Взрывоопасный бизнес

Нынешняя практика утилизации отечественных боеприпасов вызывает шок в США. А нам – не привыкать. Минобороны, с подачи своих «экспертов», взорвет на территории России сотни «хиросим» в тротиловом эквиваленте.

НашиВооруженные силы только в этом году потеряли два огромных арсенала — 99-й и 102-й, однако даже это не побудило минобороны запретить взрывы старых авиабомб, снарядов и мин. Промышленная утилизация идет черепашьим шагом. Между тем, ситуация становится критической. Об этом совершенно открыто говорят ведущие научные специалисты и представители промышленности.

Одна за другой прошли две международные конференции, посвященные проблемам утилизации. Первая, собравшая специалистов из СНГ, работала в Подмосковье, на базе «Красноармейского НИИ механизации» и «НИИ Геодезия». Предприятия с совершенно мирными названиями на самом деле — крупнейшие научные центры боеприпасной отрасли. Другая, где принимали участие представители стран Западной Европы и США, в рамках международной выставки обеспечения безопасности государства — «Интерполитекс» - в Москве. Информация, которая на них озвучивалась, и заявленная позиция минобороны просто шокировали.

Открывая VIII международную конференцию по утилизации в Красноармейске, первый замминистра обороны Александр Сухоруков сказал много правильных слов. В частности, отметил, что уничтожение старых боеприпасов «является комплексной, государственной и даже межгосударственной задачей, для решения которой необходима консолидация усилий органов власти, организаций и промышленности». Такой подход предполагает, что основную роль в решении «государственной и даже межгосударственной задачи» будет решать государство, тем более, что все боеприпасные заводы пока принадлежат ему.

Однако выступавший после своего начальника полковник Сергей Васильев заявил, что надо давно забыть о чьей-то вышестоящей руководящей и направляющей роли. Полковник сказал следующее: «Поймите, утилизация — это очень серьезный бизнес, которым надо заниматься комплексно. Пока вы не научитесь этому бизнесу — успеха не будет. Никто вас директивно объединять не будет. Объединяйтесь сами. Те, кто берется за утилизацию, сами должны подтянуть науку, найти потребителя конечной продукции, найти организации, которые обеспечат нормальную логистику». То есть, с одной стороны — пафосные слова о консолидации усилий различных органов власти и промышленности, выходе на межгосударственный уровень. А с другой — чистый бизнес, и не более того.

Возможно, утилизация в нашей стране и работала бы как крупнейший бизнес-проект, если бы боеприпасная отрасль процветала и купалась в деньгах, как в Западной Европе и США.

В нынешних же условиях предложение боеприпасным государственным предприятиям самоорганизоваться, подтянуть науку и найти конечных потребителей своей продукции выглядит, мягко говоря, утопией. Причем, утопией весьма опасной.

Еще полковник Васильев сказал следующее: «На складах промпредприятий, армейских складах и на арсеналах хранятся десятки миллионов тонн боеприпасов. Их хранение не только требует больших финансовых затрат, но и опасно в связи с изменением физико-химических и взрывчато-технических характеристик взрывоопасных средств. Дальнейшее накопление создает предпосылки для ЧП и обходится дорого. Сейчас на хранение боеприпасов требуется около 2 миллиардов рублей в год. Минобороны, не имея своих производственных мощностей, в настоящее время выступает как заказчик комплексной услуги по утилизации боеприпасов, вооружения и военной техники, заключающейся в проведении утилизации и процедуры реализации полученной вторичной продукции. В своей работе минобороны руководствуется следующими принципами: приоритетностью охраны жизни и здоровья человека, а также окружающей среды при решении задач утилизации и строгим соблюдением нормативных требований правовых и нормативных документов в области обеспечения безопасности людей и окружающей природной среды».

Все верно сказано. Но почему тогда военные с каким-то тупым упорством рвут ежедневно по всей стране тысячи тонн боеприпасов, нанося вред окружающей природной среде, жизни и здоровью человека? Первый замминистра А. Сухоруков сказал ученым людям: неужели они не понимают, что наступает срок, когда боеприпас нельзя утилизировать промышленно, его надо только взрывать?

Ученые не поняли и рассмеялись. Замминистра покраснел.

Оказывается, все как раз наоборот. Может наступить такое состояние старого боеприпаса, что взорвать его станет проблематично. И можно лишь утилизировать промышленным способом. Как показывает практика подрывов, в связке, предположим, из ста снарядов, гарантированно не сдетонируют тридцать, а возможно - и пятьдесят. Они разлетятся в разные стороны и станут очень опасны. После взрывного удара содержимое снарядов может вообще никогда не детонировать, а может рвануть от малейшего толчка.

Есть еще одна особенность, о которой военные, наверное, не знают. При проектировании боеприпасов выдвигается требование, чтобы заряд по возможности не детонировал от удара пули и даже от подрыва соседнего с ним снаряда. Взрываться он должен только от собственного взрывателя. Поэтому-то подрыв боеприпасов методом наложения тротиловых шашек – дело не такое уж и простое, требующее специальных знаний и точных расчетов. А кто у нас рвет снаряды? Случается, и солдаты-срочники.

К тому же регулярно взрывать на открытых площадках боеприпасы – это настоящее преступление против собственного народа и против природы.

В атмосферу выделяется огромное количество окислов азота, провоцирующих кислотные дожди, и масса прочей дряни, относящейся к канцерогенам.

В США это почему-то поняли, и, если возникает необходимость уничтожить какие-то боеприпасы, их опускают в старые шахты, где и взрывают. Американские эксперты по утилизации, работавшие на «Интерполитекс», просто не поверили, что в России ежедневно взрываются сотни, порой и тысячи тонн боеприпасов на открытых полигонах.

И еще интересный момент. Взорвав очередную партию старых снарядов, минобороны рапортует о том, что провело успешную операцию по утилизации. Военные, очевидно, не знают, что слово это происходит от греческого «утилус» - польза. Нанося вред, они говорят о пользе! Кстати, деньги, выделяемые под промышленную утилизацию - одни, и весьма большие суммы, а вот «утилизация», являющаяся, по сути уничтожением – это сущие копейки. И, наверное, велик соблазн взять побольше, истратить поменьше, а разницу положить в карман.

Взрывая снаряды, военные пускают на ветер их начинку, которую вполне можно переработать в промышленное ВВ, тысячи тонн черного и цветного металла. А вот если промышленность разбирает боеприпас, то все «вторсырье» требуется продать и полученную прибыль вернуть в казну. Зачастую уникальный по своему составу металл смешивается со всяким железным мусором и идет в общую переплавку. Государству получается, не нужны стали с особыми характеристиками, а частнику - и подавно.

При грамотном и массовом расснаряжении гранатометных выстрелов получаются тысячи комплектов деталей, без которых новый боеприпас для РПГ не изготовишь, и которые наша промышленность давно не выпускает. Армия освобождается от старых запасов, но ведь мобилизационных планов никто не отменял. Промышленность давно просит минобороны разрешить хранение на территории предприятий высвобождающихся деталей. Ведь, случись беда, наладить выпуск новых гранат просто не удастся из-за отсутствия комплектующих. Увы, приказывают сдавать в утиль. Уникальные детали, технологию изготовления которых промышленность потеряла, уходят в лом по цене шесть рублей пятьдесят копеек за кило. И это государственный подход?

Денег на утилизацию выделено много. Распоряжается ими минобороны. В строгом соответствии с законом формируются лоты, в которых заявлено то, что надо промышленно переработать. То, как составляются лоты, ярко свидетельствует о «высочайшем профессионализме» нынешних топ-менеджеров военного ведомства.

Лот — он и есть лот. Частями его брать нельзя. А что предлагается в комплексе? Утилизация гранатометных выстрелов и ракет системы залпового огня «Смерч». Миниатюрная ракетка от РПГ-7 и огромный снаряд от РСЗО. Как их можно промышленно утилизировать на одной технологической базе? Или еще более глупый, даже криминальный по содержанию лот: утилизация, опять же, гранатометного выстрела и 122-мм дымового заряда. Граната, снаряженная обычным ВВ, и снаряд, набитый спецхимией, содержащей массу токсинов.

У нас нет приемлемой технологии утилизации спецхимии. Военные об этом прекрасно осведомлены, но выставляют на торги химический дымовой заряд.

Лоты находятся на сайте Гособоронзаказа, каждый может с ними ознакомиться. И каждый, кстати, может взяться за промышленную утилизацию. Для этого требуется иметь соответствующую лицензию и допуск к работе с секретными документами. И то, и другое в условиях рынка можно купить без особых проблем. Можно вспомнить, как дутая фирма, настоящие «рога и копыта», получила все лицензии и выиграла конкурс на ремонт атомных ракетоносцев. Она прикрылась именем солидного предприятия «Звездочка», а ее владельцы, «ремонтируя атомоходы» в гараже, освоили огромный бюджет. И ведь имели полное право зайти на боевые корабли и начать вскрывать реакторы разводными ключами и кувалдами.

Неудивительно, что тендеры на утилизацию выигрывают не боеприпасные предприятия, а некие посредники. Затем они раздают заказы на утилизацию тем, кто на это способен. А минобороны удивляется, почему это цены на промышленную утилизацию постоянно растут. Лоты грамотно составляйте, и гоните посредников-паразитов.

Минобороны смело рулит утилизацией. Между тем, в существующем положении о министерстве обороны, утвержденном указом президента в 2004-м, такая мелочь, как детально прописанная функция утилизации, отсутствует. В 2005-м эти функции в положение были внесены, а в 2009-м их почему-то вновь исключили. Объективно получается: военные занимаются тем, что выходит за рамки «положенной» им компетенции. Возможно, именно этим можно объяснить всю ту неразбериху, которая сопровождает уничтожение или промышленную переработку старых боеприпасов. И то, что одни военные чиновники видят в идущем процессе решение государственной задачи, а другие – чистый бизнес.

Бизнесмены, похоже, побеждают. А дальше - по Марксу. Как только замаячит сверхприбыль, не будет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради обогащения.

Вооруженные силы намерены избавиться от миллионов тонн старого оружия, военной техники и боеприпасов. Бюджет выделит на эти цели десятки, если не сотни миллиардов рублей. Рулить финансовыми потоками назначены топ-менеджеры минобороны. Бизнес продолжится. А значит, неизбежно будут гибнуть офицеры и солдаты.