Последняя надежда потерянных людей

Образ Божией Матери «Взыскание погибших» для православного человека — особенный. Сегодня он неразрывно связан с именем святой Матроны Московской и Тульской.

Возможно, под влиянием встречи с праведным Иоанном Кронштадтским через несколько лет (по одним источникам в — в 1915 г., по другим — в 1892-м, по моим розыскам — в 1905-м) приснился отроковице Матроне Никоновой сон: явилась ей Царица Небесная, которая «в себинский храм просилась». Родители Матроны, Наталья и Дмитрий, пришли к отцу Василию Троицкому, провозгласившему при крещении ее богоизбранность:

— Батюшка, а помните, как Матрюша, когда маленькая была, иконы со стены по ночам снимала? Мы думали, она играет с ними…

Отец Василий улыбнулся:

— Помню, помню. Греха в том не было. Разговаривала как с живыми: «Здравствуй, Христос!» «Здравствуй, Божья Матерь!» «Куда идёшь, Сын мой?» «На Голгофу, Матушка». «Ох, жалко мне Тебя, жалко, Сынок, а миновать того нельзя!»

— А теперь вот просила вам сказать: у вас в библиотеке, на второй полке слева, стоит книга с картинкой, которую она увидела во сне. Вы, батюшка, дайте её нам, книгу-то, а на тот образ глядючи, художник для нашего храма Царицу Небесную соделает.

Батюшка не удивился, когда такая книга действительно нашлась.

К тому времени, когда Матрона увидела свой сон, русская иконография переживала не лучшие времена. Определение Стоглавого Собора 1551 г. «О живописцах и о честных иконах»: «Подобает быти живописцу смиренну, кротку, благоговейну, не празднословцу, не смехотворцу, не сварливу, не завистливу, не пьяницы, не грабежнику, не убийцы, но и паче же хранити чистоту душевную и телесную со всяцем опасеньем» соблюдалось плохо. Иконы зачастую писались недобросовестно, «одному рефтью, а другому нефтью»: бедным — рефтью, краской, составленной из лазури и чернил; тем, кто побогаче — дорогой золотой краской, в которой для растворения использовали белую нефть. И писались они «на краткое время, а не в долготу дней: грунта кладут меловые слабые, а не лебастровые, и плавь леностно наводят, не как встарь наводили до четырех и даже до пяти плавей жидкой, как вода, краскою, отчего получалась та дивная нежность, ныне недостижимая» (Н. С. Лесков. «Запечатленный ангел»).

Однако многие глубоко чтимые русским народом образы появились именно в этот период. Новые святые образы продолжали традиции, воплощённые в творчестве древних иконописных мастеров. Их создавали лучшие мастера: до нас дошли имена Никиты Савватиева; Ивана Пошехонова — сына известного реставратора фресок Киево-Софийского собора; даровитого московского иконописца Силачёва.

Но для воплощения своего замысла блаженная Матрона избрала человека, хоть в деле своём искусного, но неизвестного, и даже не примерной жизни. Она назвала имя и просила привезти его к себе.

Стараниями отца Василия Троицкого начались розыски в Епифани, откуда тот был родом, и в Богородицке, где он работал. А в окрестных деревнях начался сбор средств «с мира», чтобы заплатить живописцу. Пожертвования поступали не только деньгами. По свидетельству Ксении Ивановны Сифаровой, «набрали всего: и денег, и хлеба, и масла, и яиц». В одно из воскресений Ксения Выборнова и Евдокия из Устья стояли возле храма с особой кружкой «на икону Богородицы». Ксения радовалась: подают споро! Кто рубль, кто два, кто гривенник, кто полтинник — кто сколько может. К женщинам подошёл зажиточный мужик Иван Калачёв, человек грубый и неприятный, наживавшийся на тяжком труде батраков, как тогда называли — мироед. Поглядел на кружку, недовольно прищурился:

— Я всю мелочь в церкви отдал. Меньше рубля не осталось в кармане.

— Так и давай рубль. Ведь ты, Иван, не бедный у нас, — подзудила его Евдокия.

— Рубль! — возмутился Калачёв.— Да ты знаешь, сколь корячиться мне надо за этот рубль?! Рубль ей ништо… Ишь ты! Рубля-то жалко.

Однако нехотя достал из кармана култышку денег, с усилием отщипнул одну бумажку. Долго держал в руках, вроде рассматривал её…

Выборнова не выдержала:

— Да не скупись же! Знамо дело, в кабак теперь намылился, поболе там оставишь. Ты ж только что исповедовался, причастился. Сделай доброе дело. Матрёнушка говорит, война будет. Вот и нужна икона — чтобы нас защитила.

Иван аккуратно сложил бумажную денежку вчетверо, засунул в кружку:

— Нате уж, пользуйтесь моей добротой! Дурит вам голову слепая Матрёнка! Не вам, не ей — Христу Богу даю!

Женщины перекрестились, посуровели лицами.

— Богу деньги не нужны. Он и торгующих из храма изгонял. Деньги людям нужны. Заплатим иконописцу, он нам образ напишет — защиту от грядущих несчастий!

К их разговору с интересом прислушивался стоявший неподалёку молодой парень Василий Прохоров. Евдокия окликнула его:

— А ты, Василий, али не хочешь на военную икону поучаствовать?

Прохоров скривился:

— Бабские забобоны, итить! Я войны не боюсь, итить, мне токо дай кому рыло взнашатырить! Не дам ни копейки, итить! Или не, постой-ка… Копейку дам.

Он поднял с земли копейку и, прибавив совсем уж гадкое словцо, отдал её сборщицам.

Вечером Матронушка сидела у стола вместе с матерью, которая пересчитывала собранные за день деньги — в основном мелкие, но мелькали рубли, попадались и купюры покрупнее.

— Ну, вот и ладно. Хватит нам теперь богомазу заплатить, — радовалась Наталья.

— Хватит, — согласилась Матронушка. — Даже лишние есть…

Маленькая ручка нырнула в кучу мелочи, выхватила из неё монетку, затем вытащила ещё и рубль:

— Даже лишние есть. Вот эти рубль с копейкою. Они мне все деньги портят. Возьми их, мама. Рубль верни Ивану Калачёву, а копейку — Василию Прохорову. Да скажи первому — умрёт он с удару: всё добро в один день сгорит, его паралик-то и разобьёт. А у Василия плохое слово горло перекроет, задохнётся, матюкаючись…

Наталья засомневалась:

— Обидятся люди. Ведь если дали на богоугодное дело, значит, надо взять…

— Не обидятся! Поймут.

— Ладно, утром непременно верну, если ты считаешь, что так быть должно.

Согласно документам, дом и хозяйство Калачёва сгорели во времена аграрных беспорядков 1907 года, начавшихся в результате правительственной земельной реформы. Его амбары подожгли, огонь перекинулся на другие хозяйственные постройки — это была реакция односельчан на то, что Калачёв, воспользовавшись новыми привилегиями, вышел из общины, выкупил «двор и прилежащи ему строения» и стал индивидуальным хозяином. Хозяином он был жёстким: нанимал работников, пользуясь случаем, за копейки, да и те не всегда честно выплачивал, и полностью отвечал по внутренней сути зародившемуся именно в годы крестьянской реформы понятию «кулак». После полной потери имущества Калачёва на нервной почве разбил инсульт, левая сторона туловища была парализована. Около шести лет он жил на иждивении старших сыновей. Затем они сами оказались в бедственном положении с многодетными семьями и вынуждены были сдать отца в богадельню для престарелых в Куликовке, где он вскоре и скончался. Василий Прохоров погиб в 1919 году, участвуя в погроме винных складов Екатеринодара, куда занесли его вихри революции и Гражданской войны. Заткнул ли ему горло мат — достоверно не известно, но, судя по воспоминаниям односельчан, матерное слово у Василия было каждое третье. Так что, вероятнее всего, смерть он встретил именно так, как предсказала ему святая Матрона.

А вот имя иконописца до нас не дошло — по старинной традиции большинство русских иконописцев не подписывали свои работы. Его нашли в Богородицке и привезли в Себино. Матрона велела ему получить отпущение грехов и причаститься Святых Христовых Таин перед тем, как взяться за работу, и передала образец, найденный в библиотеке отца Василия. Прошло много времени, а от художника ни слуху, ни духу. Как выяснилось, он неоднократно принимался за дело, бросал, начинал снова, но всё тщетно: рука не слушалась! Иконописец решил отказаться от заказа и поехал в Себино. Матрона спросила его: честно ли он исповедался перед приятием Святых Христовых Таин? Мастер стал уверять её, что да.

— Нет, — мягко укорила она. — Один-то грех у тебя на душе остался нераскаянный. От исповедника ты его скрыл, а от Бога не скроешь! А грех на тебе немалый — убийство, пусть и невольное. Сам бы рад позабыть, да совесть не даёт, гложет уже сколько годов. Иди, покайся. А то дальше жить не сможешь.

Художник был потрясён: откуда она узнала то, о чём он никогда и никому не рассказывал? Значит, действительно эта слепая девочка — богоизбранная провидица?! Он пошёл к священнику и покаялся до конца, ничего не утаил. Исповедник наложил на него строгую епитимью, по исполнении которой, видя, что душа живописца очистилась от греховного помрачения, а раскаяние его глубоко и бесповоротно, разрешил приступить к работе. Изограф вернулся к Матроне и попросил прощения. Она сказала:

— Прощаю, что лгал, и буду молиться, чтобы Господь тебя пожалел, простил. Иди, теперь ты напишешь икону Царицы Небесной.

«Матушка Матрона всю жизнь боролась за каждую приходящую к ней душу, — вспоминала З. В. Жданова, — и одерживала победу». И в тот раз она спасла погибающую душу. Да ещё и дала человеку возможность послужить Господу, замаливая смертный грех богоугодным деянием.

Наверное, потому избрала Матрона среди других живописцев, возможно, менее грешных, этого — взыскующего спасения погибающей своей души, что задуманная ею икона была — «Взыскание погибших».

Название иконы связано с повестью VII в. о блаженном Феофиле. Он служил экономом кафедрального собора в городе Адане, но был оклеветан, изгнан, и чтобы снова получить утраченную должность, отрёкся от Бога и обратился за помощью к дьяволу. Вскоре Феофил получил должность обратно. Но со временем осознал свой страшный грех. Забросив мирские дела, затворился он в маленькой церкви во имя Пресвятой Богородицы, в которой служба отправлялась только по праздникам, и там, непрестанно рыдая, каялся и молился, припадая к иконе Божией Матери. Через 40 дней Феофил сподобился Её святого видения и получил надежду на спасение души. Именно блаженный Феофил впервые обратился к Царице Небесной как ко «Взысканию погибших». «Имя этой иконы принадлежит к числу трогательнейших наименований, какие только усвоены были Пречистой Деве, и выражает глубокую и благодарную думу человечества о Богоматери, как последнем прибежище, последней надежде потерянных людей, — писал русский публицист и духовный писатель Евгений Поселянин. — Тех, кто праведным судом Божиим оказываются достойны осуждения, Божия Матерь Своим державным Покровом сохраняет на покаяние».

Известно много чудотворных икон Божией Матери «Взыскание погибших». Самая древняя из них приплыла по Волге к Саратову в 1666 г. Её доставили к местному воеводе Кадышеву и он исцелился от тяжёлого недуга. Через эту святыню Божия Матерь неоднократно являла чудесные знамения и исцеления. Последняя в роду, Анна Ивановна Кадышева, овдовев основала Раковский Свято-Троицкий женский монастырь и в 1862 г. стала его первой игуменьей. Там чудотворный образ в серебряной ризе, украшенной драгоценными камнями, и сейчас стоит в позолоченном киоте, сделанном в виде сияния. Эскиз киота собственноручно нарисовал святитель Филарет (Дроздов), узнав о чуде, произошедшем с неизлечимо больным 11-летним сыном графа Шереметьева. На поклонение чудотворной шёл православный люд со всей России, в монастырской летописи хранилось немало свидетельств чудес. Обитель закрыли в 1928 году, но сёстры спасли «Взыскание погибших». В 1954-м чудотворный образ был перенесен в Покровский кафедральный собор в Самаре, где пребывает и поныне.

Блаженная Матрона, предвидя страшные испытания, которые потрясут Россию, не могла не понимать исключительного предназначения иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Она знала: скоро над миром грядет вселенская беда.

Будет много взыскующих спасения, и многие будут взывать, как в минуты страха и беды взываем мы к матери, родившей нас на свет, так и к Матери Бога нашего, Матери всех нас: «Спаси нас, гибнущих, Небесная Мати!» В то время в России уже начали происходить трагические события, возвещавшие скорое наступление катастрофы.

«Война будет, и не одна, — предупреждала Матрона. — Но не бойтесь войны. Если войны не будет, вы все умрёте, жертв много будет, все мёртвые на земле будете лежать. А ещё я вам скажу: вечером всё будет на земле, а утром восстанете — всё уйдёт под землю. Без войны война будет».

Когда икона «Взыскание погибших» была готова, её поставили в киот, зажгли свечи и понесли крестным ходом, с хоругвями, от Богородицка до Себино. «Пешком шли, несли на руках, а не чувствовали тяжести, как пёрышко», — вспоминала З.В. Жданова. Матрона вместе с односельчанами и жителями других сёл, собравшимися по этому случаю, ходила встречать святой образ за село, за четыре километра. Вдруг возле поворота она сказала:

— Не ходите дальше, теперь уже скоро, они идут, они близко. Через полчаса будут здесь.

Действительно, через полчаса показался крестный ход. Остановились, отслужили молебен и направились в Себино. Матрона ступала, стараясь держаться за киот, рук от святого образа не отнимала, как будто стремилась набраться от него сил. Рядом с нею шёл художник, написавший икону...

Образ, поставленный в Себинском храме, стал главной местной святыней.

«Чудотворные иконы Божией Матери и других святых научают нас взирать на всякую икону как на самого того святаго или святую, которым молимся, как на живыя и собеседующия с нами лица, ибо они близки к нам также и еще больше чем иконы, только бы с верою и сердечным расположением мы молились им», — писал святой Иоанн Кронштадтский.

И те, кто сердцем «собеседует» в молитве со святыми, всегда получают помощь и облегчение от мук. Себинцы называли икону «Московской», потому что это был список с известного образа в Палашах (и Матрона вскоре из Тульской стала еще и Московской!) Когда случалась засуха, икону выносили из храма на поля, к Дону, к Гремячему колодцу и служили молебен. Нести образ по двое охотно брались даже старики:

— Возьмёшь икону, и на руке легче становится, — говорили они.

Люди домой вернуться не успеют — а дождь как хлынет! Во время крестного хода под иконой, согнувшись в поклоне, проходили больные и многие исцелялись. Жданова вспоминала: «В восьмилетнем возрасте я жила летом у бабушки в Себине и присутствовала на молебне о ниспослании дождя. Шло множество народа; впереди несли хоругви и эту чудотворную икону. Был июль месяц, страшная засуха. Крестный ход дошел до реки Дон, примерно в трёх километрах, и остановился на берегу, у обрыва. Начался молебен. На словах: «Воздуха растворение повелением Твоим прелагаяй, Господи, вольный дождь с благорастворенными воздухи даруй земли, еже приносити людем Твоим плоды изобильныя», я как-то оступилась и упала с крутого обрыва в реку. Дон в этом месте был очень глубок... все ахнули. Гибель была неминуема. Но Царица Небесная, «Взыскание погибших», это падение чудом остановила у самой кромки тёмной воды... Молебен продолжался. С пением и молитвами пошли обратно до Себина, не успели войти в храм, как пошёл ливень».

По просьбе блаженной Матроны тот же художник написал ещё одну икону «Взыскание погибших» — для неё лично. Она не мыслила своё существование без икон, они были необходимы ей, как воздух, — как тут не увериться ещё раз, что в них она видела гораздо более, чем мы, зрячие!

На протяжении всей жизни ее окружали иконы. Она видела их божественную суть, ощущала свет духовный, исходящий от них. «Естественное дело иметь изображения Христа, Пречистой Богородицы, Ангелов и святых; во-первых, этого требует наша природа: мы всегда желаем иметь пред собою образ любимого, образ Благодетеля, чтобы, взирая на Него, чаще вспоминать о Нем, и о благодеяниях Его (поклоняться Ему), — писал Иоанн Кронштадтский. — (...) многие лютеране и англиканцы (...) не только в домах своих, но и в храмах своих не имеют икон, и считают за грех иметь их и поклоняться им, чрез что чрезвычайно много теряют для веры и благочестия, ибо прервавши видимую связь со святыми, они чрез то прервали и связь невидимую, между тем как Церковь небесная и земная — едино тело». У Матроны эта «невидимая связь» никогда не прерывалась: в доме родителей, в Себинском храме её окружали святые образы, на которые она взирала, как на «живые и собеседующие», и в Москве у Ждановых, в комнате, где блаженная старица прожила около 15 лет, три стены были увешаны сверху донизу иконами, перед которыми всегда горели свечи и теплились лампады. Сохранился рассказ некоей Марии Ивановны (фамилия, к сожалению, в памяти современников не сохранилась), работавшей в храме Ризоположения, в то время, когда блаженная Матрона проживала в Москве, часто общалась с нею и вспоминала, как та ей говорила: «Я в вашей церкви все иконы знаю, какая где стоит».

Келейный образ Божией Матери «Взыскание погибших», с которым блаженная Матрона Московская не расставалась, намоленный ею, после ее кончины хранился в семье Ждановых. Затем дети Владимира Ивановича и Евдокии Михайловны Ждановых, Зинаида и её брат Сергей, передали образ на вечное хранение в московский Свято-Покровский монастырь: он стоит возле раки с мощами святой блаженной Матроны.

А «Взыскание погибших», написанное для Себинской церкви, пребывает ныне в Свято-Успенском монастыре города Новомосковска Тульской епархии. Моя встреча с его настоятелем, игуменом Лавром, состоялась на четвёртой неделе Великого поста 2012 года. В этот день он соборовал более 400 человек, у ворот «под парами» его ждала машина, чтобы везти на молебен в детскую больницу № 1. Монастырь также духовно окормляет воспитанников городского дома-интерната № 2, проводятся встречи с детьми, молодёжью, «Ассоциацией многодетных семей», обязательно служится ежегодный молебен для школьников 1 сентября и 27 мая — для верующих старшеклассников, сдающих ЕГЭ. Отец архимандрит нередко совершает паломничества по святым местам с участниками молодёжного православного движения, часто посещает гвардейскую танковую Кантемировскую дивизию, где служат ребята из Новомосковска. А ведь ещё недавно Новомосковск (Бобрики, позднее Сталиногорск) был комсомольской стройкой, возникшей вокруг огромного химического комбината. По замыслу «прорабов революции», он должен был стать индустриальным раем, свободным от «религиозного дурмана».

Но что хорошего может выйти из попыток человека устроить свою жизнь без Того, Кто её дал? Неистребима и неутолима духовная жажда в человеке. И Господь утоляет эту жажду.

В 1990-м в Новомосковске была зарегистрирована православная община, открыт храм, 19 декабря 1992 г. отслужена первая Божественная литургия. В 1994 г. администрация Новомосковска передала верующим здание бывшего кинотеатра — так появился ещё один храм, его освятили в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость». Настоятелем и первым устроителем стал иеромонах Лавр (в миру Виктор Алексеевич Тимохин) — уроженец Тульщины, из семьи рабочих села Петрушино Алексинского района. В 1995 г. по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на месте первого прихода был основан Свято-Успенский мужской монастырь. Священноархимандритом обители назначили Управляющего епархией митрополита Тульского и Белёвского Серапиона (Фадеева), наместником — архимандрита Лавра. Митрополит Серапион скончался в 1999-м, основные труды по созиданию обители легли на архимандрита Лавра: заново выстроен Успенский собор, здание Воскресной школы, наместнический и братский корпуса, храм Покрова Божией Матери, а в нём — придел главной святыни монастыря, иконы Божией Матери «Взыскание погибших», написанной радением святой Матроны. С 1937 по 1947 гг. Себинский храм закрывался. В войну он сильно пострадал, Матрона предсказывала еще в 1939-м: «Обдерут нашу церковь «Успение»! Обдерут «Успение», снимут иконы, облупят весь храм Успения Божией Матушки. И тут же утешала односельчан: «Откроется церковь, куда она денется, откроется». После 1947-го в Себинском храме сменилось несколько священников. В 60-е годы настоятелем храма Успения Богородицы в Себино стал отец Лавр. Он рассказывает:

— В то время церкви никак не охранялись, их постоянно обкрадывали, уносили иконы, предметы богослужения, старинные книги. Я сам не мог постоянно стеречь святыню Себинского храма — «Взыскание погибших», потому что под моим благочинием находилось несколько приходов, я постоянно был в разъездах на служении. Вот возвращаюсь, а сердце щемит, вдруг вернусь — и не найду её.

Благочинный удивляется промыслу Божьему и Матронушкиному прозренью:

— Взгляните, на иконе слева — святой Лавр. Почему именно он? Почему она попросила изобразить его с простёртыми к ней руками? Думаю, она знала, что ей много лет будет служить Лавр — сначала в Себино, теперь здесь. Мысли об этом приводят меня в трепет. Настоящая провидица!

Удивительно и то, о чем умолчал игумен, но в один голос говорит его паства: святой Лавр на иконе очень похож на настоятеля Свято-Успенского монастыря... Перебираясь в 1993 году на служение в Новомосковск, отец Лавр настоял, чтобы святыня была перемещена в новомосковский приходской храм Рождества Богородицы — для большей сохранности.

Сегодня эта святыня привлекает верующих в Свято-Успенский монастырь не только со всех концов Тульской земли, но и всей России.

Но, как говорит о. Лавр, «и сама наша Матрона дома не сидит»: то радует верующих в Казани, то в Томске, то в Москве, то в Нижнем Новгороде, то на Таймыре — над всей Россией простирается её охранный покров!

А в 1999-м, в год празднования 200-летия Тульской епархии, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II торжественно передал в дар обители ковчежец с частицей мощей новопрославленной Матроны Московской и Тульской.

Приложение

Из истории

Широко почитаема Боровская икона «Взыскание погибших»: она была написана в первой половине XVIII в. по обету Федота Обухова, жителя деревни Вязовны, что в приходе Никольского храма села Бор. Направляясь на крещенскую ярмарку, он заблудился ночью, в пургу. Обухов взмолился к Матери Божией о спасении и дал обещание подарить Боровской церкви икону «Взыскание погибших». Обухов остался жив и его хлопотами был написан список с древнего образа, пребывавшего в Болховской Георгиевской церкви Орловской губернии. Для отличия от Болховской, на Боровской сверху изобразили Крещение Господне — в память о чудесном спасении Обухова в канун Богоявления, о его «крещении снежной бурей». Схожий случай описан в повести Лескова «Некрещёный поп» — писатель был знаком с историей создания Боровского «Взыскания погибших». В годы советской власти храм в селе Бор в годы был разрушен, чудотворная бесследно исчезла, но остались точные списки с нее, которые сейчас можно увидеть в нескольких храмах. Один из этих списков — святыня московского храма святителя Николая в Кузнецкой слободе. Ещё одна копия находится в храме Воскресения Христова в Тарусе.

Чудотворная икона «Взыскание погибших» из храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке написана в начале XIX в. По иконографии образ восходит к Владимирской: младенец припал левой щекой к правой щеке Богоматери, левой ручкой Он обхватывает Её шею. Особенность этого образа в том, что волосы Богоматери не прикрыты ни платом, ни омофором. Икона первоначально находилась в некоем семействе, глава которого овдовел, сильно пил и был на пороге полной нищеты. Но Божия Матерь спасла его от отчаяния и пьянства и устроила судьбу его трёх дочерей-сирот. Позже этот человек передал образ в храм Рождества Христова в Палашах. В 1812 г. палашевский храм разграбили французы. Поруганную святыню нашли расколотой на три части, восстановили, а в церкви соорудили придел, освящённый в её честь. Москвичи очень чтили эту икону. В день её празднования 18 февраля в Палашевском храме службу возглавляли митрополиты, за два месяца до своей кончины там служил Святой Патриарх Тихон. После революции прихожане сумели спасти образ. В 1935-м Рождественский храм всё-таки закрыли. Икона оказалась в Воскресенской церкви, что на Успенском Вражке в Брюсовом переулке, где уже в наше время (в 1980 г.) было явлено новое чудо: икона уцелела во время пожара, хотя пламя спалило всё вокруг.

«Взыскание погибших», вделанное в большую иконную стену, было главной святыней храма святого Николая в Звонарях: сверху —Рождество Богоматери, ниже — «Взыскание погибших», по обе стороны Архангелы, а внизу — Успение Богоматери. С 1812 г. празднование иконы отмечали в Москве четыре дня. Оно начиналось в Палашах (палашевскую икону москвичи называли «большой»), на следующий день служили в Звонарях, потом опять в Палашах, и заканчивали в Звонарях. Прихожанка храма в Звонарях О.И. Подобедова, скончавшаяся в 1999 г., вспоминала: «Лик этой иконы — лик дивный. Вот у аналоя стоит маленькая женщина и, горько рыдая, говорит: «Как же я подниму без вас своих девочек, ведь только вашим руководством мы и жили». Мужа она потеряла год назад, он был преданным духовным сыном отца Александра (последний настоятель храма, новомученик, расстрелян в Бутово 16 ноября 1937 г.) Отец Александр подвёл эту женщину за руку к чудотворной иконе «Взыскание погибших» и говорит: «А ты поручи их Царице Небесной, смотри, как нежно Она на тебя смотрит. Что ты за батюшку цепляешься, когда у тебя такая Покровительница? Я передаю тебя Её покрову, а ты поручи Ей своих девочек». Не раз позже приходилось мне встречать в храме одну из этих девочек, получившую хорошее образование, а, главное, сохранившую живую веру, крестившую впоследствии своего мужа, ухаживавшую за старой свекровью, которую также привела в храм». Храм святителя Николая в Звонарях закрыли весной 1934 г. Образ Божией Матери «Взыскание погибших» перенесли в церковь преподобного Сергия в Пушкарях, а после расстрела настоятеля, отца Николая Толгского,— в храм мучеников Адриана и Наталии. В конце концов она оказалась в Пюхтицком монастыре. Когда в церкви святителя Николая в Звонарях открылось подворье Пюхтицкого монастыря, икона Божией Матери «Взыскание погибших» вернулась в «свой» храм, снова стала его главной святыней.

Икона Божией Матери «Взыскание погибших» в храме Положения Ризы Господней на Донской улице — памятник истории и благочестия москвичей. Она — жертва прихожан в память о спасении императора Александра II во время взрыва 5 февраля 1880 г. в Зимнем Дворце Санкт-Петербурга.

Есть свои «Взыскания погибших» и во второй российской столице — в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Мариенбурге, предместье Гатчины находится образ, написанный в 1888 г. в память чудесного спасения Царской семьи императора Александра III при крушении поезда под станцией Борки 17 октября 1888 г. На нём сохранилась надпись: «Икона сия писана усердием настоятельницы Свято-Троицкого Раковского монастыря Самарского уезда игумении Анатолии с сёстрами в память небесного избавления от гибели Царской Семьи». Спасённая венценосная семья, в том числе и цесаревич Николай, будущий Царственный Мученик, присутствовала на освящении храма Покрова Пресвятой Богородицы, куда поместили икону. В годы богоборческой власти храм был закрыт, иконы вывезли. А с образом Божией Матери «Взыскание погибших» поступили кощунственно: положили как настил под мостом в Гатчине! Храм открыли в 1942-м, но только через 8 лет кто-то из прохожих обнаружил, что именно попирают прохожие. Икону со трепетом подняли и перенесли в храм...

Образ Божией Матери «Взыскание погибших» в храме святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова Санкт-Петербургской Духовной Академии был обретён недавно: в 2000 г. у одного из студентов Духовной семинарии пропал близкий родственник. Семинарист поехал на о. Залит к отцу Николаю Гурьянову и старец сказал, что нужно отслужить три молебна Божией Матери пред иконой «Взыскание погибших», находящейся в алтаре академического домового храма. Молебны отслужили — и на следующий день родственник семинариста нашёлся! Стали совершать постоянные молебны — и стали находиться люди, считавшиеся пропавшими без вести, погибавшие, но не погибшие, а спасённые милостью Царицы Небесной.

Ещё одна святыня Санкт-Петербурга — икона «Взыскание погибших» на Леушинском подворье. Деньги для её написания собрали жители города в память об участниках Великой Отечественной войны к 60-летию ее окончания. На обратной стороне иконы — имена тех, кто воевал на фронте, кто погиб в блокаде, кто умер после войны. Их оказалось 900 — столько дней длилась блокада. В издании Леушинского подворья говорится: «Именно этот образ Божией Матери как никакой другой соединяет в себе идею победы — «взыскание» — с идеей памяти обо всех погибших. Хотя не все погибшие на войне были глубоко верующими и церковными людьми, Божия Матерь образом «Взыскание погибших» покрывает всех». Под изображением Божией Матери начертано:

«Написася сей честный образъ въ лето 2005 отъ РХ месяца маія 9 дня въ благодарность Господу Іисусу Христу и Его Пречистыя Матеръ о дарованіи Великія Победы Отечеству Россійскому въ память всехъ православныхъ христианъ, душу свою положившихъ въ годину брани, въ храмъ св. Иоанна Богослова (Леушинское подворіе) на пожертвованія жителей града св. Петра».

Материалы по теме:

• Наталья Лясковская "«Только никто нас с тобой слушать не хочет…»"