Прости нас, Настя!

Женщина в чёрном с криками «Аллах акбар!» расхаживает у входа в метро «Октябрьское поле». В её руках, как факел, отрубленная голова ребёнка.

Об этом чудовищном преступлении я узнал от жены, а жена – от подруги по работе. Все государственные телеканалы сделали вид, что ничего особенного в Москве не произошло. Послушные главреды хмуро отмахнулись: «Мало ли сумасшедших… Обо всех рассказывать…». Вслед за совестью атрофировалось главное профессиональное качество журналиста – нести людям правду, какой бы она ни была. А правда такова.

38-летняя гражданка Узбекистана Гюльчехра Бобокулова, работавшая в Москве няней в семье Владимира и Екатерины Мещеряковых, отрубила голову четырёхлетней Насте, положила её в рюкзачок, подожгла квартиру с обезглавленным трупом, и походкой заботливой хозяйки отправилась к станции метро. Более 40 минут фанатичная узбечка «митинговала» со страшной ношей в руках. Кто-то из прохожих заснял, как от убийцы трусливо улепётывает страж порядка, напуганный не столько бесплотными (как оказалось) угрозами убийцы, сколько увиденным…

Кровавая няня, как утверждают эксперты, была под воздействием какого-то дешёвого наркотика. Несла бред. Но во время следственного эксперимента «протрезвела». И во всём призналась. (Наркотическое или алкогольное опьянение, к слову, станут отягчающим вину наказанием).

Накануне кошмарного утра понедельника Бобокулова вернулась из родного Самарканда, где (по её словам) узнала, что ей изменил муж. Обиду на судьбу и мужа мать троих детей выместила садистским убийством четырёхлетней Настеньки, которую знала и нянчила полтора года.

В этом убийстве, как в одной точке, показательно сошлись все беды разрушенного государства. Самостоятельный Узбекистан (как и другие бывшие союзные республики азиатского кольца) вмиг обнищал и выплюнул на заработки миллионы мужчин и женщин.

Потоки нелегалов-гастарбайтеров, пользуясь несовершенством законов, а больше – равнодушием, а то и откровенной коррумпированностью московских чиновников хлынули в столицу, и без того насыщенную рабочей силой из близлежащих областей. 

Кстати, родители погибшей Насти Владимир и Екатерина Мещеряковы из Орловской области и тоже приехали в столицу на заработки, снимали квартиру. В Москве и для своих-то детей не хватает мест в детских яслях и садах, а тут – сотни тысяч приезжих. Как следствие, родители вынуждены нанимать няню. Рынок доступных нянь тоже, как правило, «дикий». Проверенные, с хорошей репутацией бэби-ситтерши нарасхват, да и не по карману простому люду.

Во всю эту кровавую цепочку причин вплетается и личная судьба погибшей Настеньки, ещё при рождении пострадавшей от взрослых.

Мама Насти рассказала, что её дочь стала жертвой врачебной ошибки при родах в августе 2011 года.

– Акушеры, зная, что плод не прижимается к родовым путям, отказали мне в кесаревом сечении, ссылаясь на то, что если в родах пойдёт что-то не так, то обязательно сделают операцию. – Рассказала Екатерина Мещерякова. – Так и случилось. Ребёнок не смог родиться естественным путём. Врачи применили вакуум, что повлекло за собой разрыв кожи на голове и гематому. Ребёнок пробыл 14 часов без дыхания в утробе.

Насте поставили диагноз – «поражение центральной нервной системы». Врачи научно-практического центра Минздрава предупредили Мещеряковых, что девочка не будет ходить.

Но родители не теряли надежды, возили Настю на лечение в Китай и собирали деньги на операцию в Германии.

Сколько же чёрных векторов пересеклось в одной трагической точке! Ребёнок стал смертельной жертвой преступно непродуманной работы взрослых – политиков, чиновников, социальных служб, врачей…

Мы часто говорим – наши дети в зоне риска. Чудовищная смерть четырёхлетней Настеньки – кровавый тому пример. Непродуманная политика жестоко вмешивается в личную судьбу каждого.

Сейчас к месту трагедии (к дому на улице Народного Ополчения, где жила Настя, к станции метро «Октябрьское поле») москвичи (и очевидно, нелегальные гости столицы тоже) несут цветы, мягкие игрушки, конфеты, шоколад… Ставят свечи.

Понятные жесты сострадания. Настю не вернуть, но близких можно хоть как-то поддержать запоздалым вниманием тех, от кого судьба девочки напрямую не зависела. Пришёл из школы 15-летний брат Насти. С ним работают психологи…

О чём думают москвичи, отдающие дань памяти погибшему от руки фанатички ребёнку? Разное думают. В основном, наотмашь и беспощадно, что можно понять, пока не остыли страсти.

Единицы комментируют трагедию здраво, аргументировано, с холодной головой. Но только единицы.

– Никакого суда не надо! – горячится женщина средних (возраста убийцы) лет восточной внешности. – Надо отдать её родственникам погибшей девочки. А с её семьей на родине разберутся…

– Проще было прикончить при «попытке к бегству», – подхватывает мужчина, только что положивший на парапет четыре гвоздики и перекрестившийся. – А её семью объявить вне закона. Как ячейку терроризма…         

– Лучше бы детские садики строили. Не пришлось бы няньку приглашать, – слышу я реплику, хоть как-то не опалённую ненавистью.

На скамейке возле дома, где жила Настя, тоже памятный мемориал. Подъезд чуть ли не сутки был офлажкован полосатой запретительной лентой. В него впускали жильцов только по паспортам с пропиской. Можем быть даже чрезмерно бдительными, когда петух в одно место не клюнет, а вот у убийцы Гульчахры Бобокуловой не было даже патента на работу. И срок миграционной карты истекал 22 апреля. Кто за это ответит?

К месту трагедии несут цветы, игрушки, конфеты… Плачут в подсвечниках свечи.  

Мы научились провожать достойно и красиво (если вообще уместно это слово в нашем контексте). Научиться бы достойно жить.

Прости нас, Настя.