От революций – к органайзингу?

Бастовать и протестовать сейчас начали, по большей части, совсем не те люди, которые в декабре и феврале требовали пересчета результатов выборов. Теперь требования совершенно иные: повышение заработной платы, признание работодателями свободных профсоюзов и улучшение условий труда. Такой протест уж никак не назовешь «гламурным».

В середине марта забастовал аккумуляторный завод в Саратове (официальное название - ОАО «Завод автономных источников тока»), затем в Башкирии, в городах Нефтекамск, Дюртюли и Янаул нефтяники начали акции протеста против снижения зарплат бурильщикам. Наконец, в начале апреля остановился завод «Бентелер аутомотив» в Калуге: рабочие потребовали начать коллективные переговоры с их законным представителем, Межрегиональным профсоюзом работников автопрома (МПРА).

Эта стачка стала наиболее важной и символической, сразу превратившись из локального конфликта в противостояние между официальными властями и МПРА. Для российского профсоюзного движения МПРА - образец боевой и эффективной организации, способной добиваться реальных уступок от работодателей. Власти ответили на остановку работы неприкрытым давлением. Лидер калужского МПРА Дмитрий Кожнев был вызван в прокуратуру, а затем в полицию.

Рабочими занялся центр по борьбе с экстремизмом, к бастующему заводу стянули части ОМОНа. Очень скоро в роли главного противника рабочих выступали уже не хозяева завода, а областная администрация.

Во всей красе показали себя официальные профсоюзы. В феврале они были крайне активны, помогая организовать митинги в поддержку власти, но на предприятиях их не видно и не слышно. Как только встал вопрос о защите трудовых прав, они недвусмысленно дали понять, на чьей стороне находятся. За время существования завода «Бентелер аутомотив» в Калуге официальные профсоюзы даже не пытались создать там свою организацию, Но стоило ему забастовать, как туда спешно прибыл руководитель местного обкома Федерации независимых профсоюзов России Александр Гречанинов, выступивший в поддержку работодателей, запугивая и уговаривая рабочих вернуться к конвейеру. Лидер МПРА Алексей Этманов (на фото) вынужден был обратиться к лидерам ФНПР за разъяснениями. Те, надо им отдать должное, начали оправдываться, сваливая все на личную инициативу А. Гречанинова. «Подобные действия калужского обкома ФНПР – это позорное, неприкрытое предательство интересов трудящихся, всех принципов профсоюзной солидарности», — заявил А. Этманов. - Открестился от «паршивой овцы» и председатель профсоюза «Роспрофмаш» Николай Шатохин. Кроме того, мне удалось дозвониться до председателя ФНПР Михаила Шмакова и уведомить его о предательском поведении функционера калужского обкома. Михаил Викторович взял на себя обязательство разобраться в ситуации».

Несмотря на давление, которое оказывалось на забастовщиков, рабочие держались твердо. Власти и хозяева завода вынуждены были пойти на переговоры, которые вел лично губернатор. Профсоюзы тоже подтянули «тяжелую артиллерию». В Калугу приехал президент Конфедерации труда России Борис Кравченко. Информационная волна калужской стачки стала распространяться в интернете, начался сбор средств в забастовочный фонд.

Работодатели уступили, заявив о признании профсоюза и начале коллективных переговоров.

Для рабочих многих других предприятий по всей России этот успех стал знаком того, что при наличии серьезной организации можно успешно бороться за свои права.

И на состоявшемся в Санкт-Петербурге съезде МПРА калужские активисты появились уже в качестве победителей. Похоже, бентелеровская стачка 2012-го станет еще одним мобилизующим мифом рабочего движения.

Численность МПРА выросла в полтора раза - в непростых условиях двух последних лет, а главное, появилась критическая масса активистов и лидеров, на которых может держаться движение. Если раньше многие успехи профсоюза связывались с харизматической личностью Алексея Этманова, то сейчас на переднем крае уже новые люди. Сам А. Этманов уже сменил спецовку сварщика на хорошо скроенный костюм депутата законодательного собрания Ленинградской области, но не потерял своего обаяния и настойчивости.

В русский язык вместе с другими рыночными терминами все прочнее входит английское слово «органайзинг». Для активистов свободных профсоюзов его смысл более чем понятен: надо объединять работников, поддерживать их ячейки, защищать их, учить, и все это должно делаться профессионально. Социолог Вадим Борисов называл старые профсоюзы «сервисными», они привлекают людей в свои ряды, оказывая им различные услуги: от подготовки новогодних праздников до защиты в суде в случае незаконного увольнения. Новые профсоюзы ставят своей целью именно организацию рабочих для совместной борьбы за свои права, защиту и представительство своих интересов. МПРА становится первым в нашей стране примером успешной стратегии формирования подобного профсоюза, но это отнюдь не значит, будто здесь нет своих проблем и трудностей.

Главные дискуссии на съезде МПРА касались коллективного договора, который сегодня профсоюз подписывает от имени всех сотрудников предприятия. С точки зрения А. Этманова подобное положение дел несправедливо, ведь плодами успешных забастовок и борьбы рабочих активистов пользуются те, кто ничем не рисковал, даже выступал в роли штрейкбрехеров. В такой ситуации крайне привлекательной становится идея распространять коллективный договор только на членов профсоюза, однако это противоречит международным нормам. Выходом может стать введение обязательных сборов в пользу профсоюза со всех работников, включая и не состоящих в организации - подобная практика существует в некоторых западных странах. С этим, впрочем, не соглашались некоторые активисты, подозревавшие здесь принуждение.

Многие отмечали, что стратегия МПРА пока срабатывает только на предприятиях, принадлежащих иностранным компаниям. Связано ли это с большей гуманностью или большей уступчивостью западных инвесторов?

Лидер калужской забастовки Дмитрий Кожнев категорически не согласен с такой точкой зрения. Западный капитал вовсе не демонстрирует той цивилизованности, которую ему приписывает либеральная публицистика. Просто предприятия, создаваемые в России транснациональными компаниями — новые, там современное оборудование, более молодые рабочие, которые лучше осознают своё положение в капиталистической системе, и свободны от корпоративной солидарности с администрацией. Нет там и старых профсоюзов системы ФНПР. Во многих регионах, куда приходят иностранные инвесторы, положение на старых отечественных предприятиях даже ухудшается: иностранные фирмы, как пылесос, вытягивают из отечественных предприятий весь лучший персонал. Но Д. Кожнев уверен, что можно успешно организовать свободный профсоюз и на заводах, принадлежащих российскому капиталу.

Лидеры МПРА вовсе не призывают бастовать по каждому поводу и отказываться от сотрудничества с администрацией. Но задача профсоюза в том, чтобы добиться не только повышения заработков, но и уважения к рабочим. А для этого необходимо, чтобы рабочий человек начал уважать себя. Эта уверенность в своих силах видна была в делегатах съезда, в их выступлениях, в том, как они компетентно и спокойно обсуждали свои проблемы, спорили и доказывали свою правоту.

Жесткая политика МПРА по отношению к администрации предприятий представляет собой не что иное, как принуждение к партнерству.

И если бизнес не захочет усвоить уроков бентелеровской стачки и других конфликтов последнего времени, новые забастовки неминуемы.

Произошедшее должно стать серьезным предупреждением: социальный климат в стране меняется не менее радикально, чем политический. До сих пор забастовки в России происходили крайне редко, и еще реже достигали успеха. После первых побед, достигнутых МПРА в 2007-2008 годах, возникла затяжная пауза в развитии рабочего движения, вызванная экономическим кризисом, давлением властей и организационными проблемами самих новых профсоюзов. Но именно поэтому успех бентелеровской стачки оказался столь принципиален.

Выбор форм протеста в провинции говорит сам за себя. Ходить на митинги людям, замученным бытом и ежедневной борьбой за выживание, некогда. Когда они поднимаются, то сразу выбирают самые эффективные и жесткие формы борьбы — от забастовок и голодовок до перекрытия улиц.

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений.