История его рода — история России

Бог наградил его светлой памятью, пытливым умом, незлобивым характером и по-детски чистой открытой душой. В своей жизни он всегда следовал девизу, начертанному на фамильном гербе: «Молись и надейся!» Так и живет, не держа ни на кого обид, радуясь каждому наступившему дню.

Он знал Александра Александровича Пушкина, старшего сына поэта (встречал его в своем родительском доме), Сергея Есенина и Айседору Дункан (пил с ними на кухне чай), Марию Ульянову (приходил к ней за помощью, когда его, студента, исключили из института за непролетарское происхождение)…  

История его рода — история России.

По линии своих предков Ржевских родословие Дмитрия Алексеевича восходит к легендарному князю Рюрику, княжение которого и считается началом русской государственности.  

Родоначальник рода — «иноземец из Швеции» Гарольд Вульф — прибыл в Россию в царствование Алексея Михайловича. Был наречен Гаврилой и за свою верную ратную службу произведен в полковники. А его младшему сыну Петру были пожалованы земли в Тверской губернии. Там, в Старицком уезде, и выросли позднее родовые усадьбы с такими знакомыми пушкинскими названиями: Берново, Малинники, Павловское.  

В «Вульфовых поместьях» любил бывать Александр Пушкин. У тверских Вульфов Пушкину жилось и писалось на славу. Здесь в разные годы написаны им стихотворения «Анчар», «Зимнее утро», «Цветок», «Поэт и толпа», завершена седьмая глава «Евгения Онегина».  

Неподалеку от господского дома в Бернове был таинственный «русалочий» омут, и, как гласит семейное предание, именно Вульфы поведали поэту легенду о несчастной любви дочери мельника.  

Как память о тех далеких днях, хранится у Дмитрия Алексеевича старинное кресло из мореного дуба, с плетеными сиденьем и спинкой, с подлокотниками, увенчанными львиными головами.

Прежде оно стояло в кабинете Александра Сергеевича, что был отведен ему в берновском доме гостеприимным хозяином, и, по фамильным воспоминаниям, в нем любил сиживать у камина поэт.

В Дмитрии Алексеевиче удивительным образом соединились, казалось бы, два несовместных качества — он ревностный хранитель семейных раритетов и бескорыстный даритель. От многих памятных вещей, которые Вульф передал российским музеям, остались лишь черно-белые фотографии, вклеенные в домашний альбом, да краткие описания.  

Перелистываю страницы. На снимке — медный посеребренный поднос с родовым гербом Вульфов (волк с мечом в поднятой лапе и с клеймом 1826 года). Поднос подарен московскому пушкинскому музею на Пречистенке. Туда же попали и фужеры тонкого венецианского стекла работы конца восемнадца-того века с гербом Ржевских.  

Собрание сочинений Байрона в 13 томах (издание 1819 - 1823 гг.) с рукописными пометками на страницах (возможно, эти книги читал сам поэт!), уникальный географический атлас за 1837 год с искусными акварелями были переданы в Тверской краеведческий музей.  

Экспозиция пушкинского дома-музея в Бернове благодаря Дмитрию Алексеевичу пополнилась старинным диваном из красного дерева, двумя секретерами и ломберным столиком.  

А сколько еще исторических книг, писем и документов пожертвовано Вульфом отечественным архивам и музеям!

Но даже в нынешние времена, получая обычную среднестатистическую пенсию, он не жалеет о своих бесценных дарах.  

На одной из стен в гостиной соседствуют охотничья двухстволка и старинная подзорная труба. Шомпольное ружье с инкрустированным прикладом, работы варшавского мастера Сосновского, было сделано в начале XIX века и некогда принадлежало владельцам Берново. Дмитрий Алексеевич полагает, что с ним мог охотиться сам Пушкин, ведь он подолгу гостил в тверских краях.  

А вот имя владельца подзорной трубы известно доподлинно — им был вице-адмирал российского флота, известный мореплаватель, дважды совершивший кругосветное плавание, Василий Михайлович Головнин. С помощью этой подзорной трубы им было совершено девять географических открытий, носящих ныне имя славного адмирала.  

Василий Михайлович Головнин — родной прадед Дмитрия Алексеевича Вульфа. Внучка вице-адмирала, красавица Наталья Сергеевна Головнина, став женой подполковника лейб-гвардии драгунского полка Алексея Николаевича Вульфа, соединила две известные в России фамилии. В этом семействе и родился Дмитрий Алексеевич.  

...И не столь давно правнук адмирала был приглашен в Японию на открытие памятника своему знаменитому предку — Василию Головнину.  

Предыстория такова. В 1811 году русский военный шлюп «Диана» подошел пополнить питьевой запас к острову Кунашир, где вся команда вместе с адмиралом была пленена японцами.

Долгих два года провел в плену Василий Михайлович Головнин, но за это время он сумел подружиться с японцами и даже составил для них русскую азбуку.

Из неволи его вызволил японский купец и мореход Такада Хакей. Спустя почти два столетия его праправнук, токиец Такада Кашити, разыскал правнука Головнина и побывал в его московской квартире. А потом и сам Дмитрий Алексеевич отправился в страну Восходящего солнца...  

Памятник был торжественно открыт неподалеку от Осака: на восьмитонной базальтовой глыбе, специально доставленной с Кунашира — места пленения Головнина, — в вечном рукопожатии застыли бронзовые фигуры русского адмирала и его японского побратима.  

Дмитрию Алексеевичу Япония понравилась — удивительная страна, где древние традиции мирно уживаются с самыми совершенными технологиями. Но и сам Вульф стал для японцев «русским чудом» — они не переставали удивляться жизненной энергии и оптимизму человека, столь не похожего на почтенного старца.  

О своих славных предках Дмитрий Алексеевич может рассказывать часами. Вот портрет его прапрадеда Алексея Андреевича Ржевского, действительного тайного советника, камергера и поэта. Он был женат вторым браком на Глафире Алымовой, выпускнице Смольного института благородных девиц. Рядом — копия ее портрета кисти Левицкого. Художник запечатлел юную Глафиру играющей на арфе.

С рассудительной Алимушкой, как ее называли подруги, любила пошептаться сама Екатерина Великая. Знала, что ее любимица не выдаст сердечных тайн.

Слыла Глафира Ивановна и отменной танцовщицей, с ней открывал балы великий князь Павел Петрович, будущий император Павел I.  

Когда после венчания ее с Алексеем Ржевским в дворцовой Царскосельской церкви Павел преподнес новобрачной букетик золотых цветов с искрящимися на них бриллиантовыми каплями, Глафира Ивановна с достоинством отвергла сей дар: «Я еще слишком молода, Ваше Величество, и не заслужила столь щедрого подарка».  

Узы Гименея оказались прочными: сам Державин в оде «Счастливое семейство» воспел супружеский союз Ржевских. В том браке родились трое сыновей и дочь. Один из сыновей, Павел Ржевский, кутила и бесстрашный гусар, вместе с русскими войсками вошел в Париж в победоносном 1814 году. Был флигель-адъютантом самого императора Александра I.  

«Представьте себе, — рассказывает Дмитрий Алексеевич, — парижане преподнесли ему необыкновенной красоты часы из Лувра... за гуманное отношение к побежденным».  

Его родной брат Константин Ржерский, прадед Дмитрия Алексеевича, в молодости предавался любимой гусарской забаве — карточной игре. У Дмитрия Алексеевича остались письма его прапрабабушки Глафиры Ивановны, где та с материнской нежностью предостерегает сына от пагубной страсти. Видимо, материнские наставления были услышаны — Константин Ржевский остепенился и стал прекрасным мужем и отцом. В его семье и выросла дочь Леонида, связавшая свою судьбу с Николаем Петровичем Вульфом, будущим орловским вице-губернатором.  

Редко их можно увидеть, портреты предков, в современных типовых квартирах. Да и мало кто из нас может назвать имя своего прадеда, а тем более прапрапрадеда.  

Иногда — из-за лености и нелюбопытства, как писал поэт, чаще — по причинам уважительным: сколько семейств разметали по белу свету войны и революции, пронесшиеся над Россией.  

Дмитрия Алексеевича счастливо хранит его «наследственная сень», но и он бережет семейное наследие, честное имя далеких предков. В своей долгой жизни ему немало пришлось пострадать из-за дворянского происхождения. Друзья советовали: «Измени фамилию! Ведь Вульф в переводе на русский значит волк. Вот и стань Волковым!»

Нет, он слишком дорожил своей фамилией, чтобы так легко и постыдно от нее отречься.

В годы Великой Отечественной Дмитрий Алексеевич работал главным инженером на одном из военных заводов, эвакуированных из Москвы. Кто-то из сотрудников секретного отдела вдруг спохватился — дескать, подозрительно: в небе немецкие «Фокке-Вульфы» летают, а у нас под боком Вульф на такой ответственной должности!  

Пришлось Вульфу срочно отправиться в московский исторический архив, привезти все выписки и свидетельства о своей семье. «И знаете, мне ведь Пушкин помог, — улыбается Дмитрий Алексеевич. — Какие могут быть сомнения, когда сам поэт дружил с Вульфами!»