Тень Сталина

Казалось бы, все нынче – как всегда: одни его безудержно славословят, другие клянут и подвергают посмертному суду. Но то тут, то там уже прорываются более серьезные попытки осмыслить эту одну из крупнейших в ХХ веке фигуру в мировой политике.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (большую часть документальной коллекции которого составляют материалы бывшего Центрального партийного архива КПСС – одного из самых полных) документов той эпохи – множество. И хотя каждый уважающий себя историк, занимающийся сталинской темой, немало покорпел в здешних читальных залах, изучая одно за другим хранящиеся тут дела, думается, что архивный Монблан так никем еще и не покорен. Десятки тысяч документов все еще ждут своих исследователей.

- Для понимания эпохи, которую принято называть «сталинской», важно знать не только внешнюю канву того или иного события. Необходимо разобраться в невероятно сложных переплетениях причин, страстей и амбиций десятков исторических персонажей, ибо все это в той или иной степени влияло на принятие Сталиным политических и государственных решений. Для этого следует внимательно и глубоко работать с документами различного характера. А их, слава Богу, сохранилось немало, - рассказывает заместитель директора РГАСПИ, академик АПСН Сергей Котов. – Здесь нет мелочей: порой вполне заурядный, на первый взгляд, документ может привести ученого к неожиданному открытию, говорящему об очень многом. В последние годы число специалистов, работающих над сталинской темой в нашем архиве, не убывает. Достаточно посмотреть на формуляры исследователей, занимающихся в читальных залах, и будет ясна вся география гостей нашего дома на Большой Дмитровке. Тут историки из США и Франции, Германии и Новой Зеландии, Финляндии и Индии, Венесуэлы и Марокко... Более чем из 40 стран мира! Следует сказать, что многие из них понимают: оценка роли Сталина в советской и мировой истории невозможна без осмысления всего того, что случились в СССР и мире в сталинские времена. Осмысления в их единстве.

Разрывать единое историческое пространство и препарировать его клочки – значит, обречь себя на непонимание происходившего со страной и ее вождем в те годы.

 В великолепном читальном зале архива знакомимся с одним из тех, кто работает здесь с документами советской истории. Дэвид Макфильд, аспирант из Бостона (США), собирает материалы о развитии советской системы образования в 40-60-е годы прошлого века.

- Я думаю, - говорит он, - что именно внимание к системе образования в СССР позволило вырастить поколение, которое было способно развить высокотехнологичные секторы экономики вашей страны, прежде всего в сфере обороны и освоении космоса. Чем больше я знакомлюсь с документами высших органов компартии Советского Союза, тем больше я понимаю, как системно решалась задача укрепления средней и высшей школы в СССР. Достаточно проанализировать повестки для заседаний политбюро и секретариата ЦК КПСС, как становится совершенно ясно: в этой стране денег на систему образования, особенно – на высшую школу не жалели. И именно использование государственных ресурсов на эти цели выгодно отличало развитие советской системы образования от американской.

А Симона Рейн из Канады изучает в архиве документы по теме «Сталин и развитие советской науки». В беседе с корреспондентом «Столетия», говоря о своей будущей книге, она замечает:

- Вокруг этой темы ходит немало мифов, и главный из них такой: вся советская наука сделана в «шарашках», о которых писал ваш знаменитый писатель Александр Солженицын. Между тем, анализируя решения высших партийных органов КПСС о развитии Академии наук СССР, можно сделать вывод, что в 30-50-е годы в стране была построена мощная индустрия науки.

Да, были и «шарашки», но мне кажется, что по-настоящему важнейшие вопросы фундаментальной науки решали в недрах Академии наук, и государство делало немало для успешной работы ученых.

Особенно меня удивило, какое количество различных премий для них в те годы существовало. Они присуждались выдающимся деятелям науки регулярно и массово. Особенно меня удивило, что Сталин сам внимательно изучал списки награждаемых и мог вполне точно вписать в предложенный его вниманию список кандидатов имя ученого, который занимался важными для страны научными исследованиями. Пометки, сделанные сталинской рукой на полях этих списков – свидетельство того, что он знал лично очень многих научных светил и понимал значение их исследований для развития научно-технического потенциала страны.

Аргентинского исследователя, имеющего российские корни, Альберто Гурвица интересует все, что связано с репрессиями в отношении приверженцев поборника «всемирной революции» Льва Троцкого. Ученый полагает: в этот момент «революция пожирала своих детей".

- Разборки внутри партийной верхушки, борьба за власть на «партийном Олимпе» - вещи вполне понятные, - замечает доктор Гурвиц. – Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Сталин – это одна кампания, которая захватила власть над Россией в 1917-м. Но у каждого из них было высокое самомнение и желание прыгнуть не только «из грязи – в князи», но и «из грязи – в короли». Это заставляло их в послереволюционное время претендовать на главные роли. А главных ролей много не бывает… Ну, а дальше – по классической схеме революции: сильный съедает слабых. С этой историей более или менее ясно.

Но мне не дает покоя желание объяснить другой феномен: почему, когда «щепки» от «прореживающей рубки» наверху полетели вниз, вдруг под топор попало так много простых людей? Почему Сталин вдруг решился на массовые репрессии? Объяснений типа «пугал страну» или «уничтожал недовольных» - мало. Не стоит забывать, что Сталин был весьма неглуп, и понимал: такие шаги в отношении народа могут породить как глухой ропот среди тех, кого эти репрессии задели, так и взорваться информационной бомбой за рубежом. Но, тем не менее, Сталин пошел на массовые репрессии… Вот я и изучаю документ за документом в попытке найти логическое объяснение такому развитию политической ситуации в СССР в 30-е годы.

Эти комментарии зарубежных исследователей, встреченных нами в одном из крупнейших федеральных архивов России, касаются частных вопросов истории «сталинской эпохи». Но история, как известно, и состоит из частностей, которые, причудливо переплетаясь, и образуют сложную целостную картину исторического развития человечества.

Сталинская тема – не исключение из этого ряда: она крайне непроста, требует глубокого знания исторических деталей и предельно взвешенных обобщений.

 Сегодня многие западные историки и политологи в угоду сиюминутной «политической целесообразности» пытаются пересмотреть мировую историю ХХ столетия, «отменить» итоги Второй мировой войны, и не перестают мазать черной краской не только саму тень «тирана Сталина», но и страну, которой он управлял столько лет, и ее народ, который-де в силу своей недоразвитости был способен только на рабское послушание и верноподданную лесть. Но подобные плоские схемы грешат антиисторизмом, и такой путь познания – ложен.

Так где же верный путь постижения феномена этой исторической фигуры? Об этом историкам еще размышлять и размышлять. Думается, пройдут годы и появятся более взвешенные и менее политизированные работы об этом отрезке многовековой истории Отечества, в которой имя Сталина (вне зависимости от чьих-либо симпатий и антипатий к этому историческому персонажу) останется навсегда.

Правомерность такого предположения подтверждает и нынешняя, приуроченная к 130-летней годовщине со дня рождения Сталина, волна статей о нем в мировой прессе: незначительные исторические фигуры никогда не вызывают к себе столь пристального внимания. Ни историков, ни политиков, ни просто интересующихся давним и недавним прошлым человечества.