«Мы не умели воевать. Мы только победить сумели»

Слова поэта-фронтовика М. Тимошечкина, вынесенные в заголовок, невольно вспоминаются в эти майские дни при попытках понять отношение политических лидеров некоторых стран, бывших некогда нашими союзниками в борьбе с фашизмом, а ныне столь сурово и критически оценивающих опыт тех уже далеких военных лет. Причем во главу угла бесспорно ставится утверждение – «не умели воевать», а то, что «победить сумели» как-то уходит на второй план.

Семидесятая годовщина окончания Второй мировой войны пришлась на непростое время обострения международной напряженности, пересмотра многих, еще совсем недавно казавшихся незыблемыми постулатов, явилась побудительным мотивом обращения к этой теме и историков, и политиков, и публицистов. События войны и их оценка стали постоянным элементом общественного дискурса, объектом исторической политики. Последнюю можно определить как некое конструирование прошлого, целенаправленную борьбу за память, определенные действия, предпринимаемые государством, чтобы убедить общество в том, что оно считает важным и что должно обрести некие внешние формы.

В Польше тема исторической политики стала активно обсуждаться с середины 2000-х годов с приходом к власти партии братьев Леха и Ярослава Качиньских «Право и Справедливость» (ПиС). Проведение активной исторической политики – программное требование этой партии. Следует констатировать, однако, что при имеющим место скептицизме профессиональных историков относительно правомерности исторической политики, преобладает мнение о ее неизбежности.

Историческая политика играет роль фактора формирования исторического сознания.

Очевидно, что любое государство заинтересовано в том, чтобы историческое сознание максимально соответствовало интересам правящей элиты. В качестве инструмента для достижения этой цели и используется историческая политика.

Одно из направлений этой политики, где особенно ярко проявляется ее сущность, связано с историей Второй мировой войны. Эта страница прошлого всегда была важна для поляков. Более 70% респондентов, по данным соцопросов (2014 г.), считают войну важной частью истории. Есть моменты, которыми поляки особенно гордятся и эти объекты гордости тоже о многом свидетельствуют. Больше всего гордятся деятельностью Армии Крайовей (АК), Варшавским восстанием и обороной Польши в 1939 г., а также подпольным государством. Из результатов исследования следует, что среди объектов гордости нет крупных военных побед и сражений, но есть отчаянная готовность к сопротивлению, противоборству с судьбой. Интересно, что только каждый пятый поляк уверен, что Польшу можно причислить к разряду победителей в войне. Скорее, поляки демонстрируют признание неудачных для Польши итогов войны, что для многих связано с утратой восточных крессов, то есть территорий на востоке страны, некогда входящих в состав Речи Посполитой. В связи с этим достаточно популярно альтернативное видение истории, а именно, поиск ответа на вопрос: не следовало ли Польше избрать другой путь, пойти на союз с Гитлером и уступить ему. Тема весьма и весьма обсуждаемая, хотя только 6% поляков считают, что надо было уступить немцам. Большинство же одобряют слова министра иностранных дел Польши в 1939 г. Ю. Бека «Мы, поляки, не приемлем понятие мира любой ценой. Есть только одно в жизни стран и народов, что является бесценным. Это честь».

Однако, несмотря на поддержку позиции Бека, огромной популярностью в Польше пользуются книги исторического публициста П. Зыховича «Пакт Рибентроп-Бек» и «Безумие 44». П. Зыхович принадлежит к той группе историков, которые считают роковым решение Бека о противостоянии немцам и полагают, что надо было принять другое решение – о сотрудничестве с Рейхом. Это точка зрения, разделяемая некоторыми историками и правыми публицистами, отнюдь не являются мейнстримом польской историографии Второй мировой войны. Более того, она подвергаются критике многими профессиональными историками. Но книги читают, обсуждают, они стали бестселлерами, признаны лучшими популярными книгами по истории и трудно было бы отрицать их роль в формировании исторического сознания

Не ставя перед собой задачи детального анализа взглядов П. Зыховича и его единомышленников, приведем лишь некоторые примеры их позиции.

Польша может выиграть только тогда, когда будут разбиты и Россия, и Германия. Надо было сначала вместе с немцами выступить против России, а потом переметнуться на сторону Запада и вместе с ним выступить против немцев. Так было в 1918 г: сначала немцы разбили Россию, а потом немцев разбил Запад. И именно тогда Польша обрела независимость.

В годы Второй мировой войны политика польского руководства, полагает П. Зыхович, не соответствовала национально-государственным интересам страны. Поляки упорно воевали только против одного врага – немцев и сотрудничали с другим врагом – СССР, между тем как поражение восточного соседа вполне соответствовало интересам Польши.

В. Сикорский (глава польского правительства в эмиграции) ошибся, отказавшись от идеи борьбы с двумя врагами, и призвав бороться только с немцами. Коммунисты – агентура вражеского государства, и их надо было беспощадно уничтожать. Каждый немецкий выстрел в советского солдата был выстрелом в защиту Польши. Надо было сохранить жизнь максимального числа поляков, придерживаться тактики чехов. Судьбы Восточной Европы решались великими державами, и никакие польские жертвы не могла этого изменить. Переход советскими войсками польской границы в январе 1944г. – это катастрофа для Польши.

П. Зыхович, в отличие от большинства польских историков, решительно не склонен героизировать действия подчинявшейся польскому правительству в эмиграции Армии Крайовей. Более того, он полагает, что «во всем мире было только две армии, которые совершенно не ценили жизнь своих солдат. Это Армия Крайова и Красная Армия. Но если Сталин посылал на верную смерть полуграмотных мужиков и одурманенных водкой азиатов, то командование АК посылало на верную смерть лучшую польскую молодежь… элиту государства и народа».

Одной из важнейших составляющих исторической политики является представление истории Польской Народной Республики как нелегитимного, не суверенного государства, не заслуживающего названия III Речи Посполитой. О проблемах межвоенной Польши, то есть II Речи Посполитой предпочитают не вспоминать. Неприятие социалистической Польши связано с бесспорным антисоветизмом и антироссийскостью. Советский строй такими историками приравнивается к фашизму, Вторая мировая война рассматривается как столкновение двух тоталитарных систем, жертвой которого стала Польша.

Едва ли не самым мощным орудием исторической политики в Польше, причем политики определенной направленности является Институт национальной памяти. Это уникальное учреждение, являющееся частью государственной административной системы. Главной задачей института является сохранение и обеспечение доступности архивов спецслуж . В настоящее время архивы ИПН самые большие в Польше. Центральный архив в Варшаве и 11 региональных архивов содержат более 58 км полок с документами. ИНП занимается сбором и обработкой документов органов государственной безопасности периода ПНР, расследованием нацистских и коммунистических преступлениях, образовательной деятельностью.

В компетенцию ИНП входит расследование некоторых видов преступлений и судебное преследование.

Среди выявленных преступлений 70% приходится на долю преступлений коммунистического режима, 20% – на нацистские преступления, около 5% дел приходится на долю иных преступлений, прежде всего, преступлений украинских националистов.

Прокуроры ИНП имеют статус государственных прокуроров и самые высокие для данной категории лиц зарплаты.

Важным направлением деятельности ИНП является соответствующая работа в сфере образования и исторические исследования. Хронологически это, прежде всего, период с 1939 по 1989 гг. Именно эта сфера деятельности Института привлекает общественное внимание. По своему бюджету, численности сотрудников и размерам Отдел общественного просвещения ИПН – самое крупное учреждение, занимающееся новейшей историей Польши. В рамках деятельности этой структуры ведутся масштабные архивные исследования, организуются выставки и семинары, выпускается три журнала. Деятельность ИНП далеко не однозначно оценивается в Польше и вызывает широкий общественный резонанс.

Незаурядную ангажированность проявил ИНП и в вопросах, связанных с историей Второй мировой войны, в частности, «войне с памятниками". В своем стремлении к активной исторической политике власти не останавливаются и перед применением своеобразной формы насилия (по определению Бурдье, «символического насилия»). О нем можно говорить, если то или иное решение, касающееся исторической памяти, принимается вопреки воле граждан, если таковое решение навязывается.

Представляется, что одним из примеров подобного рода может служить история с варшавским Памятником советско-польского братства по оружию, стоящего на Виленской площади польской столицы с 1945 г. Часто варшавяне называли его «памятником четырех спящих» из-за того, что фигуры солдат стояли, опустив головы и потупив глаза. Памятник не всем нравился, кое-кто подвергал сомнению его художественную ценность, но для жителей города он стал привычным элементом городской среды. Некоторое время назад памятник демонтировали в связи со строительством метро. Предполагалось восстановить его на прежнем месте после окончания работ и реставрации памятника. Против возвращения монумента выступили ПиС и национально-патриотические организации, усмотрев в самом факте пребывания памятника на варшавской земле национальное унижение.

Власти Варшавы провели опрос жителей, и оказалось, что более 70% варшавян высказываются за восстановление памятника на прежнем месте.

Но Институт национальной памяти, не соглашаясь с этим, подготовил листовки под названием «Что видели четверо спящих» с разъяснением, что на месте памятника после войны находились места, связанные с пытками и допросами поляков. Листовки, раздаваемые варшавянам, призваны были «прояснить» их историческое сознание. Против подобного рода акции выступил Варшавский форум левых сил, заявив, что кровь не имеет цвета и советские солдаты проливали ее за Варшаву, а не за политику. В этом эпизоде, как в капле воды, отразились и состояние исторической памяти поляков и историческая политика польской элиты.

В истории с другим монументом, памятником советскому генералу И. Черняховскому все нормы права были соблюдены. Решение о его демонтаже приняли местные власти г. Пененжно большинством голосов, хотя и с небольшим перевесом. Но это решение вызвало негативную реакцию в России. Не говоря уже о позиции официальной власти, некоторые горячие головы в российском интернете предлагали дать адекватный ответ полякам на примере мемориала в Катыни. Остается надеяться, что ничего подобного не произойдет и здравый смысл восторжествует. Тем более, что в Польше более 500 памятников советским воинам и более 600 захоронений, которые находятся во вполне достойном состоянии, и никто на них не посягает.

Проблемы с памятниками касаются не только российско-польских отношений. Интересна история с памятником жертвам Украинской Повстанческой Армии (УПА) во Вроцлаве. На памятнике, открытом в 1999 г. предполагалось поместить следующую надпись: «Полякам, погибшим в 1939 – 1947 гг. от рук ОУН-УПА на юго-восточных кресах». Но власти города потребовали изменить надпись, добавив, что это также и памятник жертвам НКВД и гестапо. Так и сделали. Однако жители города регулярно замазывали часть надписи, касающуюся НКВД и гестапо. Следует заметить, что не все поляки готовы забыть о сложных моментах польско-украинских отношений в новейшее время, в частности, о зверствах УПА, о Волынской резне. Свидетельством тому хотя бы скандал, происшедший в государственной Высшей школе Восточной Европы (PWSW), расположенной в городе Перемышль. Девять студентов-украинцев разместили в интернете фотографию, где они изображены с флагом Украинской повстанческой армии (УПА), что вызвало море протестов со стороны поляков.

Весьма примечательна акция, проведенная в Грушовицах. Почти полвека назад Грушовицы являлись большой украинской деревней, население которой было насильственно депортировано властями Польской Народной Республики в рамках операции «Висла» (1947 г.). Целью операции была ликвидация базы поддержки сторонников идей Степана Бандеры. После демократической революции 1989г. необандеровцы нелегально установили в Грушовицах памятник УПА в форме ворот с трезубцем (эмблема бандеровцев) и надписью «Слава героям УПА, бойцам за свободную Украину». Польские власти, несмотря на многочисленные заявления о недопустимости такого рода действий, так и не снесли памятник.

В 2014 г. в связи с событиями на Украине на памятнике УПА в Грушовицах появились надписи: «Смерть палачам Волыни и Донбасса». Неподалеку от памятника были установлены таблички с фотографиями жертв Волынской резни 1943 года и погибших в 2014 г. жителей Новороссии.

Достаточно четко выраженную негативную реакцию вызвало в Польше принятие Верховной Радой Украины закона о реабилитации ОУН-УПА (апрель 2015 г.), а тот факт, что закон был принят через несколько часов после выступления в Верховной Раде президента Коморовского, был расценен польскими социал-демократами как «пощечина президенту Польши».

Правда, позднее Коморовский все же осудил решение Верховной Рады, признав, что подход к ОУН-УПА как к борцам за независимость делает невозможным «польско-украинский исторический диалог».

Но власти Польши далеко не всегда поощряют такое видение проблемы. Так профессор Вроцлавского университета В. Паз подвергся административным преследованиям за свои негативные высказывания о бандеровцах.

Забота об утверждении в сознании поляков именно своего видения истории проявилась и в отношении польских властей к недавней (осень 2014 г.) инициативе российской стороны по сооружению на Раковицком кладбище в Кракове памятника российским солдатам, попавшим в польский плен в годы Советско-польской войны 1920 г. и не пережившим этого плена. Под разными предлогами польские власти признают нецелесообразность сооружения такого памятника, рассматривая его как попытку противопоставления Катыни.

Ареной борьбы за историческую память и вместе с тем действенным фактором исторической политики стал польский парламент, принимающий достаточно много «исторических» документов разного рода, прежде всего, связанных с историческими датами. Характер постановлений зависит от политической ориентации парламентского большинства.

В 2009 г. в парламенте разгорелась дискуссия по поводу постановления о событиях 17 сентября 1939 г. и Катынского расстрела. ПиС настаивала на жесткой версии документа, где СССР обвинялся в геноциде. Против выступала «Гражданская платформа». При голосовании практически все представители ГП и Союза демократических левых сил голосовали против употребления термина «геноцид», тогда как депутаты от ПиС выступали «за». В конечном итоге прошла версия, где говорилось о «признаках геноцида».

Подобного рода дискуссия возникла и при обсуждении в 2013 г. постановления о «Волынской резне». Определение ее как факта геноцида не прошло. Было принято другое определение: «этническая чистка с признаками геноцида».

Непросто шло обсуждение так и не принятого постановления о т. н. «августовской облаве», называемой иногда в Польше «малой Катынью». Речь идет о событиях августа 1945 г., когда в результате операции НКВД было взято в плен и вывезено в неизвестном направлении 600 поляков, связанных с деятельностью антикоммунистического подполья. Их дальнейшая судьба неясна. Предполагается, что все арестованные были расстреляны. Хотя многие аспекты проблемы не до конца изучены и нуждаются в уточнении, президент ИНП Л. Каминьский считает «августовскую облаву» проявлением геноцида по отношению к полякам.

Одной из наиболее острых проблем исторической памяти, касающейся российско-польских отношений, несомненно, является Варшавское восстание 1944 г., рассматриваемое чаще всего как пример безусловного коварства Сталина, не поддержавшего борющуюся Варшаву. В исторической политике Варшавское восстание занимает совершенно особое место. В бытность свою президентом, Л. Качиньский приложил много сил к тому, чтобы в Варшаве к 60-летию восстания был открыт музей (что и произошло в 2004 г.).

Резонансной темой в исторической политике применительно к событиям Второй мировой войны является тема «проклятых солдат». Решением польского парламента почти единогласно (406 «за», 8 «против» и 3 «воздержались») 1 марта объявлено национальным праздником памяти так называемых «проклятых солдат» – участников антисоветского вооруженного подполья в 1940–1950-е годы. Проект закона был внесен в Сейм в начале 2009 г. президентом Лехом Качиньским и поддержан новым президентом Польши Брониславом Коморовским. Новый закон дословно указывает, что 1 марта является праздником в «память «проклятых солдат» – героев антикоммунистического подполья, которые в защите независимости польского государства, сражаясь за право самоопределения и реализацию демократических устремлений польского общества, с оружием в руках и другими способами, противостояли советской агрессии и навязанному силой коммунистическому режиму». Обсуждение нового закона в парламенте Польши подчас прерывалось аплодисментами. Участники антисоветского подполья рассматривались как герои «противостояния советской агрессии и навязанному режиму в обороне независимости страны, ее права на самоопределение и реализации демократических устремлений польского народа». Только один из выступавших (Анджей Целинский) призвал к взвешенному историческому подходу, в рамках которого вряд ли можно причислить к разряду героев членов хотя бы фактически профашистских Национальных вооруженных сил (Narodowe Sily Zbrojne). О неправомерности героизации всех «проклятых солдат» говорят и некоторые польские историки, например Р. Внук, специально занимавшийся данной проблематикой.

Но в исторической политике возобладала иная позиция: героизация «проклятых солдат». В 2015 г. в связи с празднованием дня «проклятых солдат» была проведена силами ИНП и польских историков большая работа по идентификации останков героев послевоенного антикоммунистического подполья. В частности, захоронения 5 человек, расстрелянных после войны, были обнаружены, идентифицированы. Президент Коморовский во время памятной церемонии выразил надежду, что все жертвы будут обнаружены и их память увековечена. Сам день 1 марта не случаен. Именно в это день был расстрелян Лукаш Цеплиньский – один из лидеров организации «Вольность и незалежность». Глава ИНП Лукаш Каминьский подчеркнул, что Цеплиньский боролся за идеалы подпольного государства и является жертвой анткоммунистического террора.

Л. Каминьский откровенно заявил, что 2015 г. станет годом «серьезного спора с Россией «о том, чем в реальности было для Восточной Европы окончание Второй мировой войны». А было оно, по мнению главы ИНП, началом новой оккупации и террора.

Подчас в акцентировании определенных моментов достаточно отдаленных от нашего времени исторических событий весьма ощутимо дыхание отнюдь не вечности, а современных политических запросов. Достаточно вспомнить сюжет, связанный с высказываниями польского министра иностранных дел Г. Схетыны о том, что лагерь Аушвиц освобождали украинцы.

Подобного рода высказывания, как и отсутствие приглашения Путину на празднование годовщины освобождения Аушвица, имеет и конкретную политическую цель: ослабление позиций России на международной арене, подрыв ее авторитета как страны-победительницы фашизма.

История в современной Польше является, в определенном смысле, орудием политической борьбы. Чего стоят хотя бы высказывания президента Б. Коморовского, видящего в Параде Победы 9 мая прежде всего символ «нестабильного и беспокойного мира», и заявившего, что «Красная площадь в Москве вновь обернется бронетанковой площадью. Вновь там будут демонстрировать силу те дивизии, которые недавно на глазах мира и наших польских глазах напали на соседнюю Украину. Давно военный конфликт не был так близко от польских границ, как сейчас".

Применительно к польской трактовке событий Второй мировой войны, к сожалению, речь идет о совершенно определенной расстановке акцентов: приравнивании СССР к фашистской Германии, отрицании значения освободительной миссии Советской армии, переоценке деятельности польского антикоммунистического подполья, неправомерного преувеличения деятельности Армии Крайовей в годы войны. В целом же речь идет о пересмотре самой сущности Второй мировой войны.

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально-значимого проекта, осуществляемого на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации №11-рп от 17.01.2014 и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией Общество «Знание» России.