О войне как на войне

Почти сорок лет она работала в «Комсомольской правде», записав в качестве ее корреспондента тысячи воспоминаний участников Великой Отечественной из т.н. рядового состава. Названия ее 40 книг красноречиво говорят об этом: «Женщины в солдатских шинелях», «Передовая начиналась в цехе», «Сталинград. Улица Карусельная», «Улица среди окопов», «Воспоминания детей военного Сталинграда», «Тайны разведки», «Солдаты невидимой войны», «Дети Сталинграда», «Колокол на Долгом лугу»...

В 60-70 годах прошлого века именно Людмила Овчинникова совершила поворот в отечественной журналистике от парадно-героического восприятия войны к её человеческому измерению, обратившись к судьбам санитарок и водителей, телефонистов и минеров, партизан и солдатских матерей. Свои расследования и архивирование бытовой стороны войны Овчинникова продолжила затем в «Российской газете», «Трибуне», «Труде». Ее рассказы и повести публиковались в журналах «Юность», «Москва», «Звезда». Последние годы долгой жизни (она ушла после своего 90-летия) Людмила Павловна была постоянным автором «Столетия», опубликовав на сайте несколько десятков материалов, некоторые из которых вошли в сборник Фонда исторической перспективы «Почему мы победили» (2020).

Интерес Людмилы Павловны к рядовым войны не случаен. Она сама подростком провела 164 дня под бомбежками в подвале своего сталинградского дома на улице Карусельной, которая оказалась передовой линией величайшей битвы Великой Отечественной. Сохранился снимок, сделанный фронтовым фотокорреспондентом, где Люся с одноклассниками на уроке в подвале. Эту девочку с лучистыми глазами, которые видели и запоминали все детали той затворнической жизни под разрывами снарядов, до глубины души и на всю жизнь потрясло благородство наших солдат. Рискуя каждую минуту расстаться с собственной жизнью, они находили минуты внимания заботе о детях, буквально спасая их от голодной смерти котелком каши из военно-полевой кухни. Есть у Людмилы Павловны рассказ и об этом, фрагменты которого публикуем здесь в память о большом и верном своей теме журналисте.

Концентрат пшенной каши

Я сижу в углу на деревянном топчане и смотрю, как светлеет крохотное окошко нашего подвала. Из темноты постепенно проступают исщербленные пулями бревна соседнего дома. Все в подвале уже проснулись. Но никто не встает и не разговаривает. Дождались еще одного дня, но не знаем, доживем ли до вечера. Время на войне ощущаешь совсем иначе, чем в другой, обычной жизни.

Стены подвала трясутся от близких разрывов. Мы оказались в огненном кольце. Позади – Волга. Впереди на бугре – немцы. На нашей улице Карусельной идут бои. Мы укрылись под деревянным домом. Нас здесь – три семьи. Три женщины и восемь детей. Вход в наше убежище маскируем досками.

Передовая пересекает нашу улицу. Это примерно 500-600 метров от нас. Мимо нашего подвала бойцы ползком и бегом пробираются к переднему краю. Туда идут молодые, здоровые. Обратно санитары волоком тащат израненных, искалеченных.

Санитары спускают к нам в подвал раненых, чтобы дождаться темноты. И наши матери рвут для перевязок оставшиеся полотенца, белье, тряпки. Если немцы ворвутся, пощады не будет. Но никогда и никому в нашем подвале не отказали в помощи. У нас – одна судьба.

Однажды из нашего подвала стреляли двое пулеметчиков. Один из них – невысокий, широкоплечий, лицо – ясное, добродушное. Пока они стреляли, то будто держали в руках наши души. Ночью ушли. Через день утром поднялась набрать в ведерко снега – его мы растапливали. И вдруг увидела то, что разум мой отказывался понять. На снегу лежало тело того самого пулеметчика. Голова и лицо были нетронутыми, а ребра торчали наружу. Я, онемела. Как может такое происходить на свете?!

На печурке дребезжит пустая кастрюля. Питаемся вместе. Чего только не пришлось есть за эти месяцы! Варили с осени траву-лебеду, кто-то сохранил мешок с шелухой от проса, ели кошек и собак.

Десятилетний Толик разведал дорогу в Банный овраг, где стоят солдатские кухни. Он уже приносил оттуда кашу. Сегодня я тоже поползу в овраг. Толик убеждает, что погода самая подходящая – метет метель, плохая видимость, можно затеряться в этой круговерти.

Но– будто огромные бочки катятся по воздуху – гремит канонада. Даже если зароешься в землю, все равно будешь слышать, как смертоносное железо сечет воздух и землю. Сколько шагов ты успеешь пройти, прежде чем настигнет осколок или пуля? Все мое нутро сковано смертной тоской.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем в шлаковых отвалах начинается тропинка в овраг. Пробираюсь по ней к Волге. Топчусь около солдатской кухни. Пахнет гороховым супом. Но я никак не могу решиться толкнуть дверь землянки. Вижу рядом воронку, в которой схваченная морозом горка картофельных очисток. Я спускаюсь вниз и быстро собираю их. «Откуда ты, девочка?» На краю воронки стоит военный в белом овчинном полушубке. «Я с Карусельной. Мы там в подвале», – говорю почему-то с испугом. Глянув на мое ведерко с очистками, военный сказал: «Пойдем, покормлю тебя».

В землянке тепло. Военный ставит передо мной котелок с необычайно вкусным гороховым супом. Он смотрел на меня с такой добротой, что душа моя, скованная страхом, обмякла и затрепетала от благодарности.

А офицер достал из вещмешка и пододвинул ко мне брикеты пшенной и гороховой каши. Это целое богатство для нашего подвала! Сижу, разомлевшая в тепле, и еще не знаю, как важно будет для меня все, что происходит сейчас в землянке, из которой виден свинцовый волжский лед.

Впервые я стала осознавать, какое чудо может сотворить человеческая доброта.

Овчинникова Людмила Павловна – член Союза журналистов России, Союза писателей России, почетный житель города Волгограда (Сталинграда), автор 40 книг о Великой Отечественной войне, основатель сообщества «Дети Сталинграда». Лауреат премии Союза журналистов России за сборник «Дети Сталинграда» (2010). Лауреат высшей награды Союза журналистов России – Почетного знака «Честь. Достоинство. Профессионализм».

Фотографии из личного архива Людмилы Овчинниковой