Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024

Её передовая

Вклад в Победу женщин-тружениц столь же весом, как и подвиг фронтовиков
Владимир Киселёв
04.05.2016
Её передовая

Из прикроватной тумбочки Антонина Скопина извлекает главное своё богатство —  медали. Распутав белый шнурок, затянувшийся на матерчатом мешочке узелком, достаёт награды и раскладывает на койке поверх покрывала: «Ветеран труда», «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «60 лет Победы», «65 лет Победы»….  Вдруг спохватывается: «А последнюю я и забыла вытащить, юбилейную…». «70 лет Победы» труженице тыла  вручили  в Пустозерском доме-интернате Ненецкого автономного округа. Антонина Васильевна здесь самая старшая — ей 92 года.

Руки у Антонины Скопиной сноровки не утратили – вон как споро с узелком справилась. Но глаза в последнее время сильно сдали. А ещё стали отказывать ноги. Она привыкла регулярно гулять во дворе. Сейчас — не может, разве в коридоре подольше посидит, свежим воздухом из форточки подышит. Дело даже не в том, что в приспособленной когда-то под дом престарелых и инвалидов жилой трёхэтажке нет лифта и пандуса для колясок. Неходящих бабушек и дедушек, когда нужно, на улицу выносят на руках. Просто ветрено ещё, промозгло. Вот и ждёт с нетерпением, когда наладится погода и можно будет погреться на солнышке.

 – Сколько же у вас трудового стажа, Антонина Васильевна? – спрашиваю.

 – Да я и не помню, – улыбается смущённо. – Три класса только закончила, а всё остальное время работала. До тех пор, пока из села сюда не привезли. В восемьдесят лет не стало уже сил печку топить да воду носить.

Она высокая, стать с возрастом не утратила, а ладони — небольшие, работой не разбиты, для крестьянки на удивление аккуратные. Хотя, как представишь, сколько всего ими переделано, сердце сжимается...

На новую родину

В Ненецкий округ Тоня Скопина попала в 1943 году. Приехали с мамой, братом Володей и сестрой Мирой. Думали на время, оказалось — навсегда.

Их семья жила в маленькой, на семь дворов, деревушке Верхние Скопинцы Кировской области. Отец рано умер от тифа. Мама работала в колхозе «Россия» и тянула пятерых ребятишек. Перед войной самого старшего, Афанасия, призвали на срочную, служил где-то под Уфой. Когда фашисты перешли границу, их воинскую часть бросили навстречу стремительно смявшей передовые рубежи советской обороны и покатившейся вглубь страны вражеской лавине. И так получилось — судьба ли благоволила, или Господь помог — но идущий на запад эшелон остановился на железнодорожной станции «Лянгасово».

До их родной деревни – всего полтора километра. И красноармеец Афанасий Скопин метнулся домой. Заскочил в избу, обнял маму, простился и бегом обратно. Больше от него вестей не было...

За годы Великой Отечественной только фронтовиков погибло около 9 миллионов человек. Но её начало было поистине страшным. Тысячи и тысячи бойцов, остановивших ценой жизни не знавшую до того сбоев немецкую военную машину, растворились в вечности, не оставив после себя родным ни письма, ни похоронки, ни извещения «пропал без вести».

«И во всём этом мире, / До конца его дней,/ Ни петлички, ни лычки/ С гимнастёрки моей...» – эти пронзительные строки Александра Твардовского о каждом из них.

Скопины и до того жили трудно. А в войну вовсе стало голодно. Выручал огород и особенно то, что держали корову. Тоня, старшая дочка, подоит. Мама, когда на колхозных работах не занята, отмахает пёхом больше десяти километров до Кирова, продаст, купит хлеба. И до следующего раза.

Как-то встретила в городе вербовщиков, зазывавших народ на Север. Златых гор не сулили, но обещали, что жильём там обеспечат и с кормёжкой проблем не будет. А работа Скопиных не пугала, они никогда не бездельничали. Ну и засобирались в путь. Поехали, правда, без Зои, средней сестры. Та упёрлась: не поеду на чужую сторону, дома и стены помогают. Ну и что с ней сделаешь, силком не потащишь...

Добирались до нового места жительства долго. Сначала на поезде до Архангельска. Потом морем до населённого пункта Белушья. Оттуда - катером, до деревни с показавшимся Тоне немного чудным названием Снопа. Сначала думала, что это от исконного крестьянского слова «сноп», оказалось — по имени речки, на которой деревенька угнездилась. Из Кирова семья отправилась летом, в Снопу прибыли уже осенью. По пути, 22 августа, Тоня встретила день рождения, ей исполнилось 19 лет. Ну что прежде видела простая девчонка из сельской глубинки? А тут сразу такой калейдоскоп перемен. Особенно поразило море, вода до горизонта, ещё и в шторм попали, даже тумбочки падали.

 – А какие щели высокие на Снопе, глаза не хватает! – вспоминает первые впечатления от встречи с Ненецким округом Антонина Васильевна.

Это она теперь так говорит, на местный манер — щели. Тогда называла берегами.

На постой Скопиных устроили к Александру Ивановичу и Вере Дмитриевне Кокиным.

- Приветливо нас встретили, не косились, за спиной не шушукались, напротив — помогали чем могли. Кокины бездетными были. Нам свою комнату освободили, а сами перебрались в горницу, – рассказывает Антонина Васильевна. – Мы хорошо жили. Смастерили полати, спать есть где. Печку натопим — тепло. А что ещё надо?.. 

Вкус рыбацкого счастья

Почти сразу, не успели новосёлы толком оглядеться, маму устроили конюхом в колхоз. Мира принялась косить и возить сено. Володя уехал в Нарьян-Мар учиться на моториста. А Тоню отправили на путину. Вплоть до победного мая 1945-го её передовая была здесь. Да и потом не сразу появилась возможность перебросить девушку на более лёгкие работы. Хотя в колхозе это понятие – лёгкие работы – весьма относительное...

 – После войны я дояркой была, телятницей, корма таскала, сено заготавливала, когда клуб построили, убиралась там для приработка. Но с рыбным промыслом ничто не сравнится, ох какой же он трудный, – вздохнула.

Да, путина занятие совсем не женское. Но это по меркам мирного времени, а у войны свои суровые законы. И спрос за их исполнение самый жёсткий. Однако жёны и дочки, заменившие на промысле мужчин, трудились не за страх, а за совесть. Понимали: рыбы для нужд фронта надо много.

Ловили её круглогодично, с перерывами разве что на ледоход и весеннюю распуту, как говорят на Крайнем Севере.

 – Рыбацкий стан был в устье Снопы, километрах в двадцати от деревни. Но это если рекой добираться. По прямой вдвое короче, – уходит мыслями в прошлое Антонина Васильевна. – Там срубили дом на две комнаты, сложили русскую печку. Вот только мыться приходилось в деревне. Она вроде и не далеко, однако так наломаешься порой на рыбалке, что через силу идёшь, ноги за собой волочишь. Когда на стане баню поставили, стало легче.

Ловить селёдку в Чешской губе Баренцева моря начинали с ранней весны. Карбас большой, тяжёлый. На вёслах четыре женщины. В разгар путины, когда не хватало рабочих рук, то и трое. Поставят стену из сетей, потом вторую... Затем выбирают. Но тут как повезёт, рыбацкое счастье переменчивое. Бывало, карбас чуть не вровень с бортами загрузят рыбой, грести замаешься. А когда и пустыми возвращались. Случалось, даже без сетей.

 – Рулевым всегда был опытный пожилой рыбак из тех, кого на фронт не взяли. Выйдем на лов, и погода вроде хорошая, но он всё посматривает: откуда ветер дует, не меняется ли, облака не темнеют, как волна себя ведёт. Шквал может налететь мгновенно, и если не перевернуть, то в открытое море унесёт, никаких сил не хватит выгрести, – объясняет Антонина Васильевна. – Иногда скомандует рулевой, мы всё бросаем и к берегу поскорее – лучше снасти потерять, чем жизнь.

Вот так намашутся вёслами до кровяных мозолей, натягают тяжеленные мокрые сети, вернутся на стан и над костром заскорузлые руки отогревают. Кухарка тем временем горячую воду готовит, чтобы их распарить и хоть как-то в порядок привести.

А тяжеленные, под сто кг, носилки таскать двум женщинам при разгрузке улова, да на крутизну, ещё и ноги в песке вязнут — это как?

Часто ходили бить нерпу и морского зайца (один из самых крупных тюленей, обитающих в водах Северного Ледовитого океана). Зверь этот пугливый, у гребца особая сноровка должна быть, чтобы приблизиться к нему. У Тони получалось, и охотники её уважали, знали — не подведёт. Но однажды всё едва не закончилось гибелью.

За нерпой в тот раз отправились по чистой воде двумя карбасами. Далеко уже от берега были, когда изменившийся ветер погнал в залив лёд. Круто развернулись и изо всех сил погребли обратно. Но лёд их всё-таки догнал. Один карбас успел проскочить в реку и, прижимаясь к обрывистому берегу, пошёл против течения. А их лодку напиравшие льдины опрокинули. Ухнули с головой. Однако, вынырнув, Тоня почувствовала под ногами дно. Их спас звеньевой. Знал, что в этом месте круто поднимается песчаная отмель, потому и правил сюда. От обжигающей холодом воды перехватило дыхание, движущийся лёд подминал под себя. Время пошло на секунды. Звеньевой, стоявший в ледяной каше по грудь, схватил одну женщину и швырнул на мелководье — откуда только силы взялись? Потом — другую. Последней — Тоню.

Выбрались на высокий берег, где и дождались подоспевшую с рыбацкого стана помощь. Благо, он был недалеко.

- Подрогнуть пришлось. Не сразу получилось карбас за нами прислать. Лед густо шёл. Но насмерть мы, конечно, всё равно бы не замерзли, не зима ведь, – философски заключает Антонина Васильевна.

Из одного металла льют...

медали - копия.JPGЗимой промышляли на реке навагу и корюшку. Тоже нелёгкое дело. Чтобы поставить рюжу – рыболовную снасть с большими обручами – надо выдолбить пешней и очистить от обломков льда здоровенную полынью-иордан. Для крыльев – длинных сетяных полотен, требуется две проруби поменьше. И так по всему участку.

Пока кут с уловом вытащишь — запаришься. Верёвку на плечо и пошли гуськом, потянули будто бурлаки. А из жара – сразу в холод. Начинаешь на морозе рыбу из сети голыми руками выбирать, до судорог их сводит. Особенно когда ветер.

– Почему голыми-то? – интересуюсь. – Есть же брезентовые рукавицы.

– Кожаные ещё лучше, – подхватывает Скопина. – Только нам ничего казённого не давали. В своём работали. А мне, приезжей, где нужную экипировку взять? Поначалу только одни рукавички и были. Я их берегла, чтобы не смочить. Потом мама прислала с оказией на стан другие. Стало полегче.

...И так изо дня в день. Неделями, месяцами, годами. Мы привычно произносим по случаю крылатые поэтические строки: «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд».

А для Антонины Васильевны Скопиной и других тружениц тыла они наполнены особым содержанием. Вклад в Победу не щадивших себя женщин и совсем молоденьких девчонок столь же весом, как и подвиг фронтовиков.

Слёзы Победы

Так уж вышло, что в победный майский день Тоня Скопина была не на рыбацком стане, а в Снопе.

Узнав по радио, что войне — конец, бригадир Изосим Иннокентьевич Кокин влез на бочку и держал оттуда речь. А Тоня слушала, будто во сне, и никак не могла отделаться от мысли – а чего он с бочки-то выступает? Потом сообразила: а как иначе, трибуны, соответствующей торжественному моменту, в деревне нет. И только тогда она наконец осознала, что война закончилась. Вспомнила сгинувшего бесследно брата Афанасия. Подумала, что сейчас ему было бы уже 25 лет. И заплакала. Плакали и многие односельчанки. Их родным тоже было не суждено вернуться домой.

г. Нарьян-Мар

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..