Список «стукачей»

Для Прибалтики это одна из наиболее болезненных тем. Власти долго боялись открыть пресловутые «мешки КГБ», дабы избежать крупномасштабного скандала. Это было сделано лишь в тот момент, когда во властных эшелонах Латвийской Республики бывших «стукачей» уже практически не осталось.

Так называемые мешки КГБ (картотека агентуры Комитета госбезопасности) хранятся, главным образом, в рижском Центре документации последствий тоталитаризма. Также они рассредоточены по различным архивам – полиции, прокуратуры и МВД. Согласно латвийским законам, документы КГБ считаются «материалами, оставшимися после оккупационного советского режима». В течение двадцати семи лет доступ к этим 4 тысячам карточек был строго ограничен.

Некогда финансирование Центра документации последствий тоталитаризма сильно урезали, присоединили его к Бюро по защите Конституции (контрразведка), а сотрудников там осталось всего четверо. Изучать документы КГБ стало некому, да никто этого уже и не требовал. Однако потом для этого создали особую комиссию, выделили ей солидное финансирование. Когда в начале июля 2015 года нынешний президент Латвии Раймонд Вейонис вступил в должность, то одним из первых своих распоряжений он поставил задачу этой комиссии дать оценку деятельности КГБ на территории республики. Вейонис призвал комиссию «работать так, чтобы после 31 мая 2018 года результаты её деятельности стали доступны для широкой общественности».

Многие опасались, что подобный шаг обернется в глазах общественности обескураживающим «развенчанием идолов» – дескать, Латвия рискует крупно разочароваться в своих политиках, культурных деятелях, ученых, спортсменах и духовенстве.

«Они находились в числе информаторов КГБ, однако на самом деле делали много хорошего для независимости Латвии», – заранее подстилал «подушку» глава комиссии по изучению «мешков КГБ» Карлис Кангарс. Однако и он тоже признавал возможность неприятных сюрпризов.

В свою очередь, политолог Юрис Розенвалдс недоумевал: «Мне не совсем понятно, что они там в комиссии изучают. Потому что если "мешки ЧК" открываются – то изучить их сможет любой. Я думаю, что открывать их надо было либо в самом начале, после чего последовала бы люстрация, либо забыть». Профессор Латвийского университета Леон Тайванс некогда по доброй воле признался в связях с КГБ. «О своём сотрудничестве я написал ещё в 90-е годы в газету - так что обо мне, как об агенте КГБ, хорошо известно. Как историку, мне очень интересно наблюдать, как люди, которые находились раньше у рычагов управления, так и остались у власти, несмотря на образование национального государства. Это интересная вещь. В 90-е годы я выступил с инициативой, что было бы хорошо всем, кто сотрудничал с КГБ, открыть свои карты, публично во всём признаться и этим закрыть прошлое. Я сам так поступил, это была моя личная инициатива. Я думал, что её поддержат, но никто не поддержал», – горько сетовал Тайванс.

А экс-глава латвийского МВД Эрик Екабсонс признавался, что ему приходилось сталкиваться в кулуарах власти с людьми, некогда «стучавшими» на него в «контору». Сложившаяся ситуация открывала огромное поле для интриг, когда любого человека можно было дискредитировать одним только подозрением, что его имя содержится в пресловутых «мешках». Тема раскрытия «мешков КГБ», как правило, всякий раз всплывала накануне очередных выборов. А пока суд да дело, документы из картотеки постепенно «исчезали». Так, зампредседателя комиссии по изучению наследия КГБ Кристине Яриновска как-то обмолвилась, что имеющихся архивных бумаг органов госбезопасности ЛССР со временем становится всё меньше, так как они «имеют свойство пропадать».

Бывшие депутаты Айварс и Илга Крейтусы признались еженедельнику Kas jauns («Что нового»), что «картотека ЧК и распродавалась, и подвергалась политическому воздействию».

В 2013-м в стране пытались собирать подписи за принятие закона об обнародовании картотеки КГБ, но успехом эта инициатива тогда не увенчалась. Мало кто во власти по-настоящему желал выпускать джина из бутылки. Это произошло лишь спустя пять лет.

И вот в декабре 2018-го часть документов КГБ выложили на латвийском портале kgb.arhivi.lv. Правда, для доступа к ним необходимо заполнить регистрационную анкету, назвав имя, фамилию, персональный код, адрес электронной почты, а также цель использования документов КГБ. В группы опубликованных в этом году документов входят телефонная книга сотрудников КГБ СССР, картотека учета внештатных оперативных работников КГБ ЛССР, алфавитная и статистическая картотеки агентов КГБ ЛССР и описания (учётные списки) ЦК компартии Латвии из фонда Государственного архива PA-101. Документы выложены в сканированном виде, поиск по ним или иная обработка не предусмотрены. Планируется, что с 1 мая 2019 года будут доступны и другие документы КГБ – они будут выкладываться по мере их оцифровки. Госархив Латвии обещает, что для следующей партии документов уже будут предусмотрены возможности поиска и обработки.

Кто же нашёлся в пресловутых «мешках ЧК»? Среди оказавшихся в картотеке лиц латвийцы нашли представителей искусства, религии, бизнеса, а также многочисленных политиков. Так, например, обнаружены имена православного митрополита Рижского и всея Латвии Александра (агентурное прозвище «Читатель»), экс-мэра Даугавпилса Рихарда Эйгима, а также матери известного политика Инны Друвиете, профессора Айны Блинкены. В «мешках ЧК» отыскалась и тройка журналистов из очень популярной в конце 80-х телепрограммы Labvakar («Добрый вечер»): Ояр Рубенис (псевдоним «Валтс»), Янис Шипкевицс («Петерис») и Эдвинс Инкенс («Угис»). По их призывам в своё время латыши вместе с некоторыми русскими выходили на митинги за выход Латвии из СССР и строили баррикады на улицах Риги. Характерно, что программа эта начала выходить в эфир после визита в Латвию в январе 1988 года одного из главных «прорабов перестройки» Александра Яковлева…

В списках значатся также известный латвийский русскоязычный журналист Сергей Малаховский, ныне покойный руководитель прибалтийского подразделения «ЛУКойл» Хаим Коган, экс-владелец банка «Балтия» Александр Лавент, признанная художница Майя Табака, глава Латвийской ассоциации торговцев Хенрик Данусевич. Член партии «Новое Единство», экс-мэр Юрмалы и экс-депутат Сейма Ромуалдс Ражукс (1955 г. р.) в картотеке КГБ записан как «кандидат на вербовку».

Осведомителями КГБ являлись и легендарный латвийский баскетболист, капитан сборной СССР Валдис Валтерс («Стивс»), и основатель сети общепита Lida Гунарс Кирсонс («Альфа»).

Некоторые из обнаруженных в картотеке КГБ имён произвели настоящую сенсацию. «Вот, например, Маврик Вульфсон – преподаватель марксизма-ленинизма в Латвийской академии художеств, на пленуме творческих союзов Латвийской ССР в 1988 году во всеуслышание заявивший, что Латвия оккупирована Советским Союзом. Как и следовало ожидать, "оккупированный" в 1983 году был завербован 1 отделом КГБ (разведка и контрразведка) и работал на госбезопасность под псевдонимом "Грант"», – иронизирует политолог Александр Носович.

Осведомителем оказался и профессор истории Латвийского университета Антоний Зунда. В прошлом он был советником президента страны по вопросам истории и национальных меньшинств, сопредседателем российско-латвийской комиссии историков. «В 2013 году профессор Зунда призвал устроить "второй Нюрнберг" – международный трибунал над Советским Союзом и коммунистической идеологией. Он же консультировал комиссию Сейма по подсчету материального ущерба от "советской оккупации" Латвии. И он же проходит в документах как кандидат на вербовку 5-м отделом КГБ (идеологическая работа). Статус кандидата на вербовку подразумевает, что Зунда регулярно встречался с куратором и поставлял полезную "органам" информацию, чтобы чекисты не исключили его из агентурной сети и могли завербовать в особый период (в случае войны). Робкие оправдания, что это они не сами, их заставил "кровавый режим", не работают, потому что в графе "партийная принадлежность" у Зунды и Вульфсона чётко прописано – КПСС», - подчёркивает Носович. Выяснилось, что агентом КГБ, носителем псевдонима Pugulis был и дважды экс-премьер-министр Латвии, ныне один из богатейших людей в республике Ивар Годманис. В частности, он возглавлял правительство в 1990–1993 годах. Именно в этот период в стране установился этнократический режим, свыше 700 тысяч жителей перевели в статус неграждан, начались гонения на русский язык, стартовала грабительская приватизация советского наследия и самая радикальная на постсоветском пространстве реституция собственности – когда вернувшиеся из-за океана довоенные владельцы недвижимости буквально выкидывали людей из домов.

Латвийский журналист Юрий Алексеев, находящийся в настоящее время под следствием за его якобы «антигосударственную деятельность», поведал в соцсети Facebook, что в своё время сотрудники КГБ пытались завербовать и его – но он наотрез отказался.

«И всё! И никто не ломал мне пальцы в подвалах Лубянки. Никто не ломал мне карьеру: через пять лет я стал ведущим инженером-конструктором в КБ "Орбита". И стал бы наверняка главным инженером своего КБ, если бы правительство некоего Ивара Годманиса в 1991-м не распилило мою "Радиотехнику" на металлолом. Справочка: Ивар Годманис, руководитель Латвийского Народного фронта, певец латышской независимости, первый премьер независимой Латвийской Республики… И одновременно – сексот-стукачёк КГБ под кличкой "Пугулис", как стало известно после того, как правительство Латвии выложило в Сети сканы карточек учёта "стукачков" КГБ. "Пугулис" в переводе с латышского на русский - что-то типа "опухоль", "возвышение", "пупырышка". Моя латышская бабушка словом "пугулис" называла прыщ», – зло пишет Алексеев. Обнародование «списков стукачей» вызвало оживлённую дискуссию в соцсетях. Одни латвийцы удивлялись, почему в списках так много этнических латышей, другие со страхом искали в них свою родню, третьи задавались вопросом, зачем при регистрации нужно оставлять персональный код, четвертые радовались, что нашли хорошее развлечение – людей, которых теперь можно безнаказанно травить и троллить. «Коллега по работе уже нашла в мешках ЧК главу латвийской старообрядческой церкви, который ее крестил. Хорошее развлечение на Рождество», – ехидничает журналист, редактор новостей радио SWH Янис Терешко. «Скорая помощь могла бы сделать скидку на платные вызовы к бывшим информаторам ЧК, кому сейчас может быть не очень хорошо и тошнит», – не может удержаться Терешко от злорадства.

Сами экс-осведомители неуклюже пытаются оправдываться. Так, известный рижский писатель-фантаст, поэт Николай Гуданец рассказал, что согласился «стучать» из одного только желания получить доступ к внутренней «кухне» КГБ.

«Осенью 1981 года меня стали приглашать на беседы с офицером КГБ, который расспрашивал меня о сослуживцах и собратьях по перу. Я отвечал на вопросы, стараясь никого не выдать и никому не навредить. Уже в то время я ненавидел советскую власть и КГБ. После нескольких встреч мне предложили дать подписку, и я согласился – из любопытства и склонности к авантюрам. Был дураком, не понимал, что с дьяволом нельзя играть в его игры. С тех пор меня вызывали на беседы примерно раз в полгода. Я давал характеристики знакомых – такие, что хоть в ЦК принимай. Анализировал приёмы и методы КГБ, собирал материал для книги, которую надеялся когда-нибудь написать. Но совесть всё равно мучила. Я чувствовал себя замаранным. Я сумел вычислить нескольких агентов КГБ в своём окружении. Но не сразу понял, что меня подвергают перекрёстным проверкам. Не сомневаюсь, уже к весне 1984 года в КГБ знали, что я лукавый раб, который потчует их пустышками. Однако продолжали держать на крючке», – изливался Гуданец в соцсетях.

Пост Гуданца получил большой резонанс. Но многие отказались принимать его оправдания за чистую монету и осыпали писателя жестокими насмешками. Рижский краевед Александр Ржавин насмешничает: «А не рухнул бы СССР, то, похоже, Николай Гуданец и дальше бы ходил на регулярные встречи. Через силу, через не могу, через мегатонны отвращения... Отвращался бы, но ходил, ходил, ходил... Вот так с ненавистной советской властью он и боролся бы до конца своих дней. Отчаянно и бескомпромиссно».