«Шли, крича: Польша, Польша…»

Как часто строки Ю. Словацкого «Шли, крича: Польша, Польша…», написанные в таком уже далеком XIX в., вспоминаются в разном контексте современными польскими авторами: историками, социологами, публицистами. Да и как не вспомнить классика польской литературы, уж очень хорошо ложатся его строки на современную польскую действительность, тем более, если вспомнить их продолжение, где Бог, взглянув с небес на идущих поляков, спросил: «А какая Польша?»

В день празднования очередной годовщины Дня независимости 11 ноября вопрос вновь приобрел особую остроту. Правда, не в той степени, как это было в прошлом году, когда в Варшаве была настоящая битва сторонников разного понимания того, какой должна быть «настоящая» Польша. В этом году праздник прошел значительно спокойнее, хотя не обошлось без раненых, арестов, столкновений с полицией и просто уличных драк. Но масштаб был не тот. Не стоит думать, однако, что поляки обрели сплотившую народ национальную идею. Просто в это день было как бы несколько праздников, разведенных при помощи сил правопорядка во времени и пространстве: несколько шествий, случившихся в этот день в польской столице, прошли по разным маршрутам и в разное время.

Самым мирным и спокойным был марш президента Бронислава Коморовского. В этом году он не ограничился традиционным возложением венков к Могиле неизвестного солдата, а избрал другой сценарий: возглавил колонну в несколько тысяч варшавян, принявших лозунг президента «Свобода прекрасна, она принадлежит всем нам».

Многие из единомышленников президента со значками с надписью «Я иду с Бронеком» приняли участие в марше, особый колорит которому придавали группы исторической реконструкции и чудом сохранившийся танк времен польско-советской войны 1920 г.

Маршрут движения колонны вполне соответствовал избранному лозунгу. Марш прошел по Королевскому шляху (т.е. центральными улицами Варшавы) от памятника Пилсудскому на площади его имени до памятника Начальнику государства у Бельведера. Ведь в Варшаве не один памятник Пилсудскому, а его роль в становлении независимой Польши несомненна. Под звуки «Первой бригады» - марша легионов Пилсудского президент и потомки маршала возложили цветы к монументу.

На пути следования марш независимости делал остановки у памятников заслуженных поляков, во время которых произносились речи и звучала музыка. Марш остановился и у памятника «примасу тысячелетия» С. Вышиньскому, и лидеру крестьянского движения межвоенной Польши В. Витосу, и Главному коменданту Армии Крайовой С. Гроту-Ровецкому, и премьеру Польши И. Падеревскому, подписавшему Версальский договор, и, наконец (что случилось впервые в истории страны) у памятника Р. Дмовскому , идеологу польского национализма. Более того, Б. Коморовский выразил сожаление, что в Варшаве нет памятника И. Дашиньскому, представляющему польскую социалистическую мысль.

Идиллии, однако, не было. Пафос единения во имя Польши пытались сбить группы противников президента, на каждой остановке марша разворачивавшие транспаранты с упреками по поводу слишком мягкого отношения главы польского государства к абортам, потворству сексуальным меньшинствам, низкопоклонству перед Евросоюзом. Не обошлось, конечно, и без смоленской темы и обвинений в покушении на жизнь Л. Качиньского. Тем более, что буквально накануне Дня независимости отмечался день памяти смоленской катастрофы (что происходит 10 числа каждого месяца) и Я. Качиньский вновь призывал биться за правду до конца и разоблачить заговор. Ярослава не остановило даже недавнее высказывание З. Бжезинского, призвавшего отказаться от « вздорных бредней о покушении» в связи с появившейся в газете «Речь Посполитая» статье о якобы найденных следах взрывчатых веществ на обломках разбившегося самолета. Качиньский уверен, что обретение правды близко, как никогда, а измена нынешних польских руководителей очевидна.

В связи с Днем независимости Качиньский еще раз напомнил соотечественникам, что независимость не продается, хотя не преминул заметить, что надо решительно противостоять попыткам ЕС урезать польский бюджет, ведь деньги положены полякам, хотя бы потому, что у них такая трагическая история.

Лидер «Права и справедливости» отмечал День независимости в Кракове. У него был свой марш и свои герои: подобно Коморовскому, он с группой единомышленников почтил память Иоанна Павла II, Пилсудского и Леха Качиньского, возложив цветы к их памятникам и произнеся при каждом возложении слова, соответствующие моменту.

Польские националисты считают этот праздник своим, хотя в межвоенной Польше именно они обвиняли Пилсудского во всех смертных грехах и никоим образом не приветствовали празднование 11 ноября. В 2012 г. радикально настроенным националистам трудно было в бою доказать свою любовь к Польше: не на кого было обрушить праведный гнев, ведь их политические противники уже завершили празднование. Тем не менее, вопреки недавно принятому закону, группы решительно настроенной молодежи применяли пиротехнику, нашли повод столкнуться с полицейскими и с попавшими под горячую руку гражданами, в результате чего более 100 человек было арестовано. В колоннах националистов были разные люди: и вполне солидные сторонники идеи национального развития Польши, и представители достаточно радикальной организации Всепольская молодежь, и еще более радикального Национально-радикального лагеря. Обе организации апеллируют к идейному наследию Романа Дмовского. «Роман Дмовский - освободитель Польши!»- скандировали участники марша.

Нынешнее польское руководство радикальных националистов никоим образом не устраивает. На транспарантах были обвинения и угрозы в адрес Туска и Коморовского, обещания «не забыть Смоленск».

Звучала «Рота» (польская патриотическая песня на слова М. Конопницкой, написанная в 1908 г. и очень популярная в свое время).

Р.Винницкий, лидер Всепольской молодежи по завершении марша заявил о создании Национального движения с целью ликвидации нынешней III Речи Посполитой, как воплощения предательства «круглого стола» (как известно, именно в результате соглашений «круглого стола» в 1989 г. произошла смена политического и экономического строя в Польше, но и по сей день немало поляков считают это соглашение преступным сговором с коммунистами). Винницкий полагает, что нынешняя Польша – колония Евросоюза, а политика властей антинациональна и с ней надо решительно бороться, ибо среди властной элиты нет достойных лидеров, даже Я. Качиньский не может рассматриваться в качестве такового, ведь он не использовал свои шансы, отдал власть и не сумел изменить Польшу.

Национал-радикалы настроены более решительно, чем Всепольская молодежь. Организация, возникшая в 1993 г. во время своих акций выдвигает требования, далекие от просвещенного национализма, требуя вернуть Польше Львов и Вильнюс, расправиться с сексуальными меньшинствами так же, как «Гитлер с евреями». Лидер национал-радикалов П. Холехер твердо обещает, что в случае их победы «не будет никакой жирной черты» (с этой идеей выступил в 1989г. Т. Мазовецкий, призывая никого не преследовать за прошлое), и все получат по заслугам.

Роман Гертых (ныне уже несколько подзабытый польский политик, несколько лет назад возглавлявший националистическую партию Лига польских семей и бывший министром образования при президенте Л. Качиньском) весьма резко отозвался о своих недавних политических единомышленниках, назвав, в частности, Национально- радикальный лагерь «антисистемными сопляками», недостойными и произносить имя Дмовского (семья Гертыхов традиционно поддерживала национальных демократов, а дед Романа Енджей был близким другом и единомышленником Дмовского). Сам тезка идеолога польского национализма в День независимости шел под другими знаменами, присоединившись к президентскому маршу.

Националисты с большим интересом относятся к венгерскому опыту, успеху националистической партии «За лучшую Венгрию», стараясь во всем подражать своим единомышленникам.

Недаром ведь говорят в Польше, что «поляк с венгром два братанки и до сабли и до шклянки». И без перевода ясно, о чем речь, разве, что стоит заметить, что «шклянка» - это стакан.

В этот день по Варшаве прошел и еще один, собравший несколько сотен сторонников, марш под лозунгом «Фашизм не пройдет». Собравшись у памятника Героев варшавского гетто, члены Соглашения 11 ноября (объединяющего антифашистов, сторонников равенства сексуальных меньшинств, некоторые профсоюзные организации, анархистов) прошли по своему маршруту с антинационалистическими и антифашистскими лозунгами, скандируя иногда нечто провокационное, типа «Словацкий тоже был геем». Без уличных столкновений не обошлось, но они были весьма незначительны.

Польские антифашисты не являют собой некий идейный и организационный монолит. Это несколько группировок, весьма немногочисленных (в целом по стране речь может идти о нескольких сотнях участников движения). Они отнюдь не были в центре внимания СМИ и общественности вплоть до прошлого года, когда вместе с боевиками из немецкой Антифы и польскими левыми, связанными с «Политической критикой» спровоцировали массовые беспорядки в Варшаве. Некоторые польские антифашисты решительно не хотят, чтобы их называли Антифа, считая эту организацию левацко, других же Антифа никоим образом не отталкивает.

Так что же праздновали поляки 11 ноября? К какой цели шли по Варшаве, да и по другим городам Польши колонны демонстрантов? Не так-то просто ответить на этот вопрос.

Совершенно очевидно, что для некоторых политических сил в Польше 11 ноября отнюдь не праздник, а суровые будни политической борьбы, когда можно заявит о себе и погрозить кулаком правящей элите.

Бесспорно, однако, что мудро поступил польский президент, отдавая должное всем борцам за независимость страны, невзирая на разницу политических взглядов.

Польша как, пожалуй, никакая другая страна нуждается именно в таком подходе к прошлому, когда история остается историей, не превращаясь в орудие современной политической борьбы. Особенно примечательно, что Б. Коморовский, никогда не проявлявший симпатий к идеологии национальной демократии, воздал должное Роману Дмовскому, тем самым если и не выбив оружие из рук своих политических оппонентов, то серьезно это оружие притупив.

День независимости 2012-го ушел в историю, став еще одним свидетельством того, что на вопрос «Какая Польша?» ныне живущие поляки так и не нашли общего ответа.