Янис Кивриньш: «От предков нам досталось бесценное сокровище, а мы…»

– Скажите, а в чем, собственно, заключается уникальность Даугавпилсской крепости?

– Во-первых, это редкая красота, во-вторых, труд десятков тысяч людей на протяжении десятков лет. Труд тяжелый, изматывающий, нечеловеческий – а для многих оказавшийся и смертельным. Только в одном 1810 году, когда в Даугавпилсе (тогда Динабурге) начали возводить крепость – умерло 1050 ее строителей. То есть в этих стенах заключены кровь и слезы – и уже поэтому бы их следовало беречь. Ведь крепость-то нашу строили фактически дважды. В силу того, что для нее изначально было выбрано очень неудачное, заболоченное место, в 50-х годах XIX века там все начало разрушаться и обваливаться. В итоге пришлось заново забивать сваи, вновь возводить стены и строения, стараясь закрепить их как можно более надежно. Мне самому приходилось работать с камнем – и я могу представить, что это был за титанический труд… Ну, а если говорить более отстраненно, то Динабургская крепость действительно является уникальным объектом. Это впечатляющее сооружение с циклопическими стенами, бастионами, равелинами, выполненное в характерном для Российской империи XIX века стиле русского ампира. Мне трудно даже сразу навскидку назвать что-то подобное. Ну, разве что крепость Порт-Артура – при обороне которой, кстати, погиб мой дед…

– Расскажите о вашей исследовательской работе по изучению крепости…

– Я много раз ездил в Москву, где работал в Центральном военно-историческом архиве. Дело в том, что вся документация крепости была вывезена при отступлении русских войск еще в ходе Первой мировой войны. Соответственно, если я хочу расширить свои знания из документов того времени и чертежей-подлинников, то должен ездить в российскую столицу. Впрочем, не только в Москву – я не один день провел в вильнюсском и рижском исторических архивах, где по крупицам добывал драгоценную информацию. Делаю я это в основном на собственные деньги – а ведь тратиться приходится не только на поездки, но и на изготовление копий. Иногда, впрочем, финансово помогают неравнодушные люди. В свое время обращался в Думу Даугавпилса за помощью – там дали понять, что их это не интересует. Спасибо им огромное! Я не собираюсь бросать свою работу. Собираю всю возможную информацию. Например, сейчас меня очень интересует личность человека по фамилии Лисицын. Я про него ничего не знаю, даже инициалов. Знаю лишь, что в течение какого-то времени он содержался в крепости в качестве арестанта… Почему? Из подобных вот загадок и складывается одна большая История. Мне нравится соприкасаться с ней, чувствовать ее дыхание. Итогом моего многолетнего труда должна будет стать книга под названием «Гибель цитадели».

– Почему такое мрачное название?

– Потому что как исторический памятник она уничтожена уже почти полностью! Прочитав, что у нас находится сохранившаяся с XIX века в неизменном виде крепость, к нам приезжают иностранцы – приезжают и разводят руками в недоумении. Горько об этом говорить, но, увы, сегодняшнее положение дел именно таково... Например, в свое время в процессе строительства крепости, над казематами куртин-люнетов и бастионов были проложены листы чистого цинка, которые в течение ста шестидесяти лет спасали эти помещения и их стены от сырости и разрушения. С 2007 года, в течение пяти лет, этот цинк процентов на восемьдесят выдрали «охотники за металлом». В результате вода больше не отводится с поверхности, а проникает прямо в кладку. Так тут еще городские чиновники решили ускорить разрушение казематов – собираются закрыть их вентиляционные каналы бетонными крышками. Здесь еще нужно учитывать, что под крепостью находится обширная система подземных коммуникаций. Раньше ее старались содержать в сухости, для чего когда-то была предусмотрена мощная насосная станция. Однако еще в 70-х годах по каким-то причинам насос сняли, и вот уже долгие годы об осушении подземных ходов никто не заботится. К тому же еще в давние времена, когда там строили теплотрассу, данные коммуникации были серьезно разорваны и нарушены. Как вы понимаете, это самым ужасным образом отражается на целостности крепостных зданий: они идут трещинами и в перспективе могут совсем развалиться. Из тридцати двух исторических крепостных зданий двадцать два пошли трещинами. Многие годы я на голом энтузиазме брался за расчистку системы коммуникаций под крепостью от наносимой туда весенним половодьем и выкидываемого людьми хлама. Залезал в такие лабиринты, куда вряд ли кто-нибудь рискнул бы сунуться. А сейчас очисткой гидроузла заведует частная фирма – и, зачастую, вода во рвах стоит почти все лето… Из стен начинают вываливаться камни: если вы посмотрите на крепостные сооружения, находящиеся вдоль Рижского шоссе, то увидите, что пробоины от выпавших камней там так и зияют. Раньше процессам эрозии сильно способствовали деревья, разросшиеся на крепостных сооружениях. Сейчас их, по крайней мере, частично убрали... Взгляните на третий бастион – от него уже сейчас мало что осталось!

– Пытались ли вы привлечь внимание чиновников к проблемам крепости?

– Неоднократно пытался, но.... Так, когда в ходе «ремонта» разгромили кирпичный функционирующий трубопровод, шедший из порохового погреба 7-го бастиона под Михайловскими воротами, я старался внушить ответственным лицам, что высокий уровень паводковых вод самым негативным образом влияет на фундаменты крепостных зданий – нужно оборудовать подземные коммуникации специальными заслонами, типа шиберов. Ответ оказался оригинален: «Воды паводка быстрее зайдут, скорее и уйдут!» Удивительная глупость… А тут еще «археологическое исследование», предпринятое в крепости по приказу чиновников… Ведь в крепости фактически отсутствует исторический культурный слой – под землей, где копали, пролегали лишь телефонные и электрические кабели! Ну не глупость ли? А непонятная судьба крепостных пушек, разошедшихся, в прямом смысле этого слова, по рукам? Поставьте их на валы! Или чего стоит одно только решение вынуть исторический полевой булыжник с девяти улиц и установить вместо него новое современное покрытие из бетонной брусчатки. Дамы из Госинспекции по охране памятников возмущались: «Да как мы будем по вашим булыжникам ходить на высоком каблуке!» А ведь речь идет об исторических камнях, которым уже полторы сотни лет! Когда-то по ним ходили четверо российских императоров, на протяжении XIX века тридцать два раза посетивших нашу крепость, а также многие другие известные люди. Однако с началом «реконструкции» булыжники из крепостного дорожного покрытия сняли, свалили в кучи и увезли за пределы крепости.

Хотя в мировой практике существует железное правило: при проведении реставрационных работ на исторических улицах используются те же камни, которые находились там до реставрации! Так поступали и в Лиепае с ее десятью историческими улицами, и в Талси (пять улиц), и в Рундальском замке! Даже на трех улицах вокруг Сейма в Риге сохранили исторический булыжник. Но, очевидно, для наших чиновников общепринятая практика реставрации подобных объектов примером не является! Как же они собираются привлекать туристов, если убивают сам дух XIX века?! В общем, неудивительно, что эксперты из ЮНЕСКО, ознакомившись с состоянием дел в крепости, вычеркнули ее из временного списка объектов всемирного наследия. И в этот список она никогда уже не вернется…

В марте 2010 года я предпринял среди живущих на территории крепости даугавпилчан опрос – хотят ли они сохранить старое булыжное покрытие? 72 процента из пятисот опрошенных ответили: да, желают… Но кто к ним прислушался? Результаты опроса я передал мэру города и направил во все фракции тогдашнего Сейма (парламента). В своем обращении в адрес парламентариев я упоминал и о воровстве цинка, и о рухнувших крышах, и об уничтожении подземных коммуникаций. Ни от кого не дождался ответа – в том числе и от парламентариев, избранных непосредственно от Даугавпилса! Четыре дня пикетировал Сейм – никто и внимания не обратил!

– В свое время вы решительно возражали против переименования одной из улиц в крепости. С чем это было связано?

– Дело в том, что в марте 2008 года на карте крепости появилась улица Гекеля. Раньше она называлась улицей Попова – по фамилии советского офицера, погибшего при освобождении Даугавпилса, но в наше время решили, что местные топонимы должны иметь отношение к изначальной истории объекта. В царское время эта улица, кстати, именовалась Артиллерийской. Я считал, что если уж переименовывать, то нужно учитывать особенности местоположения той или иной улицы. Бывшая Артиллерийская могла бы стать Бастионной – такое название вполне бы ей соответствовало. Правда, на первый взгляд, строитель крепости Иван Федорович Гекель – тоже более чем достойное имя. Впрочем, этот немецкий наемник, родившийся в Саксонии, успел в свое время послужить в самых разных армиях – польской, русской, прусской, затем снова поступил на российскую службу: всюду искал, где хлебней и денежней. Каноническая история крепости гласит: «14 марта 1810 г. военный министр отправил в Динабург инженер-полковника Гекеля для окончательного выбора места». «Государь император высочайше указать соизволил отправиться вашему высокоблагородию нимало не медля в Динабург… Поспешите со всею возможностью доставить нужные для сего прожекта планы, чтобы нынешней весною приступить уже к работам. Для выигрывания времени и сбережения издержек можно строить крепость без каменной одежды»,– писал военный министр Барклай-де-Толли. Полковник Гекель, осмотрев местность, доложил, что наиболее удобным местом для постройки крепости является Динабург. На рапорт Гекеля военный министр ответил 17 мая 1810 г.: «Государь император высочайше утвердить соизволил представление Ваше о постройке крепости у Динабурга». Гекель был назначен строителем крепости. Тогда же, в мае, еще до утверждения смет и проектов, начались подготовительные работы – нивелировка и съемка местности».

– Судя по рассказанному вами, этот Гекель и в самом деле был вполне достойным человеком…

– Вы знаете, больше чем современным историкам, я доверяю генерал-майору князю И.Н. Львову, который был комендантом крепости с 1906 по 1916 гг. и оставил книжку «Крепость-склад Двинск». Сейчас эта книга является раритетом, но я изучил ее очень внимательно. Так вот, князь Львов очень нелицеприятно, если даже не агрессивно, отзывается об инженер-полковнике Гекеле – и у него есть, похоже, на это все основания. По его сведениям, Гекель руководил возведением крепости настолько бездарно, что в течение 1810 года 10 тысяч солдат построили куда больше, чем 15 тысяч солдат год спустя. Да и воплощение проекта было далеким от идеала – амбразуры для пушек сделали намного более широкими, чем нужно, равелины создавались неправильно, укрепления строились не там, где это было необходимо. Проще говоря, территория крепости была изначально поделена на несколько полигонов, каждый из которых обладал разной стратегической значимостью. Так вот, Гекель, почему-то стал укреплять абсолютно безопасный полигон в районе речки Шуньки, хотя ему было рекомендовано основные работы сосредоточить в районах первого и шестого полигонов, со стороны которых ожидался неприятель. Далее, с именем Гекеля связано одно крайне неприятное для русских происшествие, имевшее место уже во время наполеоновского нашествия, когда французский корпус, под командованием Удино, 1 июля 1812 года подступил к Динабургу. Сам Гекель в тот момент находился в гарнизоне крепости, под началом генерал-майора Уланова. Вскоре выяснилось, что у французов каким-то образом оказался генеральный план крепости, доверенный ее главному инженеру. Гекель объяснил это тем, что сей ценнейший документ лежал в его городской квартире и потому, мол, легко попал в руки неприятеля. Из-за скудости известных нам источников, повествующих о тех событиях, у нас нет оснований обвинять Гекеля в предательстве, но в головотяпстве и преступной легкомысленности – уж точно! После того, как Удино с неудачей отступил, русское командование отдало приказ эвакуировать крепость. Со стороны Риги приближалась армия генерала Рикардо, и дальнейшая оборона представлялась бесперспективной. Русские солдаты начали срывать недостроенные еще к тому времени укрепления крепости, чтобы ими не смог воспользоваться враг. И вдруг Гекель зачем-то отдает приказ восстановить уже разрушенный понтонный мост через Двину, хотя такое решение было на пользу лишь французам! Собственно, они, не будь дураками, этим мостом и воспользовались... Наконец, уже после войны Гекель построил себе в Динабурге, на Императорской улице, роскошный трехэтажный дом, да еще двухэтажный флигель на Госпитальной улице – построил, заметьте, на казенной земле, не заплатив ни копейки!

Да, коррупция была сильно развита уже в царские времена – но и карали тогда за нее очень сурово. Вот, скажем, пример из более позднего времени. Полковники Земчугов и Бенигсон, построившие себе дачи под городом за казенные средства, были приговорены к смертной казни. Их спасло только то, что прежде чем приговор был приведен в исполнение, случилась революция 1917 года. В отличие от них, Гекель ушел от суда. Но это еще не повод, чтобы мы сейчас увековечивали его имя в названии улицы! Вообще-то, именем Гекеля в 1850 году уже была названа одна улица в крепости, но потом, спохватившись, это наименование убрали. Показательный факт, не так ли? И вот, сейчас мы наступили на те же старые грабли.

Когда я узнал об этом переименовании, то встречался со многими чиновниками, дошел даже до тогдашнего мэра Даугавпилса Риты Строде. Везде доказывал, что имя Гекеля – бездарного инженера, плохого солдата, да и просто мошенника – недостойно подобной чести. Однако меня хоть и выслушали, но ничего не предприняли: «Поздно, уже все решено...».

– А, по вашему мнению, как нужно развивать крепость?

– Обратите внимание, что люди из даугавпилсского самоуправления, в чьих руках оказалась нынче судьба крепости – а в большинстве своем это женщины! – сами в армии никогда не служили. Соответственно, они не могут осознать всего значения этого объекта, заключающегося в нем духа. Они решили сделать из крепости, этого грандиозного военного сооружения, какой-то пряничный домик. Там ведь изначально совершенно другая, суровая военная эстетика. А что они уже сделали с крепостным водоподъемным зданием, это же уму непостижимо! Я в свое время всерьез задумывался о восстановлении ее внутреннего устройства в первозданном виде – а там находилась паровая машина, различные механизмы и дымовая труба со смотровой площадкой… А эти «реконструкторы» превратили внутренность здания в обыкновенный банальный офис и посадили там крепостного управляющего. Зато они так и не озаботились созданием вышки со смотровой площадкой для туристов – которая совершенно необходима в подобных исторических комплексах. И так буквально во всем…

По уму, так неплохо было бы открыть в крепости военный музей с экспонатами из того времени. Все те находки, которые я насобирал – они как раз для подобного музея. Но как их отдавать, при отсутствии и фондов, и картотеки? Неплохо было бы завести традицию отмечать полдень выстрелом из исторической пушки – туристам интересно же! Хорошо было бы найти применение и зданиям казарм, чтобы защитить их от разрушения. Почему бы не сделать там выставочные павильоны? В идеале, в помещениях бывших казарм можно было бы устроить нечто вроде московского ВДНХ – с экспозициями достижений каждой из прибалтийских республик. Понимаю, что «пробить» организацию подобной выставки было бы не так легко, но почему не попробовать? Можно было бы экспонировать там, например, и то, чем богата наша Латгалия – думаю, приезжим такое оказалось бы интересно.

– Почему же власти не желают принять меры для спасения исторического памятника?

– Речь идет об уникальном объекте. Потомки не простят нам, если мы, по своей глупости и безалаберности, его потеряем. Но у нас создана такая система, когда часто чиновники ни за что толком не несут ответственности. Я убедился в этом на многочисленных примерах. Помню, как-то оказался на заседании Госинспекции по охране памятников культуры – и там рижане с огромной любовью защищали от нас нашу же крепость, убеждая семерых чиновных дам из Латгалии: «Ну, какие титановые крыши могут быть на зданиях XIX века? Как можно менять историческое булыжное покрытие на новодел?». В ответ: «А у нас уже подписаны договора на выемку булыжника!». У чиновника ведь логика простая – зачем утруждать себя лишними заботами, если зарплата от этого все равно не прибавляется? Впрочем, не хочу валить на одно самоуправление – в том, что случилось с крепостью, виноваты все мы, весь Даугавпилс. От предков нам досталось бесценное сокровище, а мы…

Историческая справка

C весны 1810 года в окрестностях Динабурга стартовали строительные работы – но крепость не успели достроить до начала Отечественной войны. Летом 1812 года французские войска потеряли несколько недель под стенами недостроенной крепости – ее сопротивление сорвало весь график наполеоновского плана наступления на Петербург. После войны работы по ремонту и дальнейшему строительству крепости проводились под руководством специалистов Инженерного департамента Военного министерства Российской империи. 21 мая 1833 года в присутствии императора Николая I и высшего духовенства России состоялось освящение крепости. Несмотря на это, строительство продолжалось до 1878 года – хотя основной его объём был закончен в 1864 году. К концу XIX века, в связи с развитием дальнобойной артиллерии, крепость очень быстро теряет свое военное значение. Соответственно, 12 апреля 1897 года она, согласно официальному указу, становится крепостью-складом. С 1920 по 1940 год здесь квартировали части латвийской армии, полки Земгальской дивизии. С 1941 по 1944 год в крепости располагались подразделения немецкой армии. Здесь же был организован лагерь для советских военнопленных Stalag-340, а также еврейское гетто, в которое помещались евреи со всей округи для последующих расстрелов (проводившихся в пригороде Даугавпилса – Погулянке). С 1948-го по 1993-й год в крепости размещалось Даугавпилсское высшее военное авиационное инженерное училище имени Яна Фабрициуса (ДВВАИУ), производившее подготовку инженеров и техников  для воздушных частей СССР. 21 июня 1994 г. согласно распоряжению Кабинета министров Латвийской Республики № 294-r, крепость передали в ведение самоуправления Даугавпилса. Последовало более пятнадцати лет запустения, когда крепость превратилась в «мертвую зону» – она постепенно ветшала и разрушалась без должного присмотра.

Беседу вёл Владимир Веретенников