Сергей Рогатко: «Увы, у нас нет государственной аграрной политики»

Хлеб – всему голова. Труд на земле – святое дело, на нём зиждется благосостояние страны, в нём вдохновение и радость жизни... Так говорят обычно о сельском хозяйстве и его тружениках. А как на самом деле сегодня обстоят у нас дела в аграрной сфере?

Об этом мы беседуем с историком-аграрником, членом Национального Комитета по истории и философии, науки и техники ИИЕТ РАН, кандидатом исторических наук, членом Союза писателей России С.А. Рогатко.

– Сергей Александрович, после развала СССР и реформ 1990-х годов в агросекторе сложилась рыночная система. Что она представляет собой на сегодняшний день?

– Самые крупные участники рынка в этой сфере – агрохолдинги. Их в России более пятидесяти – региональные, федеральные, акционерные, частные... Именно они связаны с глобальными продовольственными сетями и составляют основу производства пищевой продукции.

Далее идут СПК – сельскохозяйственные производственные кооперативы. Это что-то вроде бывших колхозов и совхозов. Они всё время стагнируют, т.е. не развиваются – то разоряются, то их подминают под себя более крупные сельскохозяйственные организации, как правило, агрохолдинги.

И третий игрок на рынке производителей – КФК – крестьянско-фермерские хозяйства. Они создавались в основном после закона РСФСР 1990 г. Основа этих хозяйств – семейно-родственные отношения. Это, так сказать, на сегодняшний день остаток исторического крестьянства.

И последнее – ЛПХ – личные подсобные хозяйства. У хозяев ЛПХ в основном усадьбы 16-40 соток. Как правило, без надела дополнительной земли. Их владельцев сейчас хотят сделать самозанятыми. Это последнее спасение для селян, которые не могут уехать в города. Но они, как правило, не товаропроизводители.

Когда правительство с А.Б. Чубайсом провели ваучерную приватизацию, колхозы и совхозы тоже разделили по земельным паям. Эти паи составили основу фермерского хозяйства. Человек мог прикупить ещё земли, арендовать, объединиться с родственниками. У меня, кстати, тоже есть документ, я получал такой пай. Я тоже человек – от земли, был фермером, а не только наукой и писательским ремеслом занимался.

– Что хорошо и что плохо в агрохолдингах, которые нас сегодня кормят?

– Хорошо то, что агрохолдинги заполняют продукцией рынок, и у нас нет нужды в продовольствии. У них своя городская пищевая переработка. Они делают определённый товарный стандарт, работают над получением прибыли, но, как правило, не стараются работать над качеством.

А минусы для сельхозработников таковы… Поскольку зарплата не везде повышается, коренные сотрудники уходят из агрохолдингов, их заменяют рабочими из государств Средней Азии. Также трудовые ресурсы замещаются роботизацией и цифровизацией.

Ещё один минус – это то, что агрохолдинги пользуются трудовыми ресурсами, приходящими из ПГТ (посёлков городского типа). В этих посёлках и так давно не живут крестьяне, а живут бывшие рабочие местных закрытых заводов и фабрик, врачи, учителя, служащие, работники культуры. Их и эксплуатируют вдоль и поперёк в агрохолдингах.

Такая же картина с трудовыми ресурсами, но немного получше, в СПК. Там хотя бы селяне коллегиально могут влиять на своего председателя. Однако и там низкие стандарты жизни. У многих сельские домовладения 1970-80-х годов без современной внутренней и внешней инфраструктуры и коммуникаций.

И остаются крестьянско-фермерские хозяйства, то, к чему мы двигались перед революцией. У них по 50-200 гектаров земли, есть скот мясного и молочного направлений, в рыбоводческих хозяйствах – ассортимент рыбы, в парниковых хозяйствах – ассортимент овощей и т.д. Но они не имеют постоянного, гарантированного сбыта. Потому что крупные торговые сети завязаны, главным образом, на крупных агрохолдингах.

В итоге получается, что на крупных предприятиях не задерживаются рабочие кадры, средние и малые предприятия – в стагнации, разоряются – об этом говорят Роскомстат, первая сельскохозяйственная Микроперепись в России в августе 2021 года.

Исчезает само понимание исторического крестьянства, остаются люди без земли, без наделов. Сельскохозяйственного населения у нас примерно 25 %. Но трудового из них половина. А половина – нетрудоспособные старики и алкоголики. Остальные – в крупных городах. За последние 10-15 лет у нас стало 16 мегаполисов (города с миллионным и более населением). Здесь сконцентрировано всё трудовое население. А далее опустошаются огромные пространства. Пожары, демография, исчезновение национальной культуры – это результат безудержной урбанизации. Это подтверждают все историки, экономисты, социологи, занимающиеся аграрной темой.

Президент каждую осень говорит, что у нас рекордные урожаи.

Но это в основном за счет так называемых членов Российского зернового союза. А кто входит в зерновой союз? Крупные богатейшие агрохолдинги с миллионами гектаров земли. Они находятся на Кубани, Ставрополье, Черноземье, в Сибири, в Оренбуржье. Там работает первоклассная американская техника. Я сидел в таком комбайне – «Мерседес» отдыхает. Там кондиционер, телевизор. Вот на этой технике собирают красные твёрдые сорта пшеницы. А это сырьё для кондитерки, сырьё для макаронной промышленности и т.д. То, что любят Италия, Алжир, Египет, Испания… Этот рекордный урожай почти весь уходит за кордон.

– А денежки?..

– Государству они платят налоги, так же, как газовики, нефтяники, сталелитейщики. Из этих выплат образуется наша социальная система различных выплат. Но основная-то прибыль – не нам.

На различных экономических форумах акционеры похваляются, что у них акции в агрохолдинге. А акционеры там не только зарубежные бизнесмены, но и российские чиновники. Они, конечно, заинтересованы в крупном товарном сельскохозяйственном производстве.

– Какую аграрную политику предлагаете вы?

– Я предлагаю концепцию законодательной инициативы, которая поможет вернуть в сельхозпроизводство молодежь. Причем надо это делать так, чтобы не мешать остальным участникам производственного рынка.

И вернуть молодых людей не на прежние стандарты – в домики с печным отоплением.

Я предлагаю нашей верховной государственной власти принять закон об экономических крестьянах, который подразумевает на основе материального кредитования на многие годы молодому населению нашей страны в возрасте 25-35 лет, желательно с сельхозобразованием, заключить государственный контракт (в разных регионах по-разному), на основе представленного бизнес-проекта. Государство должно по вашему бизнес-проекту создать вам жилищные и производственные условия, гарантировать сбыт вашей продукции.

Города предоставляют условия молодому населению: ипотеку и рабочие места. Капитал всё делает для того, чтобы молодёжь приходила в крупные города. А я предлагаю те же стандарты – жилищные, социальные и производственные для семей, которые хотят связать свою жизнь с сельскохозяйственным производством. Причем навсегда. Это что-то вроде бывших до революции «государственных» крестьян, но лишь с той разницей, что нынешний крестьянин всегда остаётся свободным и в любой момент может выкупить государственный земельный надел и производственные фонды, и таким образом уйти в свободное «фермерское плавание». Таким образом, мы начнём уходить от «неработающих» финансовых федеральных и региональных «линеек» помощи, которые уже ничего не приносят положительного, а только закабаляют исчезающие КФХ и стагнирующие СПК.

Стандарты для «экономических крестьян» должны быть высокие. Для этого государство должно раскошелиться.

С этим законодательным проектом я обращался к заместителю председателя Государственной Думы Федерального Собрания РФ (фракция «Единая Россия») А.В. Гордееву. Излагал ему в письме то, что благодаря такому проекту деятельность экономических (государственных) крестьян поможет решению многих экономических и социальных проблем, таких как производство более качественного продовольствия, демография, развитие брошенных земель, повлияет на развитие молодежной сельской социальной политики, поможет вернуться к позитивному созидательному производству молодым людям в активном трудовом возрасте. Особенно это важно для аграрных зон рискованного земледелия, например, для Нечерноземья Центрально-Европейской части России, некоторых районов юга Сибири, Северного Кавказа и Дальнего Востока. Это снизит миграционную нагрузку на мегаполисную экономику, будет способствовать оттоку населения из крупных перенаселённых городов.

В Совете Федераций РФ есть Комитет по аграрно-продовольственной политике и природопользованию, есть профильный Комитет в ГД, есть Минсельхоз в виде исполнительной власти. У нас много чего есть…Я шесть лет пытаюсь пробить этот законодательный проект. Но мне продолжают приходить красивые отписки. В феврале нынешнего года мне ответил В.И. Кашин из Комитета по аграрным вопросам ГД, что мои предложения будут учтены на заседаниях Комитета. Но мне кажется, судя по их ответу, сегодня депутатов интересуют иные дела. В том числе, как угодить крупным сельскохозяйственным участникам рынка.

А ведь этих людей (Гордеева и Кашина) в любой момент мог бы принять президент РФ. Нужна только воля верховной власти.

То, что я предлагаю, всё равно будет в России через 15-20 лет, а может и раньше. И вводиться это будет тогда уже жёсткими мерами.

– Обучают ли сегодня в той же Тимирязевской академии специалистов по сельскому хозяйству? Они остаются в этой сфере?

– Конечно, обучают. Но вы думаете, что выпускники Тимирязевки занимаются коровами? Нет. Они занимаются городскими кошечками. Я в 2015 г. презентовал в сельскохозяйственной академии свою книгу «История продовольствия России (с древних времён до 1917 г.)». И после лекции задал вопрос аудитории, где сидело несколько курсов. Спросил их: «Кто из вас хочет остаться в аграрной теме? Не вернуться в свой разорённый колхоз, а именно вообще остаться в теме профессии». Три-четыре человека подняли руки. Вывод: в Тимирязевке студенты учатся просто потому, что прошли по баллам в этот престижный вуз. И для выпускников главное – диплом Тимирязевки, а не специальность.

– Но это не вина молодёжи.

– Конечно. У нас нет настоящей государственной аграрной политики. Те кадры, которые сегодня куются в этой сфере, не востребованы. В крупных агрохолдингах иногда вообще работают специалисты без сельскохозяйственного образования.

– Существуют ведь различные государственные комитеты помощи молодёжи…

– Я посмотрел на сайте документы фонда «Опора России». Это как бумажная армия. Там все планы на бумаге. Что я увидел в отчётах фонда «Опора России» по малому и среднему бизнесу на селе? Общие фразы без дат, без цифр. А они берут деньги у государства. Я интересовался, как эта организация помогла конкретным фермерам. Никак. Мне конкретных фактов не привели.

Сейчас много федеральных и региональных «линеек помощи». Это различные безвозвратные субсидии, к примеру, для начинающих фермерских семей, животноводческих семейных ферм и т.д. Но эта «линейка помощи» не работает, потому что ты, используя эти деньги, не выходишь на тот уровень, который тебе необходим. Цены на рынке сельскохозяйственной техники, оборудования и живого инвентаря (скота, птицы и пр.) растут быстрее, чем субсидии. И ты так или иначе идёшь и кредитуешься в банках, становишься заёмщиком на проценты. А я предлагаю другую схему – с финансового обеспечения перейти на материальное обеспечение. Построить современный дом, производственный объект, выплачивать процент от дохода своего производства и жить уже хорошо, в хорошем коттедже, не меньше 150 метров.

Наш выдающийся полководец Александр Васильевич Суворов говорил, что крестьянин богат не деньгами, а детьми. Статистически установлено, что в городской квартире семья не может растить более трёх человек детей.

Я к этому шёл тридцать лет. Бывал в различных хозяйствах в Швеции, Дании и видел, как там живут европейские фермеры. Моя докторская диссертация – о пищеперерабатывающих отраслях до революции. Я исследовал вопрос, как устроена эта сфера.

Продукцию должна делать семья, работающая на земле. А мы заходим в магазин, берём продукт, а это городской продукт. Его сделали в городе. Причём продукт – не всегда соответствующего качества. А тут семьи в сёлах будут делать продукцию, и их телефоны указаны будут на упаковке этой продукции.

– Как семьи накормят мегаполисы?

– Так это же будут миллионы семей, и все они будут выпускать свою продукцию под государственным контролем качества. По закону государственной кооперации семьи могут объединиться, создать более крупные производства.

К тому же мы не трогаем государственные агрохолдинги. С экономическим крестьянами мы встраиваемся в уже существующую систему. Без революций и социальных потрясений. Мы просто делаем так, чтобы аграрное народонаселение росло и соблюдался баланс народонаселения в городе и в селе.

А пока рулят только крупные агрохолдинги, им безразлична демография. Они не улучшают жилищный фонд, не касаются социального обеспечения населения. А нужно возродить целый слой государственных крестьян. Это будет наша защита в будущем.

А пока у руля те, кто имеет тысячи акций в крупных агрохолдинговых предприятиях, они ничего не будут менять. Им надо всех вытащить в города, освободить землю. Они рассуждают как демократы: хлеба и зрелищ. А нам нужно, чтобы земля не пустела, чтобы люди рождались в семьях на своей земле – чистые, добрые, светлые.

Если бы по телевизору стали рекламировать крестьянскую семью, живущую в хорошем доме, на своей земле, все бы захотели так жить.

Пока мы не перестанем смотреть на наше крестьянство, как на уходящую натуру, у нас ничего не получится.

Недавно мне в телефонном разговоре О.В. Башмачникова – вице-президент АККОР (ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России) на мое замечание, что скоро КФХ вовсе не будет, так и сказала:

– А мы знаем…

Беседовала Ирина Ушакова