Шпионские войны по-корейски

Большинство из нас привыкло полагать, что последнее слово в противоборстве разведок Севера и Юга всегда остается за КНДР. Но это верно лишь отчасти.

Да, разведке Пхеньяна есть, чем гордиться. Начнем с того, что отбор туда идет по очень строгим критериям: прежде всего, нужны молодые, умные и физически крепкие. Ну, наверно, эти требования к кандидатам в разведчики предъявляют во всех странах. Но вот в КНДР у парней и девушек из глубинки появляется реальный шанс воспользоваться социальным лифтом, хотя большинство сумеет дорасти лишь до должностей среднего звена. Но и это большой плюс: в Южной Корее стать сотрудником спецслужб можно лишь после получения высшего образования, а это дорогое удовольствие доступно далеко не всем.

Благодаря подобной селекции, а также идеологической накачке северяне смогли создать одно из самых сильных разведсообществ в мире. В него входят как военная разведка, аналог российского ГРУ, так и «чистые» спецслужбы, в какой-то мере подобие наших ФСБ, СВР и ФСО. Основное направление деятельности, конечно же, южнокорейское.

Успехам северокорейских разведчиков в немалой степени способствует ряд факторов. Первый, и самый главный: люди по обе стороны тридцать восьмой параллели говорят фактически на одном языке. Поэтому уроженцы Севера, после не слишком длительного курса подготовки, могут научиться манерам и оборотам речи, присущим южанам. Второй фактор – наличие на территории Южной Кореи немалого количества людей, которые в той иной степени сочувствуют КНДР. Их надо искать среди малообеспеченных слоев населения - рабочих, крестьян, рыбаков, а также студентов. Скажем, у нас не принято сообщать о том, что центральные площади южнокорейской столицы периодически заполняют разрешенные властями и собирающие по нескольку десятков тысяч человек демонстрации рабочих, участники которых обращаются друг к другу «товарищ».

Третье слагаемое - умелое использование идей корейского национализма. Тезисы просты: «Мы - самая великая в мире корейская нация», а «сеульская клика пресмыкается перед американцами».

Есть и четвертый фактор: фанатичная преданность большинства сотрудников северокорейских спецслужб своей стране и своему делу. Добавьте к этому привитую Западом открытость южнокорейского общества: очень много необходимой информации можно без особого труда почерпнуть из интернета.

Хотя, конечно, проколы есть, к примеру, в середине «нулевых годов» пара северокорейских «штирлицев» попалась на том, что не знала, как правильно покупать билеты в городском автобусе.

Сеул в панике, власти утверждают, что вооруженные идеями чучхе «джеймсы бонды» проникли едва ли не во все структуры власти Республики Корея. Истерию нагнетают в школах, высших учебных заведениях и на рабочих местах. Южнее 38-й параллели развешаны призывающие к повышению бдительности плакаты с текстом: «Если присмотреться, то увидишь». Южнокорейское правительство до сих не отказалось от использования давно устаревшего закона о национальной безопасности, «испеченного» под диктовку Вашингтона еще в 1952 году. Согласно его положениям, за несанкционированный контакт с северокорейцами полагается тюремное заключение сроком до двух лет. А под определение «контакты» может попасть даже передача северокорейцам фотографий, сделанных в ходе официальных переговоров. Вот такая, исключительно образцовая демократия.

В реальности же последний случай выявления северокорейского агента, сумевшего сколотить обширную организацию и обладавшего хоть какими-то рычагами влияния на ситуацию в Республике Корея, датирован далеким 1968 годом. С тех пор речь шла о задержании, в лучшем случае, мелких сошек. Выглядело это, к примеру, так. В середине «нулевых годов» американцы схватили на территории своей военной базы в центре южнокорейской столицы человека, который работал там портным. Взяли за то, что «модельер» измерял шагами расстояние между зданиями. В том же ряду и случай с задержанием несколько лет назад женщины, которая завлекала южнокорейских офицеров и – якобы - выпытывала у них военные секреты. Есть еще и другой перечень злодеяний «агентов Севера», вроде материалов о подорванных ими самолетах. Но, опять же, якобы…

Да, в Южной Корее продолжают работать северокорейские агентурные сети, но дело ограничивается в крайнем и очень редком случае лишь бизнесменами средней руки. Большего северянам добиться сложно: эффективно работают южнокорейские контрразведчики. Сегодня серьезную сложность для разведчиков КНДР представляет добывание подлинного южнокорейского внутреннего паспорта. Поэтому в последнее время в Пхеньяне, наряду с сохранением канала переброски агентов по морю, решили отправлять своих людей на Юг, внедряя их в группы северокорейских перебежчиков. Так можно довольно просто добиться полной легализации.

Есть еще одно препятствие: сплошная «вестернизация» - читай: американизация - южнокорейской элиты.

Практически не осталось в этой стране крупных представителей бизнеса, или высокопоставленных военных, которые бы не учились, не работали или же не стажировались в Соединенных Штатах. Даже южнокорейские послы в России, и те сплошь имеют хоть какое-то отношение к США. Так что основная задача северокорейских разведчиков на Юге сводится к сбору информации на случай часа «Ч» - без внедрения в органы государственной власти и вооруженные силы.

Южнокорейцы не отрицают своей работы по «северокорейскому направлению», грустно – а, может, и забавно – выглядела многочисленная демонстрация отставных разведчиков в центре Сеула, они требовали выплаты компенсации за свой нелегкий, а порой и смертельно опасный труд. Проблем у них действительно было много. Главная – получение стопроцентно надежной информации о происходящем в КНДР. Без этих сведений невозможно должным образом оформить необходимые документы, а ведь в КНДР из одного района нельзя попасть в другой без специального пропуска. Но даже если вы и обосновались в нужном вам месте, то вас могут «вычислить» при очередной поквартирной проверке.

Ценный источник информации - северокорейские перебежчики. Благодаря этому южане и осмеливаются работать на территории КНДР, что впрочем, не избавляет их от тиражирования ошибок. Одна из самых серьезных – упор на христианскую пропаганду, точнее, протестантскую ее часть. Не прекращаются попытки ввоза на территорию КНДР изданной в Южной Корее религиозной литературы. Расчет прост: коль скоро христианство шло в авангарде борьбы с диктаторскими режимами на Юге Кореи, то, следовательно, оно может стать тараном, способным разрушить «тоталитарный режим» на Севере. Расчет немного наивный, в КНДР среди простонародья распространен буддизм, но южане упорно пытаются гнуть свою линию.

Северяне, конечно, озабочены действиями спецслужб южан. Помимо подрывной псевдохристианской пропаганды, это - и попытки диверсий, как утверждают северяне, в том числе - и взрывы на севере страны в 2004 году.

Неудачи на низшем уровне разведывательной деятельности южане в последнее время довольно успешно компенсировали успехом работы с высшими слоями северокорейской элиты.

Речь идет о Чан Сон Тхэке, всесильном регенте, дяде Ким Чен Ына и ряде его приближенных. Южане намекают, что сумели не только «плотно поработать» с этими персонажами, но и попытались повлиять на пхеньянскую элиту, используя, прежде всего, ее любовь к деньгам. После казни Чан Сон Тхэка было еще несколько случаев перехода северокорейцев, работающих за рубежом, на сторону Сеула - несмотря на перспективу очень жестоких репрессий в отношении их семей.

И Север, и Юг ведут активную кибервойну. Инициатива здесь – за Пхеньяном, потому что проникнуть в закрытую компьютерную сеть Северной Кореи – задача, практически неразрешимая. Потому и жалуются южане на взлом северокорейскими хакерами очередного своего сайта.

Шпионские войны между Севером и Югом Кореи в условиях нынешних отношений России и Украины - один из примеров того, насколько далеко может зайти вражда между двумя частями когда-то единого народа. Когда одну из его частей полностью подчинили себе Соединенные Штаты. Никаких аналогий не возникает?

Поэтому тишина в районе демилитаризованной зоны очень и очень обманчива.