Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Конец эры олигархов. Новое лицо российского крупного бизнеса

Конец эры олигархов. Новое лицо российского крупного бизнеса

Яков Паппэ
06.07.2005

Яков Паппэ принадлежит к тому редкому классу экономистов, которые знают не только экономические схемы, но и обладают настоящим социальным знанием и чувством реальности. Яков Паппэ - самый компетентный и абсолютно не ангажированный ничьими хозяйственными интересами специалист по российским олигархам и крупному бизнесу в России. История зарождения и становления крупного бизнеса в 90-х описана в его книге "’Олигархи: экономическая хроника, 1992-2000". События последних лет коренным образом изменили высококапитализированную сферу жизни России. Об этих изменениях и пошла речь в лекции. Полная расшифровка лекции ведущего научного сотрудника Института народно-хозяйственного прогнозирования Якова Паппэ, прочитанная 30 июня 2005 года в клубе Bilingua, размещена на сайте “Полит.ру”.

Лекция Якова Паппэ

Здесь совершенно разная публика, поэтому я прошу поднять руки тех, кто имеет экономическое или управленческое образование. Понял, немало, но явное меньшинство, поэтому я специально не буду работать в терминах строгой теории, буду излагать легко, в вольном стиле. Но если кому-то потом захочется, чтобы я интерпретировал это в более строгих терминах, - пожалуйста, в процессе ответов на вопросы это можно обсудить.

Что я оставляю за рамками лекции?

Первое: большую часть конкретики (что делает “Газпром”, кто такой Абрамович, сколько миллиардов у Потанина и т.д.), я веду довольно подробный индивидуальный анализ крупнейших субъектов крупного бизнеса, поэтому могу отвечать на эти вопросы достаточно спокойно и уверенно. Тем не менее, останавливаться на этом в лекции сам я не буду.

Второе: вещи, связанные с политикой и политологией (где “семейные”, где “питерские”, что такое “чекисты – не чекисты”, “дело Ходорковского”), – эти вопросы я тоже отслеживаю по необходимости, готов их обсуждать, но они не являются центром моего внимания.

Итак, что же такое субъект крупного бизнеса, как его мерить? Я выбрал предельно простое определение. Сейчас в России субъект крупного бизнеса – это структура с оборотом (суммой продаж товаров или услуг) больше 500 млн долларов в год. Это касается всех отраслей, кроме нефтегазовой. Для нефтегазового сектора критерием будет превышение 1 миллиарда долларов в год.

У экономистов может возникнуть вопрос, почему в качестве показателя берется оборот, а не прибыль или другие варианты. Я думал над этим и ничего лучшего, чем оборот, не придумал. Потом можно будет подискутировать и на эту тему.

Итак, как же выглядит субъект крупного бизнеса в общепринятом представлении? Во-первых, это нечто конгломератное, нечто, что включает в себя разные виды бизнеса, не связанные между собой: нефть, лес, рестораны, пищевая промышленность, производство систем ПВО, банки, страховые компании. Экономисты называют это интегрированной бизнес-группой. Во-вторых, нечто совершенно не прозрачное, скрывающее свою деятельность (особенно доходы и прибыль) от всех нас, властей, налоговой службы, партнеров и т.д. Нечто с непонятной формальной структурой собственности (если разбираться, кто чем владеет, то черт ногу сломит), возглавляемое, как правило, неким олигархом (страшным, жутким, мудрым, ужасным – называйте, как хотите). Олигарх – не ругательство, олигарх - это некий образ или даже термин, это очень крупный предприниматель, который находится в тесных неформальных отношениях с властью.

Такая картинка, насколько я понимаю, есть в общественном сознании. Дальше все варьируется в зависимости от вкуса.

Первая версия: государство олигархами куплено и на них работает. Путин – это Абрамович в погонах.

Вторая версия: наш всенародно избранный президент, популярный, честный и патриотичный, отчаянно борется с этими олигархами за то, чтобы отнять у них что-то и вернуть народу. Но олигархи сильны и исход борьбы неясен, поэтому мы все должны сплотиться вокруг нашего президента.

Третья версия: наш президент с помощью героических питерских чекистов (или не питерских и не чекистов, а своих добрых помощников) уже этих олигархов разогнал и к общему знаменателю привел.

Так вот, господа, на мой взгляд, это представление запоздало лет на пять. Именно так выглядели наши субъекты крупного бизнеса в 1999 - начале 2000 года. За последние пять лет произошел кардинальный сдвиг, который я и попытаюсь описать в основной части лекции.

Сдвиг этот, что интересно, произошел вовсе не по политическим причинам. Этот фактор лежит даже не в России, это воздействие процессов экономической глобализации, а точнее - требований мирового фондового и финансового рынка, т.е. рынка денежных средств, рынка акций и рынка облигаций. Он стал почему-то предъявлять к российским субъектам крупного бизнеса какие-то требования, эти требования почему-то стало выгодно выполнять, и наш российский бизнес подстроился под эти требования.

Теперь разберемся, почему и как он подстраивался.

В 1998 году был очень мощный и испугавший всех кризис, который неожиданно пошел всем на пользу. Выход из кризиса оказался неожиданно быстрым и бесконфликтным, после чего начался настоящий экономический рост, темпы которого, кажущиеся нам недостаточными, по мировым стандартам очень приличны. Началась некая стабилизация (социальная, структурная, политическая), в результате чего изменились потребности и интенции хозяев крупного бизнеса.

Хочу сказать об объективном производственном факте: растущему бизнесу нужны кредиты, даже очень прибыльный и успешный бизнес обычно развивается на заемные средства. А что нам могла предложить российская банковская система? Фигу с маслом. Характерен порядок кредита, выдаваемого российским банком, – это миллионы долларов, а для крупнейшего банка – десятки миллионов. Кредиты в сумме сотен миллионов могли выдавать только 3–5 банков в России, кредиты свыше 500 миллионов может выдавать только Сбербанк, и то единично, не потоком.

Возникает вопрос: где искать деньги? Где лежат самые большие деньги в мире? Если вы думаете, что у крупнейших компаний (Microsoft, IBM, General Motors и т.д.), то вы неправы. Большие свободные деньги есть на мировом финансовом и фондовом рынке. Это наши с вами деньги, деньги пенсионеров, людей, которые откладывают на пенсии. Самые крупные инвесторы на Западе – это пенсионные фонды. Это деньги, отложенные в банках, деньги страховых компаний. Этими деньгами управляют профессионалы фондового рынка.

Есть три варианта получения денег с фондового рынка.

Первый способ - это банки. Т. е. несколько банков скидываются и дают кредит, деля между собой риски, это банки разного типа, во главе стоит инвестиционный банк, который проверяет заемщика, а другие банки просто дают деньги.

Второй способ - выпуск облигаций. Облигация – это долговая бумага, по которой обещают выплачивать проценты. Сейчас наиболее крупный облигационный рынок – еврооблигаций.

Третий способ – продажа акций.

Именно туда отправились искать деньги наши крупнейшие промышленные структуры.

Поставьте себя на место хозяина, допустим, “Норильского никеля”. У вас в руках есть крупнейший производитель платиновых металлов в Европе и в мире, Вы хозяин структуры мирового уровня, Вы миллиардер. Как эти миллиарды можно использовать для своих целей? Продать “Норильский никель” вы не можете – его никто не купит. К тому же продать – означает перестать быть Потаниным. Вы продаете платину и получаете доход, но если у твоей фирмы есть прибыль, значит, у тебя плохой бухгалтер. Это лозунг 1990-х гг. для всех структур (крупных, мелких…). “Я” сидел на финансовых потоках, т.е. занимался тем, что часть якобы затрат на производство использовал либо для своих целей, либо для новых проектов. Это было трудно, это было не легитимно и почти нелегально.

Как живут нормальные миллиардеры? Во-первых, они получают дивиденды, т.е. легально показывают прибыль, и часть прибыли решением акционерного собрания получают собственники в виде дивидендов. Во-вторых, их акции котируются на биржах, т.е. имеют некую цену, за которую их можно продать или купить в любое время и почти в любом количестве. 3-5 процентов всегда можно продать и получить свои деньги. Но для этого нужно, чтобы акции котировались на биржах. Отсюда стремление легализовать свой статус миллиардеров в легальной, легитимной и ликвидной форме. Легальной - это означает, что она не противоречит закону, легитимной – это означает, что общество признает такой способ получения дохода.

Мы все считаем, что плохо, когда есть богатые и бедные, но, тем не менее, право собственника на дивиденды никогда оспариваться не будет. Ликвидность означает, что я могу переводить свои активы из одной формы в другую. Из денежной в неденежную, и наоборот. Т.е. я свои акции могу продать. Я могу выпустить облигации, на которые рынок мне выдаст деньги и т.д.

В России нет даже никакого сопоставимого с потребностями промышленности финансового и фондового рынка. Нужно идти на Запад. Потребности производства требуют выхода на мировые фондовые рынки.

Но это как в анекдоте: ”Осталось уговорить князя Серебряного”. Хотеть выходить со своими активами на мировой рынок – ново. Надо, чтобы тебя увидели, но увидеть смогут, если ты достаточно крупный. Надо, чтобы тебя признали похожим на то, что можно продавать, покупать, кредитовать и т.д.

При всем моем уважении к России – наша страна маленькая в экономическом смысле. Какой бы великой в других аспектах она ни была. Российские компании, за исключением “Газпрома“ и еще двух-трех, тоже компании маленькие. Поэтому, чтобы российские структуры получали кредиты, выпускали облигации и котировались на бирже акций, они должны быть похожи на то, что требует мир. На то, что уже есть на рынках. Брокер видит русского эмитента и понимает, что он похож на мексиканского, на нигерийского, на турецкого и на прочих, которых он привык рассматривать в крупных развивающихся странах (ни с Европой, ни с Америкой сравнить нельзя – сравнивают с тем, что уже предлагают другие развивающиеся страны). ”Если не похожи, не куплю. И не так много потеряю”, что означает на брокерском жаргоне: ”Закроем лимиты на Россию”.

В Китае все наоборот - можно под него подстраиваться самим, китайских эмитентов можно смотреть штучно и можно их покупать по кредитованию, даже если они не похожи на то, что делается в мире. Коммунистическая партия в Китае не мешает миру работать с Китаем как со страной с рыночной экономикой и делать там большие деньги.

Россия немного не такая. Чтобы войти в мир, надо под этот мир подстроиться. А наша интегрированная бизнес-группа 1990-х ни на что в мире не похожа. Нужно реструктурировать крупный бизнес так, чтобы он был приемлем для мировых портфельных инвесторов. Для тех, кто покупает небольшие портфели акций, для тех, кто покупает небольшие проценты облигаций и просто хочет на этом делать деньги, а значит, хочет просто понимать, что он покупает.

Для стратегических партнеров, для которых наши компании являются кооперантами, наши бизнес-группы и так понятны. Не нужно “Газпрому” быть прозрачным, чтобы взаимодействовать со своими западными партнерами. У них тридцать лет успешных взаимодействий и будет еще пятьдесят. Но самые большие деньги - это деньги портфельных инвесторов. За них мы боремся, следовательно, перестраиваемся. Как перестраиваемся? Тут становится ясно, что надо перестраивать все.

На смену группе приходит компания. Группа - это конгломерат, не связанных между собой бизнесов, это нечто непрозрачное и по собственности, и по доходам. Компания – это один основной бизнес: либо ты занимаешься алюминием, либо ты занимаешься автомобилями. Поэтому внутри “Базового элемента” появляются две компании: “Русский алюминий” и “Руспромавто”.

Какие бывают компании? Бывают компании, основанные на логической цепочке: добыча, переработка, торговля нефтепродуктами. Бывают дифференцированные компании – компании, которые имеют несколько равных продуктов: сок, минеральную воду, молочные продукты (Wimm Bill Dann) – пищевая промышленность, относительно близкий бизнес. Есть компании, сфокусированные на одном продукте: “Русский алюминий” - первичный алюминий и ничего больше. Зато третья компания мира по производству.

У компании, как правило, уже понятная структура собственности. Выстраивается некая пирамидальная структура, во главе которой ясно, кто находится. Норильский никель один из первых раскрыл структуру собственности: мы выяснили, что формально им владеют Потанин и Прохоров, Дерипаска владеет “Русским алюминием” и т.д. Но до сих пор никто точно не знает, каким реально процентом акций “Лукойла” владеет его менеджмент.

Итак, первый ключевой сдвиг - по группам-компаниям.

Второй ключевой сдвиг - от российской специфики к мировым стандартам. Компании должны быть выстроены. Какие требования предъявляет мировой стандарт? Во-первых, это хорошее корпоративное построение: это вещи, связанные с отношением крупных и мелких акционеров, это защита прав мелких акционеров и, вместе с тем, недопущение шантажа с их стороны. Существует такое понятие, "корпоративный стервятник", - это тот, кто покупает мелкий пакет, чтобы потом мешать компании и требовать откупа. Во-вторых, это отношения между акционерами и менеджерами, это возможность контроля со стороны акционеров через Совет директоров за действиями наемных менеджеров. Третье – это дивидендная политика, когда уставным образом закрепляются некие правила выплаты дивидендов (сколько ты платишь, когда, каким образом и по какой схеме).

Нужно, кроме того, иметь интернациональный исполнительный менеджмент. Во всех крупных компаниях на важных должностях уже есть менеджеры-иностранцы.

Что еще более интересно – это непрофильные активы. Не все, что выгодно иметь в России, признается правильным в мире. То, что не признается правильным в мире, нужно продавать. Иначе тебя не поймут. Пример: “Лукойл”, компания, которая первые десять лет работала по принципу “все мое ношу с собой”: свой банк, своя страховая компания, своя строительная организация, своя буровая фирма и т.д. В 2002-2003 году было официально внедрено новое руководство: “Мы создали очень эффективную компанию, но наши акции почему-то не растут”. Теперь это даже не эффективность в России, а рост акций на мировых рынках. И сразу после этого стали избавляться от вроде бы действенных, но не принятых проектов. Не принято в мире, чтобы нефтяная компания сама бурила. Есть мировые буровые фирмы, которые разрабатывают месторождения. Вы платите им, они бурят, потом уходят. Вы добываете. Поэтому сразу начинается продажа “Лукойл-бурения”. То же самое “Лукойл-нефтегазстрой”. То же самое и с танкерами.. Они создали свой флот нефтяных танкеров, и как только они получили свой последний заказанный, они их всех продали. Танкеры строятся долго, поэтому, когда они их строили, они не думали, что основная цель – это эффективные перевозки.

То, что банк они продали - это естественно. Был “Петрокоммерц-банк”, который на 100% принадлежал “Лукойлу”, теперь, если есть 15%, то это уже хорошо.

Можно привести еще примеры, но мы ограничимся этим. Не только управление, но и сама производственная структура выстраивается так, чтобы это было понятно и привычно для мира, а не по критерию текущей эффективности для России. Про экономику это все.

Теперь поговорим о политической экономике. Потому что следующий сдвиг - это сдвиг от административного ресурса к деньгам инвестиционных инвесторов. Что такое бизнес 1990-х годов? Это бизнес, в котором важнейшим элементом был административный ресурс, т.е. связь с конкретным чиновником. Его хорошее отношение к тебе, которое превращалось в конкурентное преимущество. Т.е. тебе позволялось то, что не позволялось другим. С тебя не требовали то, что требовали с других. Таким образом, у тебя появлялась возможность для роста, для экспансии, для более высоких прибылей и т.д.

Последние пять лет - это не то, что исчезло (как всегда, приятно иметь “своего” губернатора) - это стало просто менее важным., потому что те сотни миллионов, которые ты можешь получить вне кредита в виде денег, полученных за акции, в результате IPO (первого публичного выхода на биржу) или в виде выпущенных облигаций дают несопоставимые возможности для того же роста, для тех же проектов, для той же эффективности по сравнению с дружбой с чиновником. В итоге, то, что было в заглавии - это конец олигархов.

Последний сдвиг – это сдвиг от олигархов к лоббистам. Что это означает? Вернемся к тому, что мы говорили, когда давали определение слову “олигарх”. Олигарх - это тот, кто связан с властью. Тот, кто использует власть для достижения целей в своем бизнесе. Хорошо ли иметь олигарха во главе фирмы? Вроде бы очень хорошо, можно использовать политический ресурс. А вот для достижения целей на мировом рынке это не хорошо. Об этом давно известно. Как минимум с 1970-х гг. Наличие олигарха во главе того, чьи акции ты покупаешь, это не преимущество, это дополнительный риск. Следовательно, олигархическое поведение становится не выгодно самим хозяевам, основным акционерам, самим владельцам.

Поэтому тема покупки министров, тема проникновения во власть неактуальна. На данный момент актуальна признанная в мире форма - лоббирование, т.е. взаимодействие с властью по поводу конкретных законов, конкретных постановлений с помощью либо своих легальных представителей в парламенте, либо каких-то ассоциаций, союзов и т.д. (это коллективное лоббирование).

Я не снимаю вопрос о политике, обо общественном отношении к крупному бизнесу, но потребности, требования инвесторов мирового фондового рынка, которые стали ключевыми для наших структур, приводят к тому, что и административный ресурс, и олигархическое поведение становятся контпродуктивными и потому постепенно сворачиваются.

Я закончил содержательное изложение, но есть одно замечание: моя картинка нарочито гладкая, ровная и оптимистичная. Я вовсе не утверждаю, что так оно и есть на самом деле, что этот линейный процесс ведет нас к всеобщему счастью, но о всех подводных камнях можно поговорить в дискуссии.



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..