Человек с ружьем

Во время ноябрьских праздников 1990 года – позже выяснится, что они официально отмечались в СССР в последний раз, – по телевизору показывали старый советский фильм «Человек с ружьем». Это – киноповествование о крестьянине Иване Шадрине, ставшим революционным солдатом. Это был не реальный образ, а выдуманный драматургом Николаем Погодиным. А вот вечером 7 ноября 1990 года СМИ распространили информацию о новом «человеке с ружьем», совершившем покушение на президента СССР Михаила Горбачева. Террористом стал вполне конкретный человек – житель города Колпино, что под Ленинградом, Александр Шмонов (на фото).

В то время страну лихорадило и трясло. Лидер СССР Горбачев всколыхнул страну, объявил курс на обновление. Но когда огромные людские массы пришли в движение, он не знал, куда их повести. И перестройка не только не устранила кризис, а усугубила его. Советский Союз сотрясали митинги и демонстрации. Продуктов и товаров первой необходимости ставилось все меньше, политических лозунгов – все больше. Руководство СССР делало вид, что следит за политическими процессами и управляет ими, но огромная страна, словно Атлантида, погружалась на дно. Впрочем, никто еще не осознавал приближавшуюся катастрофу…

«Антигерой» той истории Александр Шмонов здравствует и поныне. В интернете есть его сайт, на нем выложены его «мемуары» «Как и почему я стрелял в главаря тоталитарного Государства М. Горбачева» (орфография сохранена). Он хладнокровно повествует, что его жертвой должен был стать не только президент СССР, но и председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов.

По мнению Шмонова, они несли ответственность за кровавые события в апреле 1989-го в Тбилиси и в январе 1990 года в Баку, когда погибло много людей. Он также полагал, что «Горбачев в 1985 году захватил высокую государственную власть в СССР без согласия на это народа СССР».

Если с первой репликой еще можно согласиться – Горбачев, как руководитель страны, отвечал за все, что там происходит. Второе же замечание неверно – по существующим в СССР законам он после смерти предыдущего Генерального секретаря ЦК КПСС Константина Черненко, прежнего руководителя СССР, занял его место. Такое решение было вынесено на Политбюро.

Впрочем, у Шмонова на этот счет было другое мнение. И он избрал иной порядок действий. В марте 1990 года отправил письмо членам и кандидатам в члены Политбюро. В нем Шмонов в ультимативной форме потребовал ни больше ни меньше, как референдума по следующим вопросам: «проведение прямых всенародных выборов главы СССР; отмена 6-й статьи Конституции СССР (в этой статье указывалось, что КПСС является главной руководящей силой советского общества); разрешение многопартийности; разрешение частной собственности на любые средства производства, а также частной собственности на землю с правом продажи и покупки ее на договорной основе; существование частных и кооперативных, независимых от властей издательств и типографий; прямые всенародные выборы парламента; введение вольнонаемной армии».

Это был ультиматум Советской власти! В случае невыполнения требований до 1-го сентября 1990 года, Шмонов угрожал убить Горбачева и Лукьянова.

Разумеется, никакого ответа он не получил. Интересно, попало вообще его письмо в правоохранительные органы и КГБ? Или странная бумага была просто выброшена в мусорную корзину?

Сам Горбачев считал, что покушение на него – «просто такая постановка одноактного спектакля, устроенная спецслужбами и КГБ». По его мнению, «покушение было не более чем хорошо спланированной инсценировкой. Поскольку страсти в стране уже кипели, обстановка была острой, напряженной, генсека решили просто напугать».

Михаил Сергеевич, похоже, упрощал проблему. Впрочем, это его взгляд, его позиция…

Шмонов же был настроен очень серьезно. За полгода до покушения он приехал в Москву. Кустарным способом напечатал полтора десятка листовок с призывом убивать руководителей СССР, и расклеил их на Кутузовском проспекте. «Борец за свободу» маскировался – нацепил на нос бинт, как будто получил травму.

И снова странность – на листовки не обратили внимания и автора искать не стали! Неужели правоохранители и КГБ потеряли былую хватку, обленились? Может, посчитали, что это был чей-то розыгрыш? Но в любом случае при бдительном и суровом Андропове такое было бы невозможно…

В октябре 1990 года Шмонов получил охотничий билет с правом ношения оружия. Купил немецкое двуствольное ружье шестнадцатого калибра за 900 рублей (откуда такие большие деньги у простого работяги?) и отпилил часть приклада. Получился обрез, который помещался в специально сшитом кармане пальто.

Утром 7 ноября на Красной площади по давней традиции состоялся военный парад. Его всегда ждали, им восхищались. Под марш Буденного и другие бодрые мелодии чеканили шаг бравые солдаты и офицеры. Мчались танки, тягачи тянули длинные тела ракет, воздух дрожал от рева крылатых машин. Диктор с гордостью в голосе сообщал: «Это современное оружие способно обнаружить и уничтожить агрессора в любой точке земного шара...»

Кроме Горбачева, на трибуне мавзолея были премьер-министр Николай Рыжков, оба председателя Верховных Советов – СССР и РСФСР Анатолий Лукьянов и Борис Ельцин, председатель Московского городского совета народных депутатов Гавриил Попов.

После парада началась демонстрация. Шелестели знамена, качались транспаранты, грохотал оркестр. Люди улыбались, смеялись. Им казалось, что невзгоды пройдут, исчезнет дефицит, страна успокоится и снова наступит размеренная, деловитая жизнь. Никто не обращал внимания на человека, чье длинное пальто топорщилось от какого-то длинного предмета…

В тот день сержант милиции Андрей Мыльников дежурил на Красной площади. Он обратил внимание, что один из демонстрантов замедлил шаг. Повернулся в сторону мавзолея, распахнул пальто и вскинул вверх какой-то блестящий предмет. И тогда милиционер, ни секунды не раздумывая, бросился к нему и толкнул…

Первая пуля улетела в небо, вторая впилась в брусчатку Красной площади. Но выстрелов никто не услышал – их заглушили бравурные марши и радостные возгласы демонстрантов. Часы на Спасской башне Кремля показывали одиннадцать часов десять минут. Телевизионную трансляцию праздника тут же прервали, зазвучала классическая музыка. Нет, не реквием…

Однако спустя несколько минут – за это время выяснилось, что Горбачев не пострадал, а несостоявшегося киллера скрутили сотрудники службы безопасности – на экранах телевизоров снова появилась Красная площадь, заполненная демонстрантами. Никто из зрителей ничего не понял. Все решили, что это техническая накладка.

Небольшое отступление.

В апреле 1866 года революционер Дмитрий Каракозов в Летнем саду Санкт-Петербурга целился из револьвера в императора Александра II. И он нажал бы на курок, если бы не оказавшийся рядом крестьянин Осип Комиссаров. Тот подбежал к террористу, резко оттолкнул его, и пуля улетела в небо...

Спустя много лет история повторилось. В ноябре 1990 году на Красной площади «революционер» Александр Шмонов выпалил из обреза в другого русского правителя – Горбачева. Но сержант милиции Андрей Мыльников ударил по стволу, и заряд картечи угодил в брусчатку.

Позже выяснилось, что Горбачев все же допускал, что на него может быть совершено покушение. На Красной площади на нем был тонкий, но эффективный пуленепробиваемый жилет, изготовленный специально для него в одном из НИИ стали. Такую же «обновку» сделали и для его жены Раисы Максимовны.

Это информация якобы содержалась в тайне. Но о «жилетке» почему-то знал Шмонов. В своих «мемуарах» он вспоминал: «…Когда я находился в 47 метрах от Горбачева, я достал спрятанное под пальто гладкоствольное охотничье ружье (это ружье было заряжено двумя патронами, в каждом из которых находилась одна пуля). Затем я изменил положение кнопки переключения предохранителя ружья. После этого я начал целиться в Горбачева (вернее, начал целиться в голову Горбачева, потому что я предполагал, что на Горбачеве был одет бронежилет)…»

Сообщение, прозвучавшее вечером 7 ноября в программе «Время» было коротким: «Во время праздничной демонстрации 7 ноября на Красной площади в районе ГУМа прозвучали выстрелы. Задержан житель Ленинградской области, произведший из обреза охотничьего ружья два выстрела в воздух. Пострадавших нет. Ведется расследование».

Шмонова доставили в Лефортовскую тюрьму. Из кармана его брюк извлекли предсмертную записку: «На случай моей смерти сообщаю, что я хотел попытаться убить президента СССР Горбачева М.С.».

Разумеется, террориста допросили. Биография у него оказалась самая обычная, без изъянов. Он родился в 1952 году в Ленинграде. Окончив среднюю школу, поступил в техникум. Служил в армии. До конца октября 1990 года работал слесарем на Ижорском заводе. Женат, имеет дочь-дошкольницу. Обитает в заводском общежитии.

Следователям Шмонов рассказал, как все происходило: «Обрез зарядил двумя пулями: правый ствол – пулей «Полева» (убойная сила более тысячи метров), левый – пулей «Спутник» (менее тысячи метров). Стрелял я неплохо – в армии со ста метров попадал в «девятку». А на Красной площади стрелял с 47-ми метров и целил в голову. Так что шансы у меня были... Целиться, конечно, надо побыстрее. Демонстранты мне не мешали, а вот сержант опередил...»

Следствие установило, что протест против существующего строя стал зарождаться у Шмонова еще в начале 80-х годов. Он даже планировал покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Но все же отказался от своих намерений – слишком велик был риск.

В свое время Шмонов лечился в ленинградской психиатрической больнице, и врачи установили диагноз «шизоаффективный психоз». Но, может, неверно было сваливать на недуг его поведение? В поступках Шмонова была своя логика, хотя она и выходила за рамки закона. Он был чем-то похож на эсеров-«бомбистов» начала ХХ века. Они тоже пытались бороться с самодержавной властью с помощью террора.

В 1991 году уголовное дело Шмонова было прекращено, и он был признан невменяемым. Хотя во время психиатрической экспертизы, в которой участвовали семь профессоров, мнения разделились. Некоторые из специалистов были уверены, что пациент абсолютно здоров. Если бы это мнение возобладало, он мог получить расстрельную статью. Но большинство врачей были уверены, что Шмонов болен. И его отправили в психиатрическую больницу, где он провел четыре с половиной года.

Шмонов вышел из лечебницы инвалидом второй группы и попал в другую страну. Уже не было ни СССР, ни Советской власти, а бывший президент СССР Горбачев был далек от власти. Куда идти, чем заниматься, Шмонов не знал. Жизнь была разрушена, семья – тоже…

Он работал слесарем, сантехником, кем-то еще, создал ремонтно-строительную фирму. Но ничего не получалось. Пытался было стать политиком, даже баллотировался в Государственную думу в Санкт-Петербурге, но местный избирком отказал ему в регистрации.

За спасение президента СССР сержанта Андрея Мыльникова наградили орденом «За личное мужество». Обрез, из которого Шмонов пытался совершить покушение, стал экспонатом музея МВД России в Москве на Селезневской улице.

Через много лет Александра Шмонова спросили, жалеет ли он о том, что сделал. Он ответил, что жалеет, но потому что не довел до конца дело, которое задумал…