необходимость активизировать работу по созданию таможенного союза России, Казахстана и Белоруссии. Имеются в виду формирование единого таможенного тарифа и принятие единого таможенного кодекса; углубление интеграции государств-членов ЕврАзЭС как одного из главных факторов обеспечения устойчивого развития национальных экономик; продолжение гармонизации торгового, налогового, валютного и таможенного законодательства в целях формирования равных условий для хозяйствующих субъектов и т.д.

Создание единой таможенной территории, унификация национального законодательства, увеличение совокупного экономического потенциала – все эти задачи поставлены главами государств-подписантов еще более 8 лет назад. Каковы же итоги восьмилетней деятельности и что нового принесла работа этого форума?  

Безусловно, обмен идеями, бизнес-диалог да и просто общение - всегда важны, и не только во времена кризиса.  

Однако именно в такие периоды возникает острая необходимость в новых «прорывных» идеях, способных дать импульс взаимным связям, сдвинуть дело с мёртвой точки, если хотите – «повести за собой».

А такие идеи есть, и на форуме они прозвучали. Это и учреждение Антикризисного фонда, и формирование единого транспортного пространства, общего энергетического рынка, и проведение согласованной политики по формированию транспортных коридоров. Единственное «но» - все эти предложения уже присутствуют либо в базовых документах самого Сообщества, либо внесены недавно его руководящими органами. А сколько времени ведётся речь о создании Таможенного союза и Международной экономической организации - с мая 2000-го!  

Однако взглянем на проблему шире: создание различных интеграционных группировок - явление не новое, и их характер определяется не только официально декларируемыми целями, но и более глубинными первопричинами, вуалирующими официоз, многочисленные заявления и меморандумы.  

Увы, как показали последние явления в экономической (да и в политической сфере), цена европейского единства оказалась высокой, а вот прочность...

Отмечая в этом году юбилей одного из главных реальных достижений Евросоюза – «евро» – европейские политики в кулуарах почти открыто говорят о том, что Союзу удаётся удерживать на плаву «слабых» за счёт «сильных», к которым относятся прежде всего Германия и Франция, две крупнейшие экономики континента. Существует и другое деление Союза – на немецкий блок, включающий Австрию, Германию, Люксембург и Нидерланды, и латинский (Испания, Италия, Франция). Здесь деление носит более приземлённый характер и обусловлено не простым сопоставлением масштабов хозяйственной деятельности и понесённого ущерба, а прагматизмом и поиском путей выхода из кризисной ситуации. Самые большие проблемы в этой группе – у стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), форсированное вхождение которых в ЕС создало у многих настроение эйфории, и прежде всего – у банковского сообщества, прокредитовавшего «развивающиеся рынки» на сумму в 1,5 трлн.долл. (данные на конец 2008 г.), а ныне с тревогой ожидающего наступления сроков выплаты долгов. Причём кредиты выдавались в иностранной валюте, в то время как падение курсов национальных денежных единиц поставило целый ряд стран ЦВЕ на грань дефолта (прежде всего Латвию, Венгрию, Болгарию и Румынию).  

Недовольны все: страны с более продвинутой экономикой считают, что они не обязаны возлагать на себя бремя проблем стран ЦВЕ, последние же полагают, что могли бы проводить более самостоятельную политику, отвечающую их интересам, не будь они в составе ЕС. Отказано им и в кредите, сумма которого должна была составить 190 млрд.евро. Заявив, что вопрос о финансовой поддержке будет теперь рассматриваться индивидуально, ЕС фактически раскололся на два противоположных лагеря, в каждом из которых, кстати, начинают вырисовываться признаки протекционизма. Проявляются они и в том, что крупные западные концерны, имеющие филиалы в станах ЦВЕ, начинают закрывать предприятия, прежде всего, в этой части Европы, а их правительства обещают поддержку «своим» производителям при условии «необъявления» локаутов на национальной территории.  

Так что испытания на прочность и верность принципам ЕС явно не выдерживает, а видимость единства поддерживается исключительно благодаря политической воле власть предержащих, пытающихся создать впечатление скорого преодоления разнообразных препятствий, возникших на пути «евроединения».  

Определённый интерес представляют усилия других наших ближайших соседей – стран Ближнего и Среднего Востока, и не в последнюю очередь потому, что говорится и пишется об этом неоправданно мало.

Попытки объединить свои ресурсные потенциалы предпринимаются ими достаточно давно (даже раньше, чем европейцами), однако данный макрорегион по-прежнему остаётся одним из наименее интегрированных.  

Первая попытка экономической интеграции на мусульманском Востоке в новейшей истории была предпринята в рамках Лиги Арабских государств (ЛАГ) ещё в 1945 г. К числу ключевых факторов, способствовавших объединению, были: географическая близость, историческое прошлое, общее этническое происхождение и религия (ислам). Глубинной основой интеграционных процессов выступили все те же политические и даже военные, а не экономические причины. Так, в Договоре о совместной обороне и экономическом сотрудничестве 1950 г. речь шла преимущественно о военном взаимодействии, а непосредственным поводом к его подписанию послужила первая арабо-израильская война.  

В те годы исключительной популярностью пользовалась идея объединённого арабского государства, первым шагом на пути которого мыслилось создание Арабского общего рынка. В 1964 г. соглашение о его создании было, наконец, подписано (хотя и далеко не всеми членами ЛАГ) с достаточно широким спектром задач: обеспечения свободного движения капитала, свободного обмена товарами и ведения предпринимательской деятельности, либерализации торговли и т.д. Набор предполагаемых мер носил достаточно традиционный характер, однако их реализация так и не была завершена. Арабский общий рынок не выполнил возложенной на него миссии, что объяснялось низким уровнем промышленного развития стран-членов ЛАГ, незначительным объёмом взаимной торговли, ограниченным экспортным потенциалом и т.д. К окончательному развалу группировки привели политические разногласия – основная причина краха большинства проектов экономической интеграции среди мусульманских (в том числе арабских) стран.  

Как показал опыт экономических структур, существовавших в рамках ЛАГ, двусторонние соглашения об экономическом сотрудничестве оказались гораздо эффективнее многосторонних, в то время как деятельность Арабского общего рынка и других региональных организаций была свёрнута.  

Единственным удачным примером интеграции в мусульманском мире остаётся Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), созданный в 1981 г. Члены ССАГПЗ изначально уделили большое внимание экономическому сотрудничеству, сделав упор на координации своей экономической политики, разработке единого законодательства в сфере торговли, промышленности и таможенного обложения. Создание единого пространства, вопросы о таможенном обложении в блоке были поставлен членами Совета в 1990 г., но сроки переносились несколько раз (невольно возникают ассоциации с ситуацией в ЕврАзЭС). В итоге акцент решено сделать на валютном союзе с введением общей валюты (срок - 2010 г.), куда войдут все страны ССАГПЗ за исключением Омана. Одновременно предполагается открытие регионального центрального банка.  

Одной из главных причин успеха данной организации явилось то, что у всех её членов были примерно одинаковые экономические возможности. В данном случае политическая воля подкреплялась экономикой, что дало неплохой результат, особенно при «выходе» стран-членов ССАГПЗ на внешние контакты (как политические, так и экономические). Но, тем не менее, полностью «отвязать» свои национальные экономики от промышленных государств, участникам этой региональной организации не удалось, причём признаки зависимости проявлялись задолго до начала кризиса.  

Так, в 2006 г. акции, обращавшиеся на фондовом рынке Саудовской Аравии, в одночасье потеряли 60% своей стоимости, что нанесло серьёзный ущерб как экономике страны, так и доверию к её рынку ценных бумаг. Аналогичная ситуация складывается сейчас в Кувейте – здесь фондовый рынок потерял 40% своей капитализации в 2008 г., что уже скорее является следствием кризисных явлений в мировой экономике. Главное состоит в том, что «благодаря» привязке национальных валют стран региона (за исключением Кувейта) к доллару и инвестированию преимущественно в ликвидные активы США и ЕС, аккумуляция капитала из этих стран по-прежнему происходит в странах Запада, что делает их экономики крайне чувствительными к изменениям конъюнктуры на мировом рынке. Длительное время муссировавшаяся здесь идея введения «золотого динара» так и не стала реальностью из-за отсутствия поддержки со стороны большинства мусульманских стран и незначительных запасов золота, которые могли обеспечить его обращение при осуществлении внешнеторговых операций.  

Однако вернёмся к пресловутому ЕврАзЭС. Экономики именно этих стран (плюс некоторых членов СНГ, в первую очередь Украины) оказались наиболее подверженными кризисным явлениям, причём с до боли схожими симптомами, которые характерны для бывшего Восточного блока – ныне части ЕС, и в первую очередь – из-за отказа западной банковской системы продолжать кредитовать «развивающиеся рынки», во многих случаях ввиду собственного коматозного состояния. Наиболее тяжёлый шок испытали Таджикистан, Кыргызстан и Белоруссия – внешний долг последней превышает собственные золотовалютные резервы в 5 раз, в Таджикистане соотношение составляет 14 раз! Проблема оплаты внешнего долга резко усугубляется из-за сокращения экспортной выручки: обвал цен на вывозимую продукцию сопровождается сокращением физических объёмов экспорта. Причина – падение объёмов производства в странах-потребителях сырья и металлов, конкретнее – в тех же западных промышленно развитых государствах.  

Свою лепту «вносит» и Россия – перечисления денежных средств на родину занятых здесь гастарбайтеров резко упали, в то время как эти статьи доходов были критичны для Таджикистана (почти 50% ВВП) и Кыргызстана (80% всей доходной части бюджета). Растёт безработица (48% в Таджикистане), возникают сложности с миграцией рабочей силы, замедляется рост ВВП, растёт отток капитала за рубеж, падают объёмы инвестиций в основной капитал. Более того, на внешних рынках прогнозируется падение спроса на руду и металлы – ещё один фактор не в пользу этих стран. Причина подобной «сверх»-зависимости одна: слабая диверсификация экономик восточной части ЕврАзЭС.  

Призывать в этой ситуации к интеграции стран ЕврАзЭС по меньшей мере преждевременно, не говоря уже о звучавших на форуме лозунгах о необходимости ускоренного перехода к инновационному пути развития, для которого якобы имеется значительный потенциал.

И уж совсем странно звучит предложение расширить использование национальных валют во взаимных расчётах.  

В основе любого союза (содружества, ассоциации и т.д.) всегда лежит какая-то объединительная идея, выступающая в роли локомотива партнёрства. Для стран ЕС базовой точкой была не только экономика, но и общность культур, для ЛАГ – политическая и религиозная составляющая, для стран ССАГПЗ – географическая близость.  

Очевидно, что страны ЕврАзЭС собрались под одной крышей из-за складывавшейся не лучшим образом политической конъюнктуры на пространстве СНГ и имеют в качестве объединительного ядра прежде всего длительную историю существования в рамках единого государства, носившего название СССР, где они традиционно тяготели к России. Сейчас здесь наметились неплохие возможности в области интеллектуальных и природных ресурсов, есть перспективные наработки в сфере проектно-инвестиционной деятельности, созданы заделы в финансировании межгосударственных проектов, развитии инфраструктурных объектов. Фактически заложена база для создания Таможенного Союза. Хорошо выглядели и макроэкономические показатели: совокупный ВВП стран ЕврАзЭС до кризиса достигал 2 трлн.долл., объём взаимной торговли – 90 млрд.долл.  

В нынешней ситуации выгодно отличается деятельность Евразийского банка развития, финансирующего на территории ЕврАзЭС проекты общей стоимостью 1,2 млрд. долл.

И всё же звучащие призывы об использовании кризиса для ухода от ресурсо-ориентированной экономики и переходу на инновационный путь развития скорее можно отнести к категории благих пожеланий, чем взвешенных идей. Подобное приходилось часто слышать во времена СССР, когда среднеазиатские республики якобы миновали одну из фаз естественного исторического развития, сразу попав из средневековья в царство социализма, а теперь претендуют на высокотехнологичную экономику.  

Безусловно, готовиться к посткризисному периоду необходимо, но этот переход не может носить скачкообразный характер. Да, упал спрос, сжата кредитная масса, наблюдается отток капитала, низок уровень инвестиций. Но это не означает, что следует отказаться от движения к единому экономическому пространству. Сегодня цена была бы слишком высока, и не только для России. Более взвешены такие предложения, как создание единой инфосистемы, открытие учебных заведений для перепрофилирования кадров, учреждение эскпортно-сертификационных центров – то есть создание необходимой социальной и информационной инфраструктуры, которая и является базой для будущего единения. Отправными точками роста в экономике станут такие отрасли, как горнодобывающая промышленность, энергетика, транспорт, сельское хозяйство. Важным условием представляется преодоление кризиса ликвидности, а также (о чём справедливо говорилось на бизнес-форуме) прекращение порочной практики поддержки отдельных банков и компаний, поскольку такое расходование средств не может служить постоянным источником роста. Неплохо было бы более внимательно проанализировать и опыт наших ближайших соседей.