Военные ляпсусы Бориса Акунина

Недавно вышли в свет 3 и 4 части (фильмы) романа-кино «Смерть на брудершафт» известного писателя Бориса Акунина. К сожалению, автор не сумел избежать целого ряда досадных исторических ошибок.

Краткое содержание книги таково. В 1915 году немцы узнают о существовании у русских мощного по тем временам бомбардировщика «Илья Муромец». Чтобы не допустить серийного изготовления этой машины, кайзер лично ставит задачу немецкому разведчику скомпрометировать грозный аэроплан в глазах русского командования. Тот выполняет задачу, «Илью» решено серийно не производить. Таково содержание 3-й части (фильмы) «Летающий слон». В 4-й части «Дети луны» молодой русский контрразведчик разоблачает высокопоставленного офицера, ставшего платным немецким агентом.  

Вот лишь некоторые из наиболее грубых ошибок автора.  

«Молодой офицер привычным жестом потрогал, словно бы вдавливая в грудь, солдатский георгиевский крест… Он теребил орден всякий раз, когда начинал зудеть рубец от пули».  

Автор перепутал учрежденный в 1769 году для награждения генералов и офицеров орден св. Георгия и созданный в 1807 году для награждения нижних чинов Знак отличия Военного ордена св. Георгия, неофициально именуемый «солдатским Георгием», или Георгиевским крестом.

Орденом «солдатский Георгий» никто не называл. Ордена нижним чинам в Российской империи в принципе не полагались.

 Потому в 1807 году и пришлось для них создавать главную солдатскую награду  

Поминается в книге «броненосная новинка «танк», говорят, совершенно неуязвимая для пехоты». Действие произведения происходит в 1915 году. А когда танки появились? Англичане впервые использовали их в сражении на реке Сомма в сентябре 1916 года. Откуда же русскому прапорщику в 1915 году знать, что за зверь танк и о том, что он «совершенно неуязвим для пехоты»?  

«Знаменитый штабс-капитан Нестеров совершил непростительную глупость - протаранил своим самолетом вражеский и погиб», - так Борис Акунин в очередной раз протиражировал легенду о безрассудном русском летчике, «неизвестно зачем» погибшем при таране вражеского самолета.  

Между тем, на самом деле Петр Нестеров ставил эксперимент, закончившийся неудачей. В начале Первой мировой войны на аэропланах не было встроенного бортового оружия. Лишь в 1915 году были изобретены способы надежной установки пулемета на воздушном корабле. А в 1914 году самолеты были почти безоружными. Попытки обстрела неприятельских аэропланов из револьверов или винтовок были крайне неэффективными. Изобретались разнообразные экзотические способы поражения вражеских аэропланов. Рекомендовалось, к примеру, «заметив самолет противника, полететь к нему навстречу и, пролетая над ним, сбросить на него снаряд сверху». «Снарядом» при этом могли служить дротики, гири или бруски металла, которыми старались повредить самолет или убить летчика. Рационализаторы «усовершенствовали» этот способ и предлагали ставить свою машину над неприятельской и поражать летчика грузом на тросе длиной в несколько десятков метров. На самолет противника пытались набросить аркан или «кошку» с целью прекратить работу пропеллера. Иногда к «кошке» прикрепляли дымовые или динамитные шашки.  

У Акунина эти приемы показаны. Но о том, что Нестеров искал самый эффективный способ поразить врага, сохранив свою жизнь и машину, он писать не стал. «Непростительная глупость» - и все.

В «Акте расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова» сказано: «Штабс-капитан Нестеров уже давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударом сверху колёсами собственной машины по поддерживающим поверхностям неприятельского аппарата, причём допускал возможность благополучного исхода для таранящего лётчика… Вследствие трудности учесть поступательную скорость обоих машин аппарат штабс-капитан Нестеров не ударил австрийский аэроплан колёсами, а врезался мотором между двумя несущими поверхностями бимоноплана…Штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины метрах в 25 от неё; момент отделения его от аппарата установить не удалось; имеются показания, что он вылетел в самый момент столкновения аппаратов, но некоторые показывают, что это случилось значительно позже указанной точки».  

Нестерову не удалось доказать, что при таране возможно поразить врага и самому при этом сохранить жизнь и машину. Но напрасным его подвиг не остался. Через несколько месяцев замысел Нестерова сумел претворить в жизнь штаб-ротмистр Александр Казаков. Для борьбы с вражескими самолетами Казаков оборудует свой самолет небольшим морским якорем-«кошкой» с пироксилиновой шашкой. 19 марта 1915 года Казаков решил испытать свое изобретение в бою. Он взлетел в 11.00 для преследования немецкого самолета той же марки «Альбатрос», появившегося в районе деревни Гузов (в настоящее время территория Польши). Якорь зацепился за выступающие части собственного самолета, и тогда Казаков решает ударить колесами шасси по верхней плоскости «Альбатроса». После удара «Альбатрос» сначала наклонился на один бок, поток воздуха сложил его крылья, и камнем полетел вниз. От удара при таране Казаков сломал винт и задний край правого крыла своего самолета. «Моран» с остановившимся мотором спланировал и сел у села Гузов, рядом со своим аэродромом, правда, при посадке самолет перевернулся. 28 июля 1915 года за второй в истории авиации таран штабс-ротмистр Казаков был награжден золотым Георгиевским оружием. Он довел до успешного завершения эксперимент Нестерова.  

Но самым, пожалуй, масштабным заблуждением автора является основная идея «Летающего слона».

 Немцы охотятся за «Муромцем», опасаясь того, что если русские построят их несколько десятков, то они смогут сорвать немецкое наступление 1915 года. «Илья Муромец», безусловно, был прекрасной машиной. Но прекрасной машиной своего времени. А остановить наступление миллионов солдат с тысячами орудий вряд ли было бы по силам даже нескольким десяткам Пе-2 или Ю-87 (бомбардировщикам времен Второй мировой войны). Что уж говорить об аэропланах Первой мировой…