С двуглавым орлом на радиаторе

Календарь соревнований европейского автоспорта традиционно открывает Ралли Монте-Карло, история которого насчитывает более 100 лет. В начале ХХ века власти маленького курортного княжества озаботились тем, как привлечь публику не только в традиционный теплый сезон, но и в зимний. В конкурирующей Ницце начали тогда проводить веселые карнавалы, а в Монако решили использовать новейшую по тем временам технику и устроить первое в мире зимнее автомобильное ралли.

Правила соревнования были несколько необычными. Участники стартовали каждый из своего города, в определенное время (чем дальше город от Монако, тем раньше), а маршруты рассчитывались так, что прибытие в точку финиша – на набережную Монте-Карло – проходило практически одновременно. Впервые эти соревнования были проведены в январе 1911 года и сразу вызвали большой интерес. Уже через год количество участников заметно возросло. Появился претендент и из далекой России.

Известный русский гонщик и автомобильный журналист Андрей Платонович Нагель предложил автомобильному отделу Русско-Балтийского вагонного завода, выпускавшего автомобили под маркой «Руссо-балт», принять участие в этих соревнованиях.

В случае успеха это давало изделиям завода неплохую рекламу. Руководство РБВЗ размышляло недолго и выделило Нагелю один из только что построенных «Руссо-балтов» модели С 24/30.

Началась подготовка автомобиля. Главные изменения коснулись двигателя. Руководство технического отдела РБВЗ пошло на нетривиальный для того времени шаг, заменив стальные поршни в моторе алюминиевыми, изготовленными на заводе давнего партнера РБВЗ Федора Георгиевича Калепа. Благодаря "калеповским поршням" степень сжатия двигателя повысилась до 5,5 единиц, что дало в итоге мощность в 55 л.с. РБВЗ и раньше применял алюминий в конструкции своих авто - из этого металла были изготовлены картеры коробок передач на всех «руссо-балтах», но с алюминиевыми поршнями экспериментировал впервые.

Отечественный карбюратор РБВЗ уступил место более совершенному французскому "Зениту". Все это позволило модернизированной машине развить на испытаниях скорость 113 км/ч.

Машину оснастили дополнительным баком, что позволяло ей проходить до 400 верст, не тратя времени на дозаправку. На задних несъемных колесах установили дополнительные обода, что могло превращать их в двускатные, для повышения проходимости. Электрические фары уступили место более мощным ацетиленовым фарам "Фракония", дававшим мощный белый свет (куда там ксенону!), капот укрепили специальными стяжными лентами, поставили ветровое стекло и тент. Фирменную косую надпись поперек решетки радиатора "Русско-балтийский" заменили на франкоязычную "Russo-Baltique", на торпедо укрепили эмблему Императорского Российского автомобильного общества (ИРАО). Колеса обули в русские шины "Колумб" фабрики "Проводник" - одного из мировых лидеров в производстве шин в ту пору. На случай обледенелой дороги припасены были цепи для задних колес и лыжи для передних. Нос машины украшали флаги России и Монако, укрепленные на флагштоках.

Согласно расчетам организаторов, русский экипаж должен был стартовать первым, как находящийся дальше всех от точки финиша. Ему предстояло преодолеть дистанцию в 3200 километров. Старт был назначен на 8 часов утра 31 декабря 1911 года, что соответствовало 13 января 1912 года по новому стилю.

30 декабря 1911 года “Руссо-балт” со стартовым номером 6 предстал перед членами технической комиссии для техосмотра и пломбировки на станции технического обслуживания “Руссо-Балтов” в Эртелевом переулке (ныне улица Чехова). Накануне старта произошло ЧП – второй пилот Вадим Михайлов, сильно ушиб руку при запуске двигателя. (Стартеров тогда не знали, и двигатель запускался заводной рукояткой). Отважный спортсмен решил отправиться в путь с рукой на перевязи, но не отказываться от ответственного старта.

Строго в назначенное время «Руссо-балт», рассекая фарами темень предновогоднего утра, стартовал со столичной заставы.

На первых порах все шло гладко – пригородные дороги были расчищены и пустынны. За гоночной машиной двигался еще один «Руссо-балт» с механиками и запчастями. (Правила гонки допускали такое). После Гатчины, пошли снежные заносы. Машина шла только на первой передаче, оставляя за собой глубокие колеи. Лыжи для передних колес помогали мало, и их пришлось снять. К 8 часам вечера добрались до Пскова, где был первый контрольный судейский пункт. Спортивные комиссары отметили целостность пломб и состояние машины, в графе «особые примечания» указали – мороз -19 С.

Ровно в 6 утра «Руссо-балт» завелся и двинулся дальше в сторону Риги. Путеводители того времени отмечали живописность дороги Псков – Рига, которая «красотами видов сравнима с прекрасной Швейцарией», но зимой продиравшимся сквозь снежные заносы пилотам было не до красот природы. Местное население, осведомленное из газет о маршруте, приветствовало гонщиков. На въезде в городок Адзель был выставлен даже приветственный щит с надписью - «Автомобилю Монако – счастливого пути»!

Уже начинало темнеть, когда впереди неожиданно показались фары встречного автомобиля. От Нагеля потребовались все его искусство, чтобы остановить «Руссо-балт» на обледенелой дороге и не улететь при этом в кювет. Ножные тормоза автомобиля действовали не на колеса, а на карданный вал двигателя, что на любой скользкой дороге приводило к заносу. Водителю того времени нужна была изрядная сноровка, чтобы, действуя одновременно ножными и ручными тормозами, плавно остановить машину.

Оказалось, что из Риги навстречу гонщикам спешил уже заводской «Руссо-балт». В Риге машина прошла КП-2 и осталась ночевать в теплом заводском гараже, а уже в шесть часов утра следующего дня продолжила путь.

Русский экипаж третий день продвигался к Монако, а никто из зарубежных соперников еще не стартовал. Пересекли границу между Российской империей и Германией. Перевели календарь на европейский лад и сразу оказались в 15 января. К вечеру добрались до Кенигсберга, где был первый зарубежный КП.

Спортивные комиссары имперского восточно-прусского автоклуба сделали отметки в маршрутной книжке, а за ужином долго расспрашивали о российских дорогах. Неудивительно, если учесть, что значительную часть членов этого клуба составляли офицеры местного гарнизона.

Рано утром русский экипаж стартовал в направлении на Берлин. Оказалось, что немецкие дороги занесены снегом, также как и русские, досаждал холод. Мороз был слабее, чем в России, но добавился сырой промозглый ветер с Балтики. За один день расстояние до столицы Германии преодолеть не удалось, русский экипаж прошел берлинский КП лишь в 14-00 17 января. Там же узнали и о старте первых зарубежных участников. Снеговые заносы привели к тому, что средняя скорость оказалась меньше расчетной, поэтому пилоты отказались от намеченного отдыха и сразу после отметки отправились дальше.

В 10 вечера проехали город Мерзербург и решили остановиться в старинной гостинице Вейссенфельсте, здание которой было построено еще в XVI веке. Впрочем, старина стариной, а холод в номерах был такой, что гонщики спали не раздеваясь.

Еще сутки движения по дорогам Германии, ночевка в Гейдельберге, где наконец-то удалось отогреться, и выехать на германо-французскую границу.

Немецкую таможню прошли быстро, но затем французский солдат и чиновник заставили все развязать и показать, чтобы убедиться в "наличии отсутствия" чего-то запрещенного на въезде в свободную Францию.

Во Франции снова ударили холода. Снега не было, но дороги покрылись льдом. Вот тут гонщики пожалели об оставленных в Гейдельберге цепях. На одном из подъемов «Руссо-балт» бессильно заскользил рядом с вершиной и плавно сполз назад. В ближайшей деревне за безумную цену купили цепи у местного винодела. Тот долго упрямился, но в конце концов сделка совершилась, и машина пошла дальше.

Обледеневший участок длился недолго, но гонщики теперь попали в полосу густого тумана и снова вынуждены были снизить скорость. В довершение всех бед в Безансоне, в 100 метрах от очередного контрольного пункта замолк мотор. К счастью, оказалось, что просто кончился бензин, расход которого заметно возрос, когда боролись с обледенением.

На следующий день в Лионе экипаж получает тревожное известие – немецкая команда, стартовавшая из Берлина два дня назад, прошла Страсбург и стремительно движется дальше. Стартовали и другие участники, борьба за лидерство обострялась.

Нагель и Михайлов до минимума сократили отдых, сменяя друг друга за рулем. На следующий этап машина ушла в 3 часа ночи. Яркий свет ацетиленовых фар освещал дорогу. Стало тепло и «Руссо-балт» развил предельную скорость. Но и соперники не отставали. Всего в нескольких часах позади шел французский гонщик Барбаро Бейтлер на мощном «Берлине 16-32». Француз прекрасно знал местные дороги и мог обогнать русский экипаж перед самым финишем.

Машина с двуглавым орлом на пробке радиатора (Фирменный знак «Руссо-балтов») уверенно мчалась вперед. Показалась Средиземное море, позади остались Канны и Ницца.

Наконец, утром 23 января русский автомобиль въехал в Монако с его роскошными домами, арками, надписями и флагами. Вот и набережная Кондамин: вверху – казино, внизу – Монакский залив. Финиш! Русскому экипажу первому достались бурные овации и теплые поздравления. Дистанция 3257 км была преодолена ими за 195 часов 23 минуты со средней скоростью 16,7 км/час. При этом израсходовано 26 пудов бензина (около 600 л, 18 л/100 км).

После финиша Андрей Платонович Нагель отправил победную телеграмму в Петербург:

"Пришел первым в одиннадцать с половиной. Мотор работает так же, как и при выезде. Шины с петербургским воздухом. Успех огромный. Автомобиль поставлен в особую беседку, украшен флагами".

Лишь спустя 6 часов вторым финишировал экипаж Барбаро Бейтлер, и затем стали прибывать другие участники. Всего финишировали 59 экипажей из 8 стран.

Русскому экипажу был присужден «Первый приз маршрутов», «Первый приз туризма» и «Девятый приз денежный» по общей классификации, подсчет результатов которой был тогда довольно сложным. Следовало уложиться в заданный график движения - это подтверждали отметки, сделанные в путевых карточках на контрольных пунктах. Затем учитывались плюсовые очки за пройденное расстояние, начислялись очки за превышение заданной средней скорости и за количество пассажиров на борту. Помимо этого, жюри выставляло оценки за комфорт машины, за элегантность внешнего вида, за состояние шасси и кузова. Награждение состоялось у княжеского дворца. На сверкающем "Руссо-балте" (без цепей на колесах и с опущенным верхом) туда прибыли Нагель в своем традиционном котелке и Михайлов в громадной кепке.

Спортивное достижение русских гонщиков было высоко оценено и на родине.

По докладу царю Николаю II вице-президента ИРАО флигель-адъютанта В. Свечина, Андрей Платонович был удостоен ордена Святой Анны III степени. Это была первая государственная награда, полученная за спортивные успехи в автомотоспорте.

Со своей стороны ИРАО, желая отметить одержанную А. Нагелем победу, поднесло ему почетный подарок и устроило 23 февраля 1912 года товарищеский обед.

Сам Андрей Платонович Нагель главной составляющей своего успеха назвал безупречное техническое качество автомобиля: «В этом исключительном по своим трудностям состязании и только благодаря идеальной работе машины и шин мне удалось прибыть первым в Монако…. Уход за машиной ограничивался наливанием бензина и масла и только один раз - в Лионе - доливание воды (2-3 стакана). Ухода за шинами не было никакого - как они все четыре вышли с петербургским воздухом - так с ним же и едут обратно по железной дороге вместе с автомобилем. Мотор за весь путь не дал ни одного перебоя и как при температуре минус 19 по Реомюру и тяжелом бензине, так и при плюс 15 по Реомюру на легком хорошем бензине давал одинаковую мощность, пускался с четверти оборота и работал одинаково ровно при тихом и полном ходе… Честь и слава Русско-Балтийскому вагонному заводу и шинам "Колумб" товарищества "Проводник"».