На связи двух миров

«Дипломатия должна по мере надобности откладывать, предупреждать или вызывать войну». Эта фраза, принадлежащая канцлеру Германской империи Отто фон Бисмарку, витала в атмосфере торжественных  мероприятий, прошедших в середине ноября в разных концах планеты, приуроченных к столетию со дня рождения Анатолия Федоровича Добрынина – одного из самых выдающихся дипломатов  ХХ века, внесшего неоценимый вклад в сохранение мира между СССР и США.  

На протяжении недели российские и американские  государственные деятели, дипломаты и публицисты, забыв о внешнеполитических разногласиях, вспоминали посла, жизнь и карьера которого символизирует целый пласт в истории международных отношений. Выступающие  говорили о роли личности в истории ХХ века, о миссии посла ядерной сверхдержавы в условиях  холодной войны.  Некоторые из выступлений полностью состояли из цитат, взятых из  воспоминаний Добрынина – точных и хлестких характеристик, данных мировым деятелям и знаковым  явлениям своего времени.

Жизненный путь Анатолия Федоровича по обе стороны океана подробно изучает уже третье поколение специалистов по российско-американским отношениям.

Начало карьеры легендарного дипломата было типично для советского дипломата послевоенного времени. Родился в пролетарской семье, после окончания школы, подобно многим сверстникам, решил связать жизнь с авиацией, поступил в Московский авиационный институт, по окончании работал на должности инженера в конструкторском бюро Яковлева. Однако, время внесло свои коррективы в судьбу Добрынина. Подходила к концу Вторая мировая война, на повестке дня стояло послевоенное устройство мира, Советский Союз остро нуждался в специалистах-международниках, и одаренных молодых людей искали среди фронтовиков и заводской молодежи. Сложно предположить, как сложилась бы  история современности,  если бы молодого  инженера не пригласили  на  учебу в  Высшую дипломатическую школу. 

После серьезных колебаний будущий посол и заведующий международным отделом ЦК КПСС сделал выбор в пользу дипломатической  карьеры и вскоре блестяще защитил кандидатскую диссертацию на тему дальневосточной политики США.  При этом Анатолий Федорович на всю жизнь сохранил живой интерес к авиации. Его глубокие технические знания  в этой области явились одним из множества элементов, сложившихся в мозаику уникальной по своему масштабу личности Добрынина-дипломата, не хуже военных разбиравшегося в технических аспектах разоружения. 

Начиная с самых первых шагов дипломатической карьеры  проявился деятельно-волевой и независимый характер Добрынина, его феноменальная работоспособность в сочетании с необыкновенной  широтой кругозора.

Эти качества молодого дипломата привлекли внимание А.Я. Вышинского, занимавшего пост министра иностранных дел. Вскоре, всего лишь через год после поступления на службу в МИД, Добрынин получил предложение занять должность начальника учебного отдела министерства. Немыслимое  в наши дни назначение предполагало не только карьерный взлет до современного уровня  директора департамента, но и включало в число его подчиненных руководство МГИМО и Высшей дипломатической школы (современной Дипломатической академии).  Несмотря на открывавшиеся перспективы, имевший собственное понимание успешной дипломатической карьеры Добрынин отказался. Отказ молодого дипломата вызвал гнев министра и во многом определил дальнейшую судьбу Анатолия Федоровича.  Вышинский навсегда запомнил тот случай. Спустя  5 лет, в 1952 году, он наложил отрицательную резолюцию на предложение  кадров о назначении Добрынина послом в уютную и спокойную Швейцарию и направил  его  в первую длительную командировку за рубеж – «отрабатывать провинность»  советником посольства в Вашингтоне – самом эпицентре набирающего обороты противостояния сверхдержав.  Вскоре состоялось знакомство Добрынина с Молотовым, сложились его первые контакты с политическим истэблишментом Соединенных Штатов, хотя в тот момент ни сам дипломат, ни кто бы то ни  было,  не мог представить масштаба той роли, которую ему предстоит сыграть в истории советско-американских отношений.

Именно этой роли была посвящена приуроченная к юбилею дипломата конференция:  «Анатолий Добрынин и его наследие», состоявшаяся 18 ноября в Вашингтонском Центре внешнеполитических исследований имени Вудро Вильсона, в которой приняли участие американские и российские дипломаты, а также ведущие эксперты в области международных отношений. Открывая мероприятие, директор Центра Джейн Харман подчеркнула, что «Добрынин был буквально лицом советской внешней политики в годы холодной войны».

К началу шестидесятых годов Добрынина уже можно было назвать лучшим американистом Советского Союза – он имел опыт руководства североамериканским направлением Министерства иностранных дел и работы в Нью-Йорке на посту заместителя Генерального секретаря ООН. Неудивительно, что Н.С. Хрущев предложил именно его кандидатуру на пост посла СССР в США. Но вряд ли он или кто-то другой предполагал, что эта командировка затянется почти на четверть века, полные драматических внешнеполитических событий, когда судьба человечества порой решалась в нескольких кабинетах, и напрямую зависела от степени взаимопонимания между двумя из них: кремлевским и овальным.

В течение долгих лет работы в Соединенных Штатах А.Ф. Добрынин обеспечивал взаимопонимание между лидерами двух ядерных сверхдержав, выступая в роли связующего элемента двух социально-экономических  систем и двух концепций мироустройства. 

Выступавший  на конференции, посвящённой А.Ф.  Добрынину, бывший посол США в Москве Джеймс Коллинз назвал главным наследием Добрынина «людей, которых он воспитал, и понимание отношений между двумя странами». «Он был, как любой хороший дипломат, учителем. Если посмотреть на список тех, кто с ним работал, вы увидите, что он воспитал два, а то и три поколения советских и российских дипломатов», – отметил Коллинз.

Добрынин сумел выстроить теплые доверительные отношения с семью госсекретарями и шестью американскими президентами – Джоном Кеннеди, Линдоном Джонсоном, Ричардом Никсоном, Джеральдом Фордом, Джимми Картером и Рональдом Рейганом. О высочайшем уровне доверия, установившимся между послом и администраций США, свидетельствует тот факт, что Добрынин был единственным иностранным дипломатом , который входил в здание госдепартамента США через особый служебный вход, а в его кабинет была проложена специальная телефонная линия для прямой связи с президентом и госсекретарем США.

Автор внешнеполитической доктрины «сдерживания» СССР, крупнейший американский дипломат  Джордж Кеннан, долгое время бывший послом в СССР, называл Добрынина лучшим представителем советской дипломатической школы.

С самого начала работы на посту посла Анатолия Федоровича характеризовал особый подход к ведению переговоров и официальных бесед. Добрынин не брал с собой стенографистов, не прибегал к помощи переводчиков. Очень часто он приходил в Белый дом или госдепартамент один, а потом, возвратившись в посольство, полагаясь исключительно на собственную память,  готовил для  руководства СССР записи бесед, которые до сих пор поражают историков и американских участников переговоров точностью пересказа и глубиной анализа.

Высочайший профессионализм дипломата сыграл ключевую роль в урегулировании Карибского кризиса 1962 года,  разразившегося  практически сразу после приезда Добрынина в Вашингтон. В своих воспоминаниях об этом периоде он писал: «За долгие 24 года моей работы в качестве посла СССР в США пришлось пережить немало драматических и напряженных событий, которыми изобиловали советско-американские отношения в период холодной войны. Пожалуй, наиболее запомнившимся был опаснейший Карибский кризис 1962 года, впервые поставивший мир на грань ядерной катастрофы». В дни, когда решалась судьба мира, Добрынин сумел провести ряд конфиденциальных переговоров с единственным по-настоящему доверенным лицом президента Кеннеди – его братом Робертом, на которых был достигнут тот уровень доверия, который позволил  сверхдержавам осуществить взаимные уступки. При этом на лидеров обеих стран оказывали сильнейшее давление «партии войны» – представители вооруженных сил и оборонного комплекса СССР и «вашингтонские ястребы» – что и было причиной строжайшей секретности переговоров.

Начиная со второй половины 60-х годов, Добрынин, умело создавая предпосылки для взаимных компромиссов, внес неоценимый вклад в обеспечение уважения к стратегическим интересам и  авторитету Советского Союза в условиях войны во Вьетнаме, арабо-израильского противостояния, событий, так называемой «Пражской весны».

Министр иностранных дел России Сергей Лавров на вечере памяти А.Ф. Добрынина, проходившем в Москве 20 ноября, объяснил успех легендарного посла способностью «доходчиво объяснять американским собеседникам позицию и то, что мы сейчас называем "красными линиями" СССР».

Мнение российского министра подтвердил в Вашингтоне видный американский советолог Уильям Таубман, заявив в своем выступлении, что советский дипломат «замечательно объяснял обеим сторонам интересы друг друга, с целью избежать столкновений, которые могли бы привести к войне».

Не менее значимую роль авторитет Добрынина сыграл в подготовке к подписанию  Договора об ограничении систем противоракетной обороны 1972 года. Параллельно официальным переговорам в течение двух лет посол в обстановке строжайшей секретности согласовывал каждую деталь готовящегося соглашения с помощником президента США по национальной безопасности Генри Киссинджером. В ходе этих встреч,  до которых не были допущены представители военных ведомств и разведслужб обеих стран, особенно востребованными оказались знания Добрынина-авиационного инженера. 

Генри Киссинджер вспоминал о тех встречах: «Добрынин был свободен от склонности рядовых советских дипломатов к мелким препирательствам для демонстрации своей бдительности перед начальством; он понимал, что во внешних делах репутация надежности является важным капиталом. Человек тонкий и организованный, обаятельный внешне и внутренне, неизменно осмотрительный, Добрынин парил в верхних эшелонах Вашингтона с редким искусством. Сочетание незаурядного дипломатического таланта с апогеем подпиравшей его личные усилия советской геополитической мощи позволило Добрынину стать самым влиятельным послом СССР в Вашингтоне за всю историю советско-американских отношений».

По воспоминаниям людей, близко знавших Добрынина, на протяжении всей жизни он оставался искренним патриотом.

Воспитанный в простой русской семье, он любил и понимал Россию так, как может понимать только человек, имеющий корни и свободный от идеологических установок настолько, настолько это вообще было возможно в СССР.

Эту уникальную для советского посла черту Анатолия Федоровича с юмором подметил последний из президентов США, заставший легендарного советского посла. «А он разве коммунист? Это во всех отношениях приятная пара. Настолько приятная, что даже непонятно, как она может уживаться с советской системой» – отозвался о чете Добрыниных Рональд Рейган, когда узнал об избрании Анатолия Федоровича Секретарем ЦК КПСС.

Александр Бессмертных,  ученик Добрынина, впоследствии ставший послом в США, писал о том, как непросто его учителю было «с помощью тонкой нюансировки своих депеш отмежевывать геостратегические интересы страны от идеологической привязанности к «интернациональной солидарности».  Особенно много усилий пришлось А. Добрынину приложить для защиты приоритета исторически сложившихся геополитических интересов Советского Союза – преемника Российской Империи – над примитивными идеологическими постулатами солидарности мирового пролетариата. Особенно остро эта дилемма  проявлялась в период правления Никсона, который очень болезненно реагировал на любую попытку Советского  Союза выйти на новый виток стратегического противостояния, поддержав очередную «национально-освободительную»  войну в Африке или Индокитае. 

На рубеже 80-х годов Анатолий Федорович внес принципиально значимый вклад в подготовку договора СНВ-2 и сохранение взаимного доверия в отношениях Советского Союза и США в условиях ввода советских войск в Афганистан, конфликтов в Анголе и Никарагуа,  обострявшегося идеологического противостояния в странах арабского мира.

В начале перестройки многие ожидали назначения Добрынина министром иностранных дел. Его кандидатура действительно рассматривалась, но по неизвестной причине М.С. Горбачев остановил свой выбор на не имевшем опыта в международных отношениях первом секретаре ЦК КП Грузии. К сожалению, с именем Э.А. Шеварднадзе сейчас связывают исключительно внешнеполитические провалы, включающие в том числе, объединение Германии без учета интересов СССР и утрату страной важнейшего района в Беринговом проливе по соглашению между СССР и США «О линии разграничения морских пространств».  Добрынин тоже был приглашен в Москву, но на должность заведующего международным отделом Центрального комитета КПСС, к этому времени уже начавшего терять значимость и степень влияния на внешнюю политику СССР.

До конца своих дней Анатолий Федорович оставался принципиальным критиком  политики М.С. Горбачева, приведшей к утрате внешнеполитического влияния и последующему развалу СССР.

Более  двадцати лет после завершения дипломатической карьеры Добрынин занимался наукой, систематизируя свой многогранный опыт, писал воспоминания, выступал с лекциями. Его фундаментальный труд «Сугубо доверительно» стал настольной книгой каждого специалиста,  изучающего российско-американские отношения. 

К воспоминаниям Добрынина до сих пор  апеллируют во время президентских кампаний, цитируют во время слушаний в Конгрессе.

Отношение к личности Анатолия Федоровича и то внимание, с которым отнеслись к празднованию юбилея посла не только в России, но и Соединенных Штатах в условиях нарастающей напряжённости, вселяют уверенность в том, что у политиков обеих стран сохраняются возможности найти взаимоприемлемый компромисс и не допустить окончательного возвращения к временам холодной войны. Для этого достаточно обратиться к опыту легендарного посла, значимость личности и авторитет которого оказались столь велики, что до сих пор сводят за одним столом извечных геополитических соперников – Россию и США.