Так и без космоса останемся

Для нужд Роскосмоса, сказал В. Поповкин, достаточно модернизированного варианта РН «Союз». Работы по созданию РН нового поколения «Русь-М» начались в 2009 году. Они были первоначально анонсированы как первый этап будущих масштабных планов освоения космоса. Ещё в марте этого года прежний руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов говорил, что «Русь-М» «в перспективе может быть использована для реализации лунной программы». Первый запуск «Руси» был запланирован на 2015 год с нового космодрома Восточный в Амурской области. И вот – «Руси» в буквальном смысле слова обрезали крылья.

Приоритет отдаётся строительству нового космодрома, призванного «разгрузить» Байконур. В 2018 году с Восточного предполагается начать запуски пилотируемых космических кораблей. Для этого из федерального бюджета придётся потратить не менее 80 млрд. рублей (по другим данным – до 400 млрд.). В любом случае, сумма немаленькая.

Но, может быть, в такой ситуации лучше было бы отказаться от планов создания нового космодрома на Дальнем Востоке? Нет, решение строить Восточный абсолютно правильное, пусть даже на те деньги, которые уйдут на его постройку, можно арендовать Байконур ещё больше ста лет. Строительство Восточного необходимо рассматривать не только как чисто космическую программу, но ещё и как важное средство инновационно-технического развития нашего Дальнего Востока, средство привлечения туда людей, превращения этого стратегически важного региона из окраины в один из центров России. Ибо только так мы сможем в перспективе удержать за собой Дальний Восток.

Итак, нам нужны и новый космодром, и новая ракета. К сожалению, пришлось выбирать, и ракетой решили пожертвовать. До лучших времён, которых мы всё никак не дождёмся. В отказе от доводки новой ракеты сыграла свою роль не только привычка экономить на тех вещах, которые не приносят ни быстрой прибыли от использования, ни возможности «распилить средства».

Это, по существу, принципиальный отказ от инновационных разработок в космической отрасли.

Как подметил в связи с указанным событием член-корреспондент Российской академии космонавтики Юрий Караш, создавать новую РН для решения задач околоземной космонавтики не имеет смысла. Ракеты типа «Союз» и «Протон» с этими задачами справляются. «Зачем тратить финансовые, производственные, интеллектуальные ресурсы космической отрасли для создания техники под те задачи, которые уже решаются существующей техникой? Лучше эти ресурсы потратить на создание чего-то принципиально нового, чем в настоящее время может быть только деятельность за пределами околоземной орбиты – дальний космос», – говорит он. Космонавтика, по его словам, ныне переживает период застоя, и ей необходимо придать импульс для дальнейшего развития.

Правда, с этой его последней оценкой не согласны некоторые специалисты. Да, космонавтика в последние десятилетия не может похвастать впечатляющими достижениями, характерными для первых десятилетий покорения космоса. Но это не означает, что снизился уровень решаемых ею технических задач или, тем более, что она якобы вообще не развивается. Космонавтика успешно выполняет прикладные функции, связанные с нуждами науки и экономики. При этом приоритет в развитии космонавтики давно смещён с пилотируемых полётов на беспилотные. Как отметил академик Борис Черток на 24-м планетарном конгрессе Ассоциации участников космических полётов, прошедшем в сентябре с.г. в Москве, наиболее значительные достижения в исследовании космоса сделаны не космонавтами, а автоматами. Это относится не только к дальнему космосу, но и к исследованиям самой Земли из космоса.

Что касается мечты о пилотируемых полётах на другие планеты, то, возможно, она так навсегда и останется мечтой. Слишком много придётся решать задач. Например, как считает заведующий лабораторией Института медико-биологических проблем (ИМБП) РАН Вячеслав Шуршаков, если бы пилотируемый полёт на Марс состоялся сейчас, при существующих технологиях радиационной защиты, то экипаж получил бы дозу жёсткой радиации, способную отнять у человека минимум три года жизни. Это уже не говоря о неизученных пока последствиях длительного воздействия повышенных доз радиации на психику человека. «Человек как вид сформировался на Земле, поэтому для дальних космических полётов он не подготовлен всем ходом своей эволюции. Для полётов к другим планетам, как бы это грешно ни казалось, организм человека следует немного доработать, усовершенствовать. У человека есть критические органы, наиболее подверженные влиянию радиации, которые перед полётом на Марс следует удалить, заменить искусственными», – говорит учёный.

Неудивительно, что многие специалисты уверенно говорят о «закрытии» дальнего космоса для человека, об ограничении пилотируемых полётов околоземным пространством и о приоритетном развитии беспилотной космонавтики. По крайней мере, в обозримом будущем. Некоторые ставят ещё и мировоззренческие проблемы: позволительно ли человеку проникать в тайны мироздания, летая в космос? Впрочем, обычно такие вопросы поднимаются в спекулятивных целях людьми, принципиально далёкими и от религии, и от науки…

Для решения задач, связанных с пилотируемыми полётами только вокруг Земли и с запуском автоматов действительно не нужна новая ракета-носитель, способная (как планировалось для перспективной «Русь-МП») выводить на орбиту до 50 т полезной нагрузки. С этой точки зрения решение отказаться от конструирования «Руси» выглядит оправданным. Но возникает вопрос: не возможно ли (а если да – то не следует ли) придать космонавтике тот импульс для развития, о котором говорит Юрий Караш?

Что, если создание принципиально новых космических транспортных систем откроет новые горизонты научно-технического прогресса, повысит уровень материального производства и т.д., не говоря уже о тех исследовательских результатах, которые мы получим в результате всего этого?

Так, заместитель начальника отдела ЦНИИМаш (г. Королёв) Дмитрий Пайсон утверждает, что так называемая прикладная космонавтика не способна быть локомотивом развития отрасли. Горизонты развития космической отрасли задаются пионерными программами высокой сложности, в ходе реализации которых решается комплекс сложных научно-технических задач. Конечно, сейчас нет смысла ставить какие-то сроки возобновления пилотируемых полётов на Луну, высадки на Марс и т.д. Когда называют какие-то отдалённые предполагаемые даты этих событий, то это делается исключительно в пиарных целях. Но имеет смысл действительно сконцентрировать усилия на проектах «освоенческой» космонавтики, которые могли бы стать прорывными для всей отрасли.

Следует разграничить два вектора развития космической отрасли, которые мы уже назвали. Прикладная космонавтика призвана решать утилитарные задачи экономики и безопасности страны, выдвинутые текущей конъюнктурой. «Освоенческая», или пионерная космонавтика стимулирует создание передовых технологий и осваивает для человека новые среды обитания вне Земли. Эти две сферы не пересекаются. Развивать одну из них путём сдерживания развития другой – абсурдно. Очевидно же, что, подобно тому как без фундаментальных научных исследований не существует прикладная наука, так и прикладная космонавтика не может существовать без пионерной.

Если бы полвека назад думали только о прямой пользе для народного хозяйства и об извлечении прибыли, то не было бы и полёта Гагарина, который не имел никакого другого прикладного значения, кроме престижного!

Если бы люди изначально рассматривали космонавтику как, прежде всего, прикладную – для связи, навигации, метеорологии, геологической разведки, военных целей – то они бы никогда не вышли в космос! Потому что все эти задачи удовлетворительно решались наземными и воздушными средствами. Возможность использования космоса для тех же целей была открыта и осознана уже после первых космических полётов. Решающим импульсом для начала космической эры цивилизации было стремление к освоению человеком новых пространств и созиданию принципиально новой техносферы.

Логично полагать, что развитие космонавтики и в дальнейшем всегда будет определяться опережающим развитием её пионерных отраслей. Прикладные отрасли могут лишь подтягиваться вслед за пионерными, но никогда не должны становиться впереди них. Такая перестановка приоритетов с «ног на голову» оказалась бы равносильна «закрытию» космонавтики как сферы деятельности цивилизации.

Рентабельность пионерных космических проектов была убедительно доказана американской программой «Аполлон», огромные затраты на которую в конечном итоге окупились колоссальным эффектом от внедрения в разные сферы производства новейших научных данных и технологических разработок, полученных и созданных в процессе её реализации. Разработка и создание новейших технологий для пионерной космонавтики, как общее правило, имеет мультипликативный эффект для всех сфер народного хозяйства. При этом выгоды от пионерных космических программ не ограничиваются их растянутым во времени, суммарно мощным, экономическим эффектом. Они имеют прямое отношение к международному престижу страны, её имиджу и авторитету в мире. Об этом красноречиво говорят печальные уроки неиспользованных шансов СССР в космосе.

В 1970-80-е гг. советское руководство совершило фатальную ошибку, свернув многие пионерные космические программы, которые, в случае их реализации, обещали нашей стране блестящий пропагандистский эффект в ходе «холодной войны».

У советской космонавтики имелись, например, оригинальные проекты лунных экспедиций, не похожие на американский. Вместо кратковременных посещений Луны генеральный конструктор В.П. Глушко выдвигал план отправки на Луну тяжелого транспортного корабля, способного за несколько полетов доставить материалы для строительства на Луне долговременной обитаемой базы. Следующим этапом должно было стать создание постоянного научно-исследовательского поселения на Луне. Руководство СССР не дало «добро» на осуществление этого проекта после провозглашенного США успеха своей лунной программы.

Но можно ли представить себе, чтобы всего на 10 лет раньше, в конце 50-х – начале 60-х гг., советское руководство вообще отказалось бы от космических полётов, если бы США тогда каким-то образом смогли опередить СССР в запуске первого спутника и первого человека в космос?! А это было бы равнозначно тому, что случилось потом.

В свете имеющихся сомнений в подлинности высадки американских астронавтов на Луну решение советского руководства закрыть свой лунный проект представляется особенно пагубным. Если полный успех программы «Аполлон» был мистификацией, то лунные экспедиции советских космонавтов позволили бы доказать это. Трудно переоценить возможное значение этого акта для исхода глобального соперничества нашей страны и США. Если же советские полёты только подтвердили бы факт посещения Луны американцами, то создание долговременной обитаемой станции на Луне для всего мира явилось бы зримым свидетельством, что СССР двигается своим путём в освоении космоса, и невозможно говорить о лидерстве США и отставании СССР в этой области.

В те же годы были прекращены проекты создания тяжелого межпланетного корабля (ТМК) и сверхмощной ракеты-носителя Н1 – советского подобия американского «Сатурна-5». ТМК предназначался для пилотируемого облёта Марса по гелиоцентрической орбите (без посадки на поверхность) с возвращением на Землю. Заделами такой программы являлись долговременные экспедиции советских космонавтов на орбитальных станциях «Салют», а также наземные эксперименты с долговременным обитанием людей-добровольцев в замкнутом пространстве с автономной системой жизнеобеспечения. Сама конструкция ТМК была технически осуществима, а Н1 уже проходила испытания. Мировой пропагандистский эффект от пилотируемого облёта Марса советскими космонавтами имел все шансы превзойти таковой от высадки американцев на Луну. Не говоря уже о том, что разработки, которые по необходимости были бы сделаны в рамках этой программы, дали бы толчок созданию передовых технологий самого широкого спектра применения.

Указанные проекты были технически вполне осуществимы Советским Союзом не позднее конца 80-х годов. Но советское руководство предпочло узко утилитарную специализацию космонавтики, свернув эти «нерентабельные» проекты. В тот период такое решение отчасти находило себе оправдание в необходимости ответить на вызов США в виде программы СОИ, оказавшейся, как потом выяснилось, грандиозным блефом.

В обозримом будущем Российская Федерация явно не в состоянии конкурировать с Соединенными Штатами в финансировании космической отрасли. Она также не в состоянии обычными средствами бороться с США за мировое лидерство. Всё это указывает на необходимость асимметричного ответа России на гегемонию США.

Таким асимметричным ответом и могло бы стать приоритетное развитие пионерных программ отечественной космонавтики, благо в этой отрасли у нас есть огромный задел, наработанный ещё на заре космической эры.

Таким путём Россия, после всех понесённых ею на рубеже XX – XXI вв. потерь, смогла бы удержаться на гребне научно-технического прогресса и обрести импульс для отвоевания прежних высот своего всемирного значения.

А вместо этого мы узнаём, что свёрнута программа создания перспективной ракеты-носителя, без которой наша страна уж точно не сможет быть лидером в космической отрасли. Главной причиной прекращения работ над ракетой названа уже привычная, банальнейшая нехватка денег. Но наблюдателя, как всегда в таких случаях, «терзают смутные сомнения». Разве нельзя было бы изыскать средства и на строительство нового космодрома, и на создание новой ракеты? Находятся же деньги на амбициозные, но хозяйственно бессмысленные проекты, вроде увеличения Москвы в несколько раз! Так неужели неоткуда было взять средства на такую стратегически важную для страны отрасль, как космическая?!