Пепел Сабры и Шатилы

Злодеяния израильской армии в ходе ее недавнего вторжения в сектор Газа – в результате бомбардировок с воздуха и артобстрелов погибло более 1300 палестинцев, треть из которых были моложе 16 лет - напомнили о другом массовом преступлении, которое до сих пор остается безнаказанным.

15-16 сентября 1982-го правохристианская милиция, так называемые «Ливанские силы» - «Аль-Кувват аль-любнания» - под командованием Илии Хубейки устроили резню в двух небольших лагерях палестинских беженцев на южной окраине Бейрута. Эту территорию в то время контролировали израильские войска, вторгнувшиеся в Ливан под предлогом очистки его от бойцов палестинского сопротивления и оккупировавшие его южную часть.  

Боевики Хубейки не жалели ни детей, ни стариков, ни женщин. Погибли от 800 до трех с половиной тысяч человек. Обвинение в соучастии в массовой расправе над мирным населением пало на тогдашнего министра обороны Израиля, героя войны 1973-го, генерала Ариеля Шарона. Возмущение международной общественности было столь сильно, что против Шарона в самом Израиле было начато расследование. Специально созданная комиссия кнессета через год пришла к выводу, что генерал несет «косвенную ответственность» за совершенное злодеяние. Шарон был вынужден уйти в отставку, и ему было запрещено впредь занимать пост министра обороны. Это темное пятно в биографии генерала, впрочем, не помешало ему стать в 2001-м премьер-министром Израиля. Сейчас перенесший сильнейший инсульт бывший премьер находится в состоянии комы и лежит в военном госпитале.

Шарон никогда не выражал раскаяния в том, что было совершено на подконтрольной ему в сентябре 1982-го южной окраине Бейрута…

Казалось, трагедия Сабры и Шатилы безвозвратно канула в Лету. Мне, в то время спецкору журнала «Новое время», удалось побывать на месте преступления буквально несколько дней спустя. Жара в Бейруте в сентябре еще не спадает, а легкий ветерок со стороны моря не приносит облегчения. Сами лагеря были окружены редким кольцом довольно затрапезного вида людей с автоматами и в камуфляжной форме. Установить, кто они и кому подчиняются, невозможно. Расспрашивать - рискованно. Через боковой проход все-таки удалось проникнуть внутрь периметра. Бетонные стены одноэтажных домиков испещрены следами пуль, в воздухе висит смесь гари и трупного смрада, на спешно засыпанных бульдозерами братских могилах - шесты с черными и зелеными флажками, кое-где видны бурые следы засохшей крови, почти звенящую тишину нарушает лишь гудение жирных зеленых мух. И нигде ни одной живой души. К горлу подкатывает тошнота…  

Выхожу тем же путем, каким и вошел. Пытаюсь расспросить владельца маленькой продуктовой лавки в паре сотен метров от стены лагеря. Убедившись, что поблизости нет вооруженных людей, торговец сначала неохотно, а потом все больше оживляясь, рассказывает…  

Его покупателями были, в основном, обитатели лагеря. В ночь на 16 сентября он проснулся от шума моторов. Спал прямо в лавке, опасаясь ограбления. Выглянул наружу, увидел два израильских БТРа и большой грузовик. Из него спешно вылезли люди с автоматами и побежали к ближайшему входу в лагерь - тут же раздались первые очереди. Из простенка между домами в лагере на улицу выбежали несколько человек, кажется, среди них были две женщины. Во всяком случае, с ними был ребенок. Люди в камуфляже на бегу открыли по ним огонь. Все, кроме одного парня, попадали на землю. Юноше удалось перебежать на другую сторону улицы, но его добили очередью из БТРа. Пули защелкали у моей лавки. Владелец лавки нырнул обратно, спрятался за топчаном, на котором спал, и больше не высовывался до утра. Стрельба в лагере продолжалась примерно до полудня, а затем все стихло. Через пару часов собирать трупы приехали кареты «скорой помощи» и машины «Красного креста». Потом пригнали бульдозеры, которые работали до темноты.  

Зашедшая в лавку женщина добавила, что и сама она проснулась в ту ночь от шума двигателей: прямо под ее окнами остановился бронетранспортер. Его экипаж негромко переговаривался на иврите и все время общался с кем-то по радио. Когда началась интенсивная пальба, она с мужем и детьми укрылись на кухне, которая выходила во двор.  

Несколько лет спустя в одном из лагерей палестинских беженцев я встретил человека, который пережил эту трагедию. Назовем его Ахмедом. Поведав свою историю, он не удержался от слез. Тогда в Сабре у него погибла жена, старший брат, сестра, тетя и двое сыновей. Сам он спасся чудом. Одна из стен их дома, крайнего в лагере, была сложена из бетонных блоков, которые из-за нехватки цемента не были закреплены. Ему удалось проломить отверстие и под покровом темноты выбраться наружу. По его словам, озверевшие боевики палили во все, что двигалось. Спасти он смог только младшую дочку. Когда попытался вызволить остальных членов семьи, то попал под автоматную очередь и был ранен. Истекая кровью, с двухлетним ребенком на руках, он сумел миновать израильское кольцо окружения и добраться до другого палестинского лагеря, Мар Ильяс, что неподалеку от нынешнего российского посольства.  

Из других свидетельств очевидцев, попавших в ливанские газеты, складывается следующая картина. В ночь на 16 сентября израильские войска, оккупировавшие южную часть Бейрута, пропустили к Сабре и Шатиле колонну боевиков «Ливанских сил». Те окружили лагеря, а потом стали методически уничтожать всех их обитателей. В это время израильтяне держали внешнее кольцо оцепления и отстреливали тех, кто пытался выбраться из пекла. После завершения «дела» израильтяне таким же образом обеспечили возвращение правохристианских боевиков на контролируемую ими территорию к северу от Бейрута.  

Публике предложили версию мести «ливанских сил» палестинцам за убийство тогдашнего лидера близкой к ним партии Катаиб, избранного накануне президентом Ливана Башира Жмайеля.

14 сентября в штаб-квартире партии взорвалась адская машина, унесшая жизни новоизбранного президента и его ближайшего окружения. На внутриливанских противоречиях умело играли внешние силы, в том числе - соседние арабские государства, и, конечно, Израиль. Помню, как вместе с корреспондентом Центрального телевидения Игорем Ростовцевым мне удалось побывать в небольшом городе-порте Библосе, который контролировали «Ливанские силы». Когда в объектив оператора Игоря, снимавшего живописные остатки древней крепости, попала разгрузка двух барж, нас задержал их патруль. В течение нескольких часов мы доказывали, что не имеем никаких недобрых намерений. Человек в форме капитана внимательно нас выслушал, просмотрел отснятую кассету, вчитался в наши удостоверения, затем связался по телефону с командованием и отпустил нас восвояси. Позже выяснилось: с барж сгружали израильское оружие американского производства, предназначенное для «Ливанских сил».  

Так вот, через семь лет после резни в Сабре и Шатиле мне довелось встретиться и побеседовать с Илией Хубейкой. Это был уже не вооруженный до зубов сорвиголова, а умудренный солидным опытом политик. Гражданская война в Ливане катилась к своему завершению, и Хубейка рассчитывал на законное место в политической структуре страны. Он говорил, что война всех против всех многому научила ливанцев, и явно склонялся к общенациональному примирению.  

Я не удержался и задал ему вопрос о его роли в событиях в Сабре и Шатиле. То, что он мне рассказал, могло вызвать эффект разорвавшейся бомбы.

По его словам, «Ливанские силы» и члены Катаиб были буквально взбешены вероломным убийством Башира. Их сторонники единодушно считали, что это дело рук сирийцев и палестинцев. Буквально вечером того же дня на связь со мной, пояснил Хубейка, вышел офицер израильской разведки и сообщил, что у них имеются неопровержимые доказательства причастности палестинцев к убийству Башира. По словам офицера «Моссад», исходя из союзнических отношений между «Ливанскими силами» и Израилем, командование последнего понимает чувства ливанских христиан и готово содействовать справедливому отмщению. Тогда, говорит Хобейка, у меня не было оснований сомневаться в правоте этих слов. Мы тут же перешли к деталям будущей операции, и была выбрана цель – два лагеря, откуда якобы действовали убийцы Башира.  

Хубейка признал, что его боевики совершили немало зверств, но настаивал на том, что на всю эту авантюру его спровоцировало израильское командование, которое хотело избавиться от палестинцев в Ливане руками самих ливанцев. Позже его отношения с Израилем ухудшились и прервались. Причина, опять-таки по его словам, в том, что Израиль пытался в открытую им манипулировать, поскольку считал, что замаранный грязью Сабры и Шатилы Хубейка будет более послушным и податливым к его давлению. Это позже в ливанской прессе проскользнула версия, что убийство Башира могло быть инспирировано именно Израилем, который стремился настроить против сирийцев и палестинцев как можно больше ливанцев и добиться ликвидации палестинского сопротивления на ливанской земле.  

Видимо, примерно то же Хубейка рассказал позже бельгийским следователям, которые вели возбужденное против Шарона дело о его преступлении против человечности в сентябре 1982-го.

Сам Хубейка обещал выступить на этом суде в качестве свидетеля обвинения. Этим и подписал себе смертный приговор.

24 января 2002-го на пути автомобиля, в котором ехал лидер «Ливанских сил» с водителем и двумя телохранителями, взорвалась мощная бомба. Автомобиль и все, находившиеся в нем, были разнесены в клочья. Позже местная полиция установила, что у Хубейки почти не было шансов остаться в живых. Заминированные автомашины с дистанционно управляемыми взрывателями были припаркованы еще на двух возможных маршрутах его передвижения - типично ливанский способ сведения политических счетов.  

У Хубейки было много врагов среди ливанцев. Однако высокий профессионализм покушения и то обстоятельство, что Хубейка ранее согласился выступить главным свидетелем на суде в Брюсселе по поводу событий в Сабре и Шатиле, обвинив Шарона в фактической организации этой резни, указывает на других организаторов. Израилю есть, что скрывать, и его роль в том, что произошло в Сабре и Шатиле, отнюдь не ограничивается «косвенной ответственностью». Ливанские журналисты сообщили, что исполнителем покушения стал один из охранников Хубейки, давний агент «Моссад».  

Ответ на кардинальный вопрос римского права – Qui prodest? - кому выгодно, говорит о том, что выиграл от этого преступления, как и в свое время от резни в Сабре и Шатиле, прежде всего Израиль. Международному уголовному суду еще предстоит провести тщательное расследование преступлений Израиля против человечности в секторе Газа. Не исключено, что в будущем из «долгого ящика» будет извлечено и дело о резне в Сабре и Шатиле. Оно не забыто.