Газовые транзиты: гонка диверсификаций

Казалось бы, нынешний глобальный экономический кризис окончательно закрыл эту тему. Тем более неожиданным было недавнее сообщение о том, что Ашхабад заключил долгосрочное соглашение с немецким концерном о транспортировке туркменского газа в Европу. Соглашение предусматривает возможность строительства газопровода по дну Каспийского моря, который может стать составной частью газопровода «Набукко» (Nabucco) и позволит поставлять газ в Европу в обход России.

Проект «Набукко» предусматривает строительство магистрального газопровода мощностью более 30 млрд.кубометров газа в год. Его протяженность составляет 3.3 тысячи километров из Каспийского региона в страны ЕС. Начало реализации плана «Набукко» состоялось 25 июня 2007 г. подписанием договора между Турцией, Болгарией, Румынией, Венгрией и Австрией под патронажем Еврокомиссии по энергетике. В феврале 2008 г. к договору присоединилась Германия.  

Предварительная стоимость «Набукко» составляет около 8 миллиардов евро. Строительные работы планируется начать в конце 2010 г., завершить в 2013 г. Осуществлению проекта препятствует отсутствие необходимых объемов газа, до сих пор неопределенный статус Каспия, многочисленные экологические проблемы и т.п. В условиях же глобального кризиса, когда цены и спрос на энергоносители значительно упали, усилия по реанимации проекта транскаспийского газопровода могут показаться совершеннейшей маниловщиной.  

Планы заполнения «Набукко» газом из Центральной Азии оказались нереализованными даже в те годы, когда в мире господствовало мнение, что спрос на энергоносители будет постоянно возрастать. В 2005 г. Международное энергетическое агентство прогнозировало, что потребности планеты в энергоносителях к 2030 г. увеличатся на 50 процентов за счет роста потребностей быстрорастущих экономик Китая и Индии, на которые придется 45 процентов потребления. Международное энергетическое агентство, Управление энергетической информации США (EIA) и другие организации указывали на опасность беспрецедентного роста цен на нефть и газ (по их прогнозу, до 200 долларов за баррель нефти к 2030 г.). Высокие цены связывались с недостаточным уровнем производительности в странах-экспортерах, которая рассматривалась как реальная угроза для энергетической безопасности будущего. До нынешнего глобального экономического кризиса наблюдался постоянный рост инвестиций в нефтегазовую инфраструктуру, в том числе в развитие южнокавказского энергетического транзита, который был призван стать не только важным геополитическим фактором, но и экономически обоснованным средством предотвращения дефицита поставок энергоносителей в Европу.  

После распада СССР важнейшей задачей американской политики в Евразии считалось ослабление зависимости Европы от России в энергетической области: как от российских энергоносителей, так и российского энерготранзита из Каспийского региона.

Для достижения этой цели разрабатывались различные проекты, призванные связать постсоветские государства Центральной Азии, Азербайджан, Турцию и Европу сетью новых трубопроводов в обход территории России.  

Выстраивание нового энергетического коридора Восток – Запад поддерживалось Евросоюзом, который выступал за диверсификацию поставок энергоносителей, а также за ограничение роли России на постсоветском пространстве. В этих условиях южнокавказский энергетический транзит приобретал для США и ЕС принципиально важное политическое и экономическое значение. Российское руководство не считало целесообразным прокладку новых транскаскийских трубопроводов по политическим, экономическим, юридическим, экологическим и другим причинам. Оно считало более целесообразным развивать существующую систему трубопроводов и выступало за решение проблем, связанных с экспортом центральноазиатских энергоресурсов в первую очередь путем координации политики стран-экспортеров энергоносителей.  

В течение многих лет США и ЕС настаивали на максимальной диверсификации путей поставок энергоносителей как на важнейшем факторе энергетической безопасности Европы. В последние годы Москва также заявила о необходимости диверсифицировать поставки российских энергоносителей и перенаправить их значительную часть с западного направления на восток и юг. Тем самым Россия как бы идет навстречу давним пожеланиям европейцев снизить долю потребления российских энергоносителей и избавиться от своей «избыточной» зависимости от «непредсказуемого и авторитарного» Кремля. Однако в этом случае стремление к диверсификации не вызвало одобрения ни в США, ни в Европе, более того, в адрес России прозвучали многочисленные обвинения в «энергетическом шантаже» и «имперских амбициях».  

Задача диверсификации поставок российских и центральноазиатских энергоносителей приобрела особую актуальность для государств-экспортеров в условиях нынешнего экономического кризиса. Вместе с тем, ввиду ограниченных запасов энергоносителей начавшееся создание новых энергетических коридоров из России и Центральной Азии в восточном и южном направлении становится фактором, который затрудняет осуществление проектов строительства транскаспийских трубопроводов.  

События в Южной Осетии наглядно продемонстрировали высокую степень уязвимости южнокавказского энергетического транзита. Выступив инициатором начала военных действий, Грузия проявила себя как крайне ненадежная страна-транзитер, и это не могло не повлиять на перспективы осуществления проектов транскаспийских нефте- и газопроводов самым негативным образом. Уже на следующий день после начала военных действий (9 августа 2008 г.) Азербайджан был вынужден прекратить транзит нефти через грузинские порты. Азербайджанская национальная нефтяная компания (ГНКАР) обратилась к руководству российской «Транснефти» с просьбой увеличить объем прокачки нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск в два раза. Одновременно Азербайджан вернулся к использованию транзита в южном направлении. 26 августа 2008 г. транзитом через Иран была отправлена первая партия азербайджанской нефти.  

В связи с тем, что проект нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан (БТД) лоббировался в первую очередь по политическим причинам, все потенциальные риски данного проекта были сознательно проигнорированы.

В августе 2008 г. уязвимость БДТ проявилась в полной мере. 6 августа 2008 г. (т.е. за два дня до начала военных действий в Южной Осетии) на турецком участке нефтепровода БТД была совершена очередная диверсия курдских боевиков. Компания BP была вынуждена объявить форс-мажор в связи с повреждением нефтепровода БТД и предупредить получателей о возможном невыполнении обязательств по экспортным контрактам. После начала Пятидневной войны BP была вынуждена полностью закрыть грузинский участок БТД и прекратить прокачку нефти по другому нефтепроводу Баку - Супса, связывающему Азербайджан с грузинским побережьем Черного моря.  

Реакция нефтеэкспортеров на события в Южной Осетии была оперативной: сразу после начала военных действий азербайджанская национальная нефтяная компания (ГНКАР) приняла решение о прекращении экспорта нефти через грузинские порты и об эвакуации персонала с терминала Кулеви. Казахстан также прекратил экспорт своей нефти через грузинский порт Батуми и выразил намерение увеличить экспорт топлива в Китай и Россию.  

В газовой сфере конфликт также привел к крайне негативным последствиям для южнокавказского энергетического транзита. Азербайджанский газ экспортировался через Грузию в Турцию по газопроводу Баку - Тбилиси - Эрзерум. В результате событий в Южной Осетии азербайджанские власти прекратили прокачку газа по данному газопроводу и заявили о том, что они «внимательно рассматривают» предложение Газпрома продавать российскому концерну весь экспортный газ по мировым ценам. После окончания Пятидневной войны Азербайджан возобновил прокачку газа, однако ее объемы до сих пор остаются гораздо ниже запланированных 30 млрд. куб. м в год, так как проект был изначально рассчитан на прокачку не только азербайджанского, но и туркменского газа.  

Одним из основных аргументов в пользу южнокавказского транзита энергоносителей стали российско-украинские «газовые войны», которые превратились в реальную угрозу энергобезопасности Европы. Политика американской администрации при Дж. Буше способствовала росту напряженности в отношениях между Россией и Украиной, в том числе в сфере энергетики. 19 декабря 2008 г. госсекретарь США К. Райс и премьер-министр Ю. Тимошенко подписали Хартию о стратегическом партнерстве между Украиной и США. 

Сразу после подписания Хартии о стратегическом партнерстве между Украиной и США разразился беспрецедентный по своей остроте и масштабу российско-украинский газовый конфликт, вылившийся в январе 2009 г. в срыв поставок газа в Европу почти на две недели. Это резко актуализировало вопрос об альтернативных путях поставок энергоносителей в Европу.

Многие политики и эксперты убеждены в том, что главной причиной этого конфликта была уходящая администрация США, по настоянию которой В. Ющенко занял бескомпромиссную и заведомо проигрышную для Украины позицию.

В настоящее время российское правительство и «Газпром» перестали рассматривать Украину как надежную страну-транзитера и стремятся в максимально короткие сроки диверсифицировать пути транспортировки энергоносителей в Европу. К 2012-2015 гг. планируется ввести в эксплуатацию три новых газопровода по дну Балтийского и Черного морей в обход Украины – «Северный поток», «Южный поток» и вторую очередь «Голубого потока». Общая запланированная мощность этих газопроводов составляет более 100 млрд. кубометров газа в год, что вполне сопоставимо с нынешними объемами транзита через территорию Украины. Наряду с этим Газпром разрабатывает проект строительства нового газопровода, который пройдет по территории Белоруссии, Польши и Словакии.  

Столь масштабное перераспределение экспортных энергетических потоков в обход Украины позволит снизить зависимость России от украинского газового транзита и гарантирует безопасность газовых поставок в Европу без осуществления дорогостоящих проектов строительства новых транскаспийских трубопроводов. Нынешнее руководство Украины стремится сохранить за своей страной роль важнейшего энергетического транзитера и надеется получить в этом поддержку со стороны США и ЕС.  

23 марта 2009 г. в Брюсселе состоялась европейская инвестиционная конференция «ЕС – Украина, партнеры в газоснабжении», посвященная проблемам модернизации газотранспортной системы Украины с участием президента В. Ющенко, премьера Ю. Тимошенко и руководителей Европейской Комиссии. Главной целью мероприятия было заявлено улучшение технического состояния украинской ГТС и повышение надежности транзита российского газа в Европу.  

Одним из главных условий получения кредита на модернизацию украинской ГТС в 2,5-3 млрд. долларов является выделение «Укртрансгаза» в отдельную структуру, которая будет контролировать ГТС и будет независимой от «Нафтогаза». Соответственно, доходы от транзита газа будут направлены на коммерческое обслуживание кредита и более не смогут направляться для компенсации разницы между закупочными ценами на газ и ценами для внутренних потребителей, что чревато для Украины самыми негативными социально-экономическими последствиями. Работы по модернизации ГТС будут продолжаться минимум до 2016 г. Основная часть средств пойдёт на реконструкцию компрессорных станций. Предполагается, что основными поставщиками оборудования будут европейские фирмы, что приведет к полному вытеснению из отрасли продукции собственных украинских производителей.  

По мнению Ю. Тимошенко, Совместная декларация позволит сохранить за Украиной ее роль главного транзитера российского газа в Европу, так как обязательным условием модернизации украинский ГТС является предоставление Россией и ЕС гарантий по объемам транзита газа. Как подчеркивает украинский премьер, «для проведения работ по модернизации и расширению газотранспортной системы необходимо иметь твердые гарантии со стороны России и ЕС по объемам транзита газа по территории Украины в долгосрочной перспективе».  

Совместная декларация вырабатывалась без участия России, и ущемляет ее интересы.

Согласно действующему в настоящее время двустороннему контракту по транзиту газа через Украину российская сторона не берет на себя жестких обязательств относительно его объемов и уж тем более по поставкам дополнительных 60 млрд. кубометров газа. Наоборот, убедившись в крайней ненадежности украинского транзита, она активно продвигает проекты строительства альтернативных газопроводов. Настойчивое стремление Киева превратить Каспийско-Черноморско-Балтийское энерготранзитное пространство в «неотъемлемую часть европейского энергетического пространства» без учета интересов России и даже вопреки этим интересам стало для Москвы еще одним наглядным свидетельством ненадежности украинского транзита.  

Предложенная Россией схема диверсификации энергопотоков и поставок газа в Европу в обход наиболее проблемных транзитных государств представляется наиболее выгодной как с экономической точки зрения, так и в плане безопасности. В случае успешной реализации проектов «Северный поток», «Южный поток» и второй очереди «Голубого потока» южнокавказский энергетический транзит может сохранять за собой роль дополнительного дублера, но никак не принципиально важного для Европы пути получения энергоносителей. В этих условиях перспективы нового энергетического коридора Центральной Азия – Южный Кавказ – Турция – Европа выглядят крайне сомнительными.